– Вы и впрямь могли? – сказал он.
Стефан был не в силах оставить эту угнетающую, соблазнительную тему.
– Да, и я просто этому дивлюсь.
– Вы ожидали, что я женюсь на ком?
– На той, которую я видел с вами.
– Благодарю вас за это изумление.
– Она вас завлекла и обманула?
– Смит, теперь я вам скажу только одно, – отпарировал Найт строго. – Никогда не задавайте мне вопросов на эту тему. Запомните, что у меня есть своя причина выдвигать такое требование. И если вы будете меня спрашивать, то не получите ответов.
– Ох, у меня ни на мгновение не возникло желания спрашивать у вас то, что вам так неприятно, только не у меня. Но я почувствовал на минуту, что мне, со своей стороны, следует кое-что объяснить и услышать похожее объяснение от вас. Ну, как бы там ни было, бросим тему, бросим тему.
– Что бы вы объяснили?
– Я потерял женщину, на которой я собрался жениться; вы не женились, хотя вы это планировали. Мы могли бы сравнить наши впечатления.
– О ваших отношениях я никогда и словом не обмолвился.
– Я это знаю.
– И вывод, который напрашивается, очевиден.
– Именно так.
– Правда состоит в том, Стефан, что я с упорством придерживаюсь решения никогда не говорить на эту тему, для чего у меня весьма веская причина.
– Несомненно. Настолько веская, что ради этой причины вы не женились на ней.
– Вы ведете коварные речи. У меня веская причина, мучительно веская!
Тревога вынудила Смита решиться еще на один вопрос:
– Она вас недостаточно сильно любила? – Он затаил дыхание, сделав его медленным и слабым, пока в боязливой надежде ожидал ответа.
– Стефан, вы сильно злоупотребляете обыкновенной вежливостью, настойчиво задавая вопросы подобного рода после всего, что я вам сказал. Я вас вовсе не понимаю. Мне необходимо уйти.
– Да боже мой! – воскликнул Стефан страстно. – Вы говорите так, словно вы вовсе не отбирали ее у того, кто имел на нее гораздо больше прав, чем вы!
– Что вы этим хотите сказать? – спросил Найт в недоумении. – Что вы слышали?
– Ничего. Мне тоже необходимо уйти. До свидания.
– Если вам надо идти, – теперь уже неохотно сказал Найт, – то вам следует уйти, я полагаю. Уверен в том, что не понимаю, отчего вы так поступаете.
– Я тоже не понимаю, отчего себя так ведете вы. Я всегда питал к вам признательность, и настолько, насколько я это сознаю, нам никогда не было нужды скрывать друг от друга что-то, что мы сейчас скрываем.
– И был ли я когда-нибудь иным, кроме как благожелательно настроенным по отношению к вам, Стефан? Уверен, вы знаете, что не был! Постоянная скрытность началась с вас, вы это знаете.
– Нет, нет! Вы заблуждаетесь в целом касательно наших отношений. Вы всегда были, с самого начала, скрытны со мной, хотя я доверял вам все. Это было, я полагаю, естественное следствие нашего с вами разного положения в жизни. И когда я, ученик, стал с вами так же скрытен, как вы, учитель, вам это не понравилось. В любом случае, я собираюсь просить вас заглянуть ко мне и снова повидаться.
– Где вы остановились?
– В Гровнор-отеле, Пимлико
[228].
– Так же, как и я.
– Это удобно, если не сказать – странно. Что ж, я задержусь в Лондоне на день-два, затем я собираюсь навестить отца и мать, которые теперь живут в Сент-Лансесе. Хотите увидеться со мной этим вечером?
– Я могу, но не стану обещать. Я хочу час-другой провести в одиночестве, но я теперь знаю, где вас найти, в любом случае. До свидания.
Глава 38
Люта, как преисподняя, ревность
[229].
Стефан нимало не размышлял об этой встрече со своим старым другом и когда-то любимым образцом для подражания. Он был опечален тем, что среди всех отвлечений последнего времени слабый голос верности Найту еще говорил в его душе. Возможно, эта стойкость объяснялась тем, что Найт всегда обращался с ним как с простым учеником, даже унижал его иногда, и наконец, хоть и невольно, заставил его пережить худшее унижение из возможных, уведя у него возлюбленную. Эмоциональная часть характера Стефана была создана скорее по женской, чем по мужской, модели; и та ужасная рана от руки Найта, коя по-прежнему была живой и горячей, могла бы исчезнуть вовсе при любящей заботе.
Найт, со своей стороны, был раздражен после того, как они расстались, поскольку ему не удалось сразу же забрать Стефана в руки по своей старой привычке. Те слова, которые случайно вылетели у Смита, насчет кого-то, кто имел больше прав на Эльфриду, если бы произносивший их был гораздо моложе, побудили бы Найта на такой вопрос, как: «Давай, расскажи мне об этом все, мой мальчик», – и Стефан выложил бы все прямо, что хотел сказать об этом предмете.
Стефан, необыкновенный мальчик, несмотря на то что он внешне стал Стефаном, взрослым мужчиной, изобретателем, оживил в памяти Найта тот день. В настоящее время он был не более чем временный житель Лондона; и после того, как он уладил два-три деловых вопроса, которые у него оставались нерешенными в тот день, он рассеянно прогуливался по мрачным коридорам Британского музея в те полчаса, что оставались до его закрытия. Встреча со Стефаном соединила настоящее с прошлым, закрыла ту глубокую расселину, кою образовало его отсутствие в Англии, словно она никогда не существовала, и края той расселины смыкались до тех пор, пока последние обстоятельства его прежнего пребывания в Лондоне не стали буквально вчерашним днем для сегодняшних обстоятельств. Та буря, что бушевала в нем из-за Эльфриды Суонкорт, поднялась с новой силой, только окрепнув после затишья. И впрямь, в эти долгие месяцы отсутствия, несмотря на то что он подавил желание сделать ее своей женой, он ни на минуту не забывал, что она принадлежала к тому типу женщины, которая идеально подходила к его характеру; и, вместо того чтобы вовсе избавиться от мыслей о ней, он все больше смотрел на это как на слабость, которую нужно терпеть.
Найт вернулся в свой отель гораздо раньше, чем вернулся бы при обычном стечении обстоятельств. Он не заботился о том, чтобы поразмыслить, выросло ли это стремление из дружеского желания закрыть пропасть, коя медленно ширилась между ним и его самым ранним знакомым, или из страстного желания узнать смысл темных пророчеств, кои изрек Стефани, кои означали, что он знает об Эльфриде больше, чем предполагал Найт.
Он торопливо поужинал, спросил, в каком номере остановился Смит, и вскоре его проводили в номер молодого человека, коего он обнаружил сидящим у жарко натопленного камина, у стола, где было разложено в беспорядке несколько научных периодических изданий и журналов по искусству.
