— По-моему, я на днях сказал Марко что-то лишнее, — говорит наконец он.
— Что именно? — спрашиваю я.
— Я сказал, что Микки будет искать тебя не для того, чтобы убить, а для того, чтобы защитить, — говорит он и поднимает на меня глаза. Неуклюже сажусь на край дивана.
— И что в этом особенного?
— Я тоже не обратил внимания на эту фразу, но вчера меня вызывали в участок, и у Марко была открыта эта переписка…
Ленц разворачивает экран телефона и показывает текстовое полотно. Оно выглядит внушительно. Форум о Микки и обо мне. Один из самых посещаемых.
Черная Луна: Эта Верена ничего из себя не представляет.
Блэк Джек: Из-за нее Микки убивает ни в чем не повинных людей.
9669: Совсем не уверен, что это он убивает.
Черная Луна: Да какая разница? Клоун в цветных линзах, думает, что что-то из себя представляет…
Блэк Джек: Я бы тоже навалял ей по первое число, чтобы не высовывалась.
9669: И от интервью фифочка нос воротит, выглядит как аутист.
Аргус: Джек, так, а что мешает?
Черная Луна: Я бы подкараулила ее и объяснила бы, что почем.
9669: Как я слышал, ей уже объясняли, не помогло.
Блэк Джек: Нужно так объяснить, чтобы было понятно.
Ботаник: Так, а может завтра все и организуем?
Виктор23: Народ, вам что, заняться больше нечем?
Блэк Джек: она завтра в районе двенадцати ночи будет возвращаться…
— Ну и что? Мало ли что могут на форуме написать. Я не собиралась завтра в двенадцать ночи спускаться в метро, тем более в той части города, — говорю я и закрываю страничку.
— Не знаю. Мне показалось, что у Марко свой план, — говорит Ленц. — В любом случае я должен был тебе об этом сказать. — Он крутит в руках телефон. Кто-то ему звонит, но он с раздражением сбрасывает. — Ты не знаешь никого по имени Виктор?
— Знаю, а в чем дело? — Вспоминаю Виктора, с которым когда-то вела процесс по делу Иссэя Сагавы. Тогда я еще была человеком.
— Какой-то Виктор уже, по-моему, раз пятый за сегодня мне звонит и просит уговорить тебя на интервью. Говорит, что ты его знаешь.
Я в тысячный раз оборачиваюсь к стойке рецепции и вижу маячащих рядом с ней людей. Поднимаюсь и иду к ним навстречу. Кто-то очень хочет купить билет в кино. Ленц уходит через пару минут. Я остаюсь одна. Мимо проходят люди. Кто-то покупает билеты, кто-то просто делает вид, что разглядывает афишу, чтобы незаметно проскочить внутрь. Каждые пять-десять минут демонстративно опускаю голову, чтобы люди спокойно могли пройти и посмотреть что-то из Скорсезе. Сегодня мы весь день только его фильмы крутим. Кто-то оборачивается и показывает на меня пальцем. Скорее всего, просто смеются над ненаблюдательным администратором, но возможно, узнают «клоуна в цветных линзах». Похоже, что ничего не изменилось. Как бы ни старалась, я больше никогда не смогу стать той прежней Вереной. Девушкой, которой либо завидуют, либо восхищаются. Никогда не смогу отомстить… Так и буду всю жизнь расплачиваться за мосты, которые не получилось сжечь. Телефон в руках начинает вибрировать.
— Привет. Ты не могла бы завтра к семи вечера в участок явиться? — спрашивает Марко.
— Да, конечно, — отвечаю я.
15. Двойная рокировка
Верена
Тадададам. Бетховен. Симфония № 5. Нет в мире человека, который бы не знал этой музыки. Тадададам… Этот звук я слышу, когда открываю дверь в кабинет для Марко.
— Извини, не мог удержаться от музыкального сопровождения, — говорит Джереми Флемми, откидываясь на спинку кресла. В руках у него телефон. — Верена, ты стала еще красивее.
Я складываю руки в полумолитвенном жесте, склоняю голову, делаю шаг назад и упираюсь в Марко. Два итальянца в одной комнате. Шумно вздыхаю и стараюсь потихоньку выдыхать, иначе следующий вдох будет еще более громким.
— Не очень сейчас понимаю, что происходит, — говорит только что вошедший в комнату Александр. Как я успела понять, он кто-то вроде личного помощника Марко. Карикатурный немец. Он бы стал миллионером, рекламируя сардельки.
— Мы старые друзья с Вереной, — радостно говорит Джереми. Он вдруг подрывается с места и подходит ко мне слишком близко. Я не могу отойти. Сзади Марко. — Психопат, значит? Он не психопат и не маньяк, а чертов неудачник. — Джереми продолжает вести себя как герой хорошего сериала. Ну, знаете, где в центре сюжета какой-нибудь гений-социопат. В руках у Флемми телефон. Тот самый, на который он снимал в день, когда меня уничтожили. Стерли с лица земли. Тогда я думала, что самое страшное это то, что произошло в переходе. А потом я проснулась, и у меня умерла мама. Я опять проснулась, и мою квартиру подожгли. А потом я рассыпала шоколадки. Витрину с батончиками. Зачем я вообще просыпалась?
— …Отец с детства страдает от приступов немотивированной агрессии. Мать — вообще интересно. Параноидальная шизофрения и бред преследования. Причем катализатор бреда — ее сын, Микки. При виде него она впадает в буйное истерическое состояние и начинает искать преследователей. Допускаю, что сын ей напоминает его отца, но это так, вилами по воде. В тринадцать лет едет с матерью в Индию. Бросает школу за несколько месяцев до окончания. За несколько месяцев! У него вообще шансов на аттестат не было, а он не дотянул несколько месяцев. Мечтает удрать из Индии, в которую его притащила мамаша. И ведь накопил денег. Возвращается за сестрой, и та умирает в поезде до Дели. За полшага от успеха. Находит девчонку на замену, так часто делают, но та умирает за несколько месяцев до выхода из своего интерната. Ах да, мать, которая его ненавидит, на его попечении. Каково парню, выросшему без отца, знать, что он — причина безумия своей матери? Он неудачник. У него никогда не было шансов на нормальную жизнь, и он это прекрасно понимает. Рано или поздно его все равно убьют в какой-нибудь тюрьме.
— Чем раньше мы его поймаем, тем быстрее эта истерия закончится, — говорит Александр. Ему категорически не нравится Джереми.
— Да это не он убивает всех этих людей по стране. Это подражатели, причем разные, — морщится Джереми.
— А это не важно, — подает голос Марко. — Сегодняшняя пресс-конференция все исправит.
— Что? — оторопело спрашиваю я.
— Согласен, — счастливо потягивается Джереми. У меня из сумки звучит мелодия звонка. Да, все правильно. Джимми Моррисон. Флемми поворачивается ко мне и расплывается в улыбке.
— Я знал, что ты обо мне не забудешь. Я тоже о тебе всегда помнил… Когда там пресс-конференция начинается? — последняя фраза обращена к Александру.
— Минут десять назад. Журналисты еще полчаса идти будут.
— А где она будет проходить? — интересуется Флемми.
