Семен и Иван переглянулись.
– Ну и как тебе? – спросил Иван.
Семен пожал плечами:
– Ушлая дамочка. Голыми руками ее не возьмешь. Зуб даю, если и дойдет до суда, то он будет не в нашу пользу. Скверно то, что в расписке действительно никак не указано, что деньги даются в обмен на дарственную. Дура твоя Катя, ох дурында.
– Что ты хочешь от нее? Ей и двадцати не было, когда эта тварь ее обработала. – Иван со злостью посмотрел в окно на отъезжающий внедорожник.
Официант принес кофе и удивленно оглядел пустой стул, на котором пять минут назад сидела Ахметьева.
– Ставьте, ставьте, – велел ему Семен. – Я с удовольствием выпью.
– Так что делать-то? – расстроился Иван. – Ничего нам не светит? Так и отдать квартиру этой ведьме?
– Я думаю, для начала все же стоит сходить в суд, подать иск. Поглядим, что они там скажут. А уж если ничего путного не выйдет, будем решать.
Иван кивнул. Его охватила решимость бороться за Катю, чего бы это ни стоило. В конце концов, расписка нашлась, а это уже хорошо. Под лежачий камень, как говорится, вода не течет, так что Семен прав.
– Завтра займусь этим, – пообещал другу Иван.
– Займись, – одобрил тот. – Будем на связи. Да, кстати, тебе от Ритки привет. Она все грезит пообщаться с твоей Машей, разузнать у нее про Америку. Прямо мозг мне проела. Баба, что с нее взять. – Семен снисходительно усмехнулся и протянул Ивану руку. – Ну, бывай.
30
На следующий день Иван поехал в суд. Пожилой адвокат долго рассматривал расписку, вертел ее в руках то так, то сяк.
– Скажу откровенно, шансы невелики. – Он посмотрел на Ивана поверх очков. – По сути это не документ, бумага не имеет юридической силы. Где паспортные данные, по какому поводу обещана такая огромная сумма? Если это долг, то где об этом сказано?
– Деньги обещали девушке в обмен на то, что она подарит свою квартиру и выпишется оттуда, – с готовностью подсказал Иван.
К его удивлению, этот факт никак не вдохновил адвоката и даже не вызвал у него сочувственных эмоций.
– Как мы докажем эту связь юридически? – спросил он у Ивана.
Тот пожал плечами и сделал неопределенный жест.
– Вот именно, никак. Расписка действительно является гражданско-правовым документом, но в вашем случае она составлена в корне неверно. В суде такие документы уважением не пользуются. Но тем не менее… – Адвокат снял копию с расписки и прикрепил в папку. – Пишите заявление и ждите.
– Сколько ждать? – спросил Иван.
– Этого я вам сказать не могу. Может две недели, а может месяц. У судьи есть дела поважнее вашей бумажки.
Иван кивнул и сел писать. Под заявлением была нужна подпись Кати, он договорился, что принесет бланк на днях.
Из суда Иван вышел злой и раздраженный. Неужели нет никакой управы на эту Ахметьеву?
Он позвонил Семену. Тот был занят, отвечал кратко.
– Понял, Палыч, понял. Буду думать. А иск подавайте, мало ли, вдруг да повезет.
Не слишком обнадеженный, Иван поехал по заказам, потом на рынок за инструментами и запчастями, оттуда снова на работу. Домой он вернулся после восьми вечера, вымотанный до предела и голодный как волк.
Подходя к подъезду, Иван увидел Катю. Та сидела на корточках и кормила тощую облезлую кошку, кидая ей ломтики нарезанной сосиски.
– Привет, – поздоровался Иван.
– Привет! – Она бросила последний кусочек, встала и подошла к нему. – Мне их так жалко. – Она кивнула на кошку.
– Да, – согласился Иван, – им сейчас не сладко приходится. Холод собачий, еды нет.
– Я ее каждый день буду кормить, – воодушевленно проговорила Катя и чмокнула его куда-то между ухом и щекой.
– Ты моя мать Тереза. – Он улыбнулся. – Думаешь, эта кошка единственная здесь? Их тут добрый десяток.
Как бы в подтверждение его слов из подвального окошка вылез здоровенный серый кот, огляделся, принюхался и громко требовательно мяукнул. Катя тут же вытащила из-за пазухи новую сосиску. Иван смотрел, как она возится с котом, на душе у него воцарялся мир и покой, несмотря на повисший в воздухе вопрос с Ахметьевой.
Катя обернулась, поймала его взгляд и улыбнулась:
– Это у меня от мамы. Она ужасно любила животных. У нас раньше, когда я маленькая была, жила собака. Большой такой ротвейлер по кличке Пусик.
– Странная кличка для большого ротвейлера, – усмехнулся Иван.
– Ничего не странная. Он действительно был пусик-лапусик, добрый и ласковый, безобидный, как тюфяк.
Кот тем временем доел сосиску и, облизываясь, отошел. Кошка принялась вылизывать грязную кудлатую шерстку. Иван почувствовал, что замерзает.
– Пошли домой, – сказал он Кате.
– Идем. – Она вздохнула и с сожалением поглядела на кошек.
В квартире вкусно пахло тушеной курицей с приправами. Маша в кухне гремела кастрюлями.
– Ты чего не помогаешь? – спросил Иван Катю, невольно сглатывая слюнки.
Она небрежно отмахнулась:
– Ты же знаешь, я терпеть не могу готовить.
– Пришли? – Маша выглянула из двери. – Давайте за стол. Все горячее.
– Я не голодна, – быстро проговорила Катя и шмыгнула в комнату.
Иван покачал головой, вымыл руки и сел ужинать.
– Как день прошел? – спросил он у Маши.
Та пожала плечами:
– Нормально.
– Я смотрю, вы не слишком расположились друг к другу?
– Почему? Что, по-твоему, мы должны обниматься и целоваться? Лучше скажи, чего так поздно пришел?
– По делам ездил, – уклончиво ответил Иван.
– А чувствуешь себя нормально? – Маша глянула на него внимательней.
«Сейчас спросит про таблетки», – подумал он, и точно.
– Лекарство принимал? – тут же поинтересовалась Маша.
– Да.
Он приготовился к новым вопросам по поводу своего здоровья, но Маша неожиданно потеряла интерес к этой теме. Они немного посидели, поговорили о том о сем, и Иван ушел к Кате.
Та смотрела телевизор, параллельно виртуозно подпиливая ногти.
– Я был в суде, – сказал Иван.
Она никак не отреагировала на его слова.
– Ты должна подписать заявление. Будем судиться с Ахметьевой.
Она чуть подняла голову.
– Судиться?
– Да. Попробуем бороться официальными методами.
– У тебя ничего не выйдет, – с безнадежностью проговорила Катя.
