Счастье Валерии
Валерия была маленькой хрупкой блондинкой с ярко-голубыми глазами, круглым личиком в обрамлении стрижки «паж», которая подчеркивала ее наивность, даже инфантильность. Она и говорила тонким, нарочито детским голоском. Шоком при знакомстве были ее профессия и должность – строитель, заведующая отделом крупной государственной строительной компании.
Валерия Михайловна Панова жила в старом, очень добротном кирпичном доме хорошего, зеленого района. Говорили, что дом архитекторы и строители строили для своих. Отец Валерии был заместителем главного архитектора Москвы. Он умер от рака, когда ему было немногим за пятьдесят, верная жена последовала за мужем через год от того же диагноза. Но они успели приобрести для единственной дочери и ее будущей семьи прекрасную пятикомнатную квартиру и оставить ей старинную благоустроенную дачу в ближнем пригороде и большое состояние. Да и должность Валерия получила тоже при папе. Но никто бы не посмел сказать, что она не справляется. Тот, кто видел Валерию в работе, был свидетелем ежедневного превращения. Нежная, инфантильная с виду женщина с детским голоском и наивным вопросительным взглядом становилась твердым, категоричным, расчетливым и даже жестким руководителем коллектива, состоящего в основном из мужчин. И голос ее приобретал резкие металлические, даже неприятные ноты, и произносила она чаще всего команды, а никак не просьбы или рекомендации. Валерию боялись подчиненные – не потому, что она могла их уволить. К этому она прибегала очень редко. Она за любую провинность била, что называется, рублем. Изобретательно находила для этого самые необычные способы.
Если бы Валерии дали право казнить людей, она бы выбрала один способ: лишить жертву до конца жизни даже копейки. И наблюдала бы за голодными конвульсиями с удовлетворением человека, который поступил справедливо. Для Валерии жизнь имела один смысл – деньги. Их отсутствие – это смерть. Малое количество – это не жизнь, а умирание. Все остальное, что считается ценностями у людей, для Валерии было просто сопутствующими товарами. Можно брать, можно пройти мимо, можно просто выбросить.
Иногда такими неудачно выбранными товарами оказывались мужья. О том, чтобы терпеть какие-то их недостатки, ссоры, множить разочарования, не было и речи. В сорок пять лет Валерия развелась с четвертым мужем. Развелась – это термин для получения бумажки со штампом. А сам момент был для свидетелей – соседей, наблюдающих из окон, – захватывающим зрелищем. Для кого-то драматичным, для кого-то комичным. Дело было зимой, и высокий, солидный мужчина бежал от подъезда в шлепанцах, тонких домашних «трениках», в наспех накинутой куртке и с сумкой, из которой торчали и временами вываливались какие-то его вещи. Он бежал к метро. Они все бежали от Валерии к метро, потому что их машины, как и многое другое, она оставляла себе в качестве платы за проживание с ней. Никто никогда и ничего у нее не отсудил, даже если и пытался.
Валерия вновь осталась с дочерью Надей, которой исполнилось семнадцать лет. Ее отцом был самый первый муж Валерии. Он же был и уволенным подчиненным. Тот случай, когда перевоспитание рублем уже не имело смысла.
И так случилось, что именно в период трезвого и холодного восстановления собственного порядка в личной жизни Валерии, где царили только ее интересы, приоритеты и привычки, она вдруг влюбилась. Впервые в жизни, по-настоящему, с болью, надрывом, неуверенностью, бесконтрольной страстью. И даже с желанием отдавать, дарить, умолять, чтобы принял.
Леонас приехал в Москву, город своего студенчества в МИСИ, из Литвы, когда женился на москвичке. Брак распался, но он уже врос в город и профессиональную среду, приобрел репутацию и друзей. Его пытались назначить на место Валерии – заведующим отделом компании, но не тут-то было. Она оказала яростное сопротивление, привлекла все папины связи. Леонас сдался без боя перед отвагой маленькой женщины, похожей на Барби с витрины. Он оценил контраст качеств ее личности, нежную внешность и опыт, хватку руководителя и с удовольствием согласился на предложение стать замом Валерии.
– Это не мужик, а мечта! – хором выдохнули женщины отдела – все секретарши, бухгалтерши и уборщицы. – Умереть и не встать. У нас таких сроду не было. Даже рядом не стоят.
«Какой, – задумчиво и оценивающе смотрела Валерия на своего заместителя и потенциального противника. – Мужчина на миллион долларов, даже если я ему урежу зарплату до ставки уборщика. Трудно такого поставить на место».
А через очень короткое время она почувствовала, как знойный вихрь врывается в ее мозг и сердце при виде стройной, атлетической фигуры Леонаса, его строгого, как будто вылепленного талантливым скульптором лица, серых внимательных глаз. «Вот что называется «крышу снесло», – попыталась с иронией сформулировать для себя Валерия то, что с ней происходит. Но вопрос «поставить на место» был решительно и стремительно закрыт ответом. Место Леонаса было рядом с Валерией, и не только, даже не столько на работе. Его место в ее постели. Вот что она узнала в запоздалом прозрении и в самом сильном потрясении своей судьбы.
Так у них повелось: Валерия предлагала или просила о чем-то, Леонас добродушно или снисходительно соглашался. Она нравилась ему внешне, ему было с ней неплохо и, главное, очень удобно. Валерия сразу взялась решать любые проблемы любовника в работе, разбираться с его финансами и квартирой, которую он никак не мог купить, оказавшись после развода и раздела в комнате коммуналки. Она отдавала ему лучшие командировки по миру – в Париж, Лондон, Рим и Венецию, города, которые обожала сама.
И лишь когда у Леонаса появилась своя скромная, но вполне хорошая квартира, умело, с учетом массы преимуществ выбранная Валерией, она предложила ему переехать к ней. Это был жест ее предельного, расчетливого благородства. Она щадила и оберегала его уважение к самому себе. Он мог переехать, мог отказать как свободный холостяк. У него теперь все было в норме. Он ни в чем не нуждался, его даже не пытались связать обязательствами. Все мужья Валерии были «примаками», зависимыми, бесквартирными и живущими на ту зарплату, которую она хотела им платить. Атрибуты состоятельных мужчин появлялись у них уже в процессе семейной жизни. Когда очередного мужа отлучали от этой жизни, приходилось расстаться и с атрибутами.
Леонас согласился переехать, скрыв от Валерии свое внутреннее сопротивление. Нет, его не пугала постоянная близость со столь заботливой и явно влюбленной женщиной. Он уже был знаком с ее дочерью и допускал, что сумеет с ней поладить. Немного напрягала мысль о неотвратимых, постоянных, практически обязательных интимных отношениях с женщиной слишком прямолинейной и настойчивой в своей неловкой, неумелой страсти. Он не был влюблен в Валерию, но она была хорошенькой, ухоженной, здоровой и чистоплотной женщиной, которая точно физического отторжения не вызовет. Внутренний протест Леонаса был связан лишь с безусловной алчностью Валерии. Пока это не имеет к нему отношения: она воспринимает его как дорогой подарок себе от судьбы. Но… Было иногда странное, неприятное ощущение, будто обращенная к нему нежная, радостная, почти сладкая улыбка вдруг превратится в темную пропасть акульей пасти. Ему даже однажды приснилось что-то подобное.
