– А ты понимаешь?
– Да, у меня мама – профессиональная и хорошая медсестра. И я все это читаю круглые сутки. Папа, я прошу тебя: давай перевезем маму в нормальную больницу. Я выписала все адреса. Прочитала все отзывы. У меня даже есть фамилии конкретных специалистов, их знают во всем мире. И деньги мы с бабушкой все сняли. Тебе нужно просто сказать этим дубинам, чтобы выдали нам маму. В любом состоянии. Они убивают ее. Для мозга важна каждая минута. У них нет ни такого оборудования, ни таких лекарств, ни таких собственных мозгов.
– Хорошо, успокойся. Я спрошу у врачей. Нормальные там врачи. Не придумывай, я узнавал. И если скажут, что человек нетранспортабельный, что нельзя отключить от аппарата… Надо ждать.
– Я все тебе сказала. Именно ждать и не надо. Перезвоню через полчаса.
Но ситуация не просто не сдвинулась, начался полный кошмар, который длился два месяца. За все время Марину только один раз пустили к матери. Даша лежала, опутанная трубочками, самая толстая из них была у нее во рту, ее через нее кормили. Она не могла бы заговорить, даже если бы была в состоянии. Глаза открыла, на Марину вроде бы посмотрела. Дочери показалось, что в глазах матери блеснули слезы. Ни на один свой вопрос Марина ответа от персонала не получила. Она вылетела из больницы и прямо с улицы начала звонить по уже сохраненным телефонам.
Через два дня Марина вернулась домой, когда в квартире был Коля. Марина остановилась в прихожей и послушала его речь, обращенную к бабушке.
– Мы – взрослые люди, и мы должны нормально принять новую ситуацию во всем объеме, – говорил Колька-мент. – Есть диагноз, нет диагноза – результат один. Даше жизнь, получается, спасли, значит, не такие там плохие врачи, вряд ли кто-то за большие деньги сделал бы больше. Но надеяться на то, что Даша станет полноценным, трудоспособным человеком, уже не приходится. Ходить она не будет наверняка, мозг не умер полностью, но и ничего хорошего. Мы можем привезти ее сюда, но это очень тяжелый уход. Я считаю, надо подумать о специальном учреждении для таких инвалидов. И главное, что я хотел сказать: у меня пока связаны руки. Вот я подготовил с юристами документы – полное опекунство над бывшей женой-инвалидом, дочерью, которая пока не зарабатывает, и вами, как моей престарелой родственницей, у всех вас, кроме меня, больше никого нет. И, разумеется, перевод собственности на всю недвижимость. Этим надо срочно заниматься. Дача уже начинает разваливаться, да и по квартире много вопросов. Почитайте, подпишете уже у нотариуса. Это не к спеху пока. Надо еще, чтобы Дашу признали недееспособной. Такая есть формальность, раз она полная собственница.
Бабушка заплакала, а Марина шагнула в комнату и какое-то время стояла на пороге, смертельно бледная, не в силах разжать зубы и заговорить. Но справилась с собой и выпалила приготовленную в прихожей речь сразу и полностью:
– Специальное учреждение для мамы? Для тебя полная опека над нами всеми? Управление нашей квартирой и дачей? Да это же просто мечта мента какая-то. Документы, говоришь, есть? И у меня они почти готовы. Для начала покажу на телефоне. Вот согласие известного исследовательского центра принять маму сегодня же. Вот мое заявление в прокуратуру по поводу так называемого лечения мамы и стремной больницы, которую нашел ты. Вот контакты юриста и частного детектива, который ведет по моему поручению расследование. Вот мой с ним договор.
– Да ты гонишь! – рассвирепел Коля. – Начиталась всякой фигни и детективов в интернете насмотрелась. Кто у тебя что примет. Кто ты такая, соплячка, еле восемнадцать стукнуло.
– Мне недавно исполнилось девятнадцать, папуля, – презрительно ответила Марина. – И я полноценная гражданка, у которой по такому серьезному поводу все уже приняли. Собственно, маму сейчас уже перевозят в исследовательский центр. Ее документы из больницы везет мой представитель – частный детектив Кольцов. Возможно, ты о таком слышал.
– То есть ты так с родным отцом? – встал в позу Коля. – Смотри, не пожалей. Как бы вы все не пожалели. Надеюсь, ты врешь. Но если на самом деле накатала заяву на отца – не жди ничего хорошего.
Коля хлопнул дверью, вышел из дома и прямо из машины начал наводить справки. Узнал только одно: его жену на самом деле без его ведома перевели в исследовательский центр, дорогой, к слову. Главврач больницы сказала:
– Николай Васильевич, мы ничего не могли сделать. Приехали юрист с поручением дочери и представитель прокуратуры. Сказали, что требуются срочные исследования и новые экспертизы по поводу лечения и причины болезни. Я скажу вам больше: это пока не официально, но мне верный источник сообщил, что к нам направят комиссию для проверки. Это такая нам благодарность за почти три месяца помощи вашей жене за ваши гроши и ваше честное слово, извиняюсь, конечно.
Ситуация с Дашей менялась стремительно. В исследовательском центре с самым передовым оборудованием ей первым делом отменили назначения прежней больницы. Вытащили трубку изо рта, которая шла в желудок. Убрали все капельницы, провели проверку мозга, взяли новые анализы и сравнили их с результами тех, которые были в истории болезни. Лечащий врач сказал Марине в присутствии ее представителя Кольцова:
– Ни по каким первичным анализам и процедурам не вижу повода подозревать инсульт, энцефалитного клеща, даже сосудистую дистонию. Сейчас трудно что-либо утверждать, но по симптомам и состоянию внутренних органов могу предположить, что речь идет об отравлении. Такие яды быстро испаряются из крови, если нужна точность, то требуется эксперт-криминалист. А мы сделаем, что можем. Мозг, кстати, в порядке. Больную явно держали под тяжелыми препаратами, то есть кома была химическая.
Дашу привезли домой через две недели. Она была страшно слаба. Не могла самостоятельно передвигаться, но нормально говорила, помнила все и в центре отвечала на все вопросы врачей, экспертов и следователя. Она смотрела на Марину с изумлением и слезами благодарности. Вдруг рядом с ней из нежной девочки в самый тяжкий час явился сильный, мужественный, ответственный и решительный человек.
– Главное для тебя, мама, – это хорошо есть. И работать. Я уже договорилась с массажистом и тренером по лечебной физкультуре. Они будут тебя мучить. Это не может быть не больно, но за восстановление мышц придется бороться, – говорила Марина, поставив перед Дашей поднос с каким-то чудодейственным блюдом, рецепт которого она нашла в интернете.
Раздался звонок домашнего телефона. Марина подняла трубку. Чудеса: впервые ее отец звонил перед тем, как подняться в квартиру.
– Конечно, заходи, – оживленно произнесла Марина. – Мы тебя ждем.
Коля удивился и на всякий случай оробел. Что-то тут не так. Но вошел и бодро направился к жене:
– А ты уже не так плохо выглядишь, как раньше.
В это время Марина еще раз открыла входную дверь, и в комнату вошли мужчины, вид которых был неприятен Коле до судорог.
– Разрешите представиться, – сказал пижон в джинсах. – Частный детектив Сергей Кольцов. – Представляю интересы вашей дочери и жены. Попрошу в их интересах не приближаться ни к той, ни к другой.
