– Вы о чем задумались? – спросила Катя, когда они оказались на улице.
– Так, ни о чем. Ерунда.
– Почему вы так делаете? – Она смотрела прямо ему в глаза, отчего у Ивана вдруг пересохло в горле.
– Как?
– Нянчитесь со мной, тратите на меня деньги.
– Потому что… потому что ты дочь Лидии.
Иван сказал это и понял, что говорит неправду. Образ Лидии за прошедшие два дня померк и стал совсем не таким ярким, как был раньше. Рядом с Катей, живой, изменчивой, дерзкой и одновременно беспомощной, этот образ сделался далеким и полузабытым. Ивану казалось странным, что он хотел встречи с призраком, готов был совершать обряды, идти на кладбище, читать заговоры.
– Ну и что, что я дочь Лидии? – как бы в подтверждение его мыслей, капризно произнесла Катя. – Вы так говорите, как будто у вас были отношения.
– У нас и были отношения, – упрямо проговорил Иван.
– Ха! Глупости! Какие отношения могут быть с привидением! Сколько вы знали друг друга?
– Неделю. Этого достаточно. Я… я любил твою мать.
– Чушь. – В тоне у Кати неожиданно зазвучала злость. Иван посмотрел на нее с удивлением. – Чушь, – повторила она и закусила губу.
– Почему чушь?
– Потому что нельзя любить того, кого нет. Любить надо того, кто на самом деле существует!
Иван подумал, что она абсолютно права. Он и сам это понимал. Но что он мог ей ответить? Что сам не знает, почему ему хочется остаться тут как можно дольше, помогать ей, покупать продукты и вещи, следить за тем, чтобы она не голодала и не мерзла… самое большое счастье для человека – быть кому-то необходимым. Это дает силы жить…
– Ладно, что-то я увлеклась, – проговорила Катя мягче, тон ее сделался виноватым. – Должна спасибо сказать вам, а не нотации читать. Тем более вы вон на сколько меня старше, наверняка много повидали, не мне вас учить.
Ивану вдруг пришло в голову, что хоть Катя и младше его лет на 30, но жизнь она знает не хуже, а в чем-то и лучше. Возможно, это благодаря ее особому взгляду на мир, взгляду живописца и творца.
– Давай не будем спорить и ссориться, – ласково проговорил он, – каждый из нас по-своему прав. Мне не жаль для тебя ни денег, ни времени, и я очень рад, что теперь у тебя есть теплые сапожки и ты не будешь мерзнуть в мороз и стужу.
Катя улыбнулась и хотела сказать что-то в ответ, но в эту минуту у нее зазвонил телефон. Она достала его из кармана куртки, взглянула на экран, и лицо ее помрачнело.
– Я… я должна ответить. Можно – отойду?
Иван пожал плечами. Она быстро отступила в сторону и пошла от него по тротуару. Иван ощутил болезненный укол в самое сердце. Кто это звонит? Почему она не может при нем говорить? Вдруг это мужчина? Что, если Катя обманула его, сказав, что у нее никого нет? Наверняка обманула. Чтоб у такой девушки не было кавалера? Вот он и нарисовался. Иван почувствовал острое желание догнать Катю и выяснить, с кем она разговаривает.
Он с трудом сдержался, чтобы не броситься за ней вслед. Он стоял и смотрел, как удаляется ее хрупкая фигурка. Проходящий мимо парень в дубленке едва не налетел на Ивана и с досадой произнес:
– Осторожно, папаша, стоите тут посреди улицы!
– Какой я тебе папаша! – буркнул Иван и сник окончательно.
Нужно снять розовые очки и взглянуть правде в глаза. Для Кати и ее ровесников он старик, неуклюжий и устаревший папаша, путающийся под ногами. Помог – и довольно, пора и честь знать…
Весь ушедший в горестные мысли, он не заметил, как Катя вернулась обратно.
– Прости, – проговорила она.
Лицо ее было злым и напряженным, но Иван понял, что злость эта адресована не ему, а недавнему абоненту.
– Кто звонил? – с деланым равнодушием поинтересовался он.
– Да так, по делу. По поводу картин.
Иван видел, что она врет. Он промолчал, не зная, что сказать.
– Голова разболелась, – пожаловалась Катя. – Пошли домой?
От этого «пошли домой» повеяло таким уютом и доверчивостью, что все переживания Ивана мгновенно улетучились. Она не сказала: я пойду домой, она сказала – пошли! Она собиралась идти вместе с ним, будто это было в порядке вещей. Будто они много раз выходили вместе из дома и много раз туда возвращались.
– Пойдем, конечно, – не в силах скрыть радость, произнес Иван. И добавил сочувственно: – Ты, наверное, устала от магазинов. Тебе нужно отдохнуть.
Они вернулись в квартиру, и Иван снова просидел там до вечера. Звонила Маша, он наврал ей, что Семен устроил ему заказ. Маша заволновалась, но он успокоил ее, обещав вернуться не позже семи. Они обедали, Катя писала свою картину, потом вместе смотрели фильм по телевизору. Время летело незаметно, Иван оглянуться не успел, как натикало шесть часов. Пора было уходить.
– Завтра я, возможно, не приду, – сказал Иван Кате. – По делам нужно. – Он твердо решил идти к Семену по поводу трудоустройства.
Она кивнула. Иван кинул цепкий взгляд на ее лицо, пытаясь уловить – жалеет ли она, что его не будет целый день, или ей это все равно. Однако Катя выглядела непроницаемой и спокойной. Они простились, и он ушел восвояси.
20
– Фантастика! – Семен слушал рассказ Ивана и качал головой.
Иван сомневался, до конца ли друг поверил в то, что он говорит. Они сидели на просторной Семеновой кухне и пили чай из красивых керамических бокалов, купленных им в очередной заграничной поездке.
– Значит, говоришь, дочка, – произнес Семен задумчиво, когда Иван замолчал.
– Да, Катя. Художница. Картины пишет.
– Эх, Палыч, вот если б мне кто-то такое рассказал, я бы решил, что у бедняги крыша съехала. – Семен серьезно поглядел на притихшего Ивана. Немного помолчал и прибавил так же серьезно: – Верю я тебе, не переживай, верю. Кто знает этих мертвых, может, какие из них и приходят в наш грешный мир, особенно если чувствуют, что у близких нерешенные проблемы. Вот, например, моей Ритке целый год снилась умершая тетка. Все твердила ей: «Залезь в погреб». Ритка уж и не знала, что сделать: в церковь ходила, свечку за упокой ставила, батюшке исповедовалась. Все одно – снится и снится. Ну я плюнул, посадил ее в машину, повез к тетке в деревню, а это 500 километров от Москвы. Приехали, в дом зашли, Ритка погреб открыла, и что ты думаешь? В банке трехлитровой деньги, сто тыщ! Тетка перед смертью все, что у нее скопилось, в банку закатала и в подпол спрятала. А сказать никому не успела. Супруга-то моя у нее единственная племянница, других родственников нет. Вот так. А ты говоришь, призрак!
– Вот я так и подумал, – несмело вставил Иван. – Может, Лидия и правда о дочке заботилась.
– Что ж теперь, будешь помогать девчонке? – поинтересовался Семен.
