– Ужасно! Кошмарно! – бормотал про себя мистер Суонкорт, и сказал громко: – Я думал, что мы взойдем на борт посуху. Думаю, что нипочем не согласился бы на это, если б знал, что столкнусь с эдакой неприятностью.
– Если уж им так надо на нас плескать, я желаю, чтоб это была чистая вода, – ворчала пожилая леди, промокая свое платье носовым платком.
– Надеюсь, мы в полной безопасности, – продолжал священник.
– О папа! Ты совсем не храбрый! – вскричала Эльфрида весело.
– Храбрость – это всего лишь тупость при столкновении с непредвиденными обстоятельствами, – сурово отвечал мистер Суонкорт.
Миссис Суонкорт рассмеялась, и Эльфрида рассмеялась, и Найт рассмеялся, и в этой приятной атмосфере человек закричал, обращаясь к ним, находясь на позиции между их головами и небом, и они обнаружили, что близко подошли к «Джульетте», на борт которой они с дрожью поднялись.
Оказалось, что отлив задержит на час их отправление, и Суонкорты, коим больше ничего не оставалось, позволяли себе лениво взирать на мужчин в голубых фуфайках, которые совершали таинственные манипуляции с просмоленным шпагатом; потом они повернулись посмотреть на сполохи пылающего заката, похожие на блестящие медные звезды на воде, что шла рябью, кои там плясали и мучили их взоры, или прислушивались к громкой музыке работающего поблизости парового крана, или прислушивались ко вздыхающим звукам дымовых труб проходящих мимо пароходов, кои затихали, стоило тем удалиться, или крикам с палуб различных судов поблизости, и все из них принимали форму возгласа: «Эге-ге-гей!»
Пол-одиннадцатого, пароход все еще не снялся с якоря. Мистер Суонкорт издал вздох измученного человека и принялся рассматривать лица всех без разбору пассажиров того же парохода. Их лица определенно не стоили того, чтобы на них подолгу задерживать взгляд. У каждого из них прямо на лбу было написано ожидание, и ничего другого по их лицам нельзя было понять. Все прочие душевные движения на время утихли, до тех пор, пока Провидению не угодно будет вызвать прилив и позволить им отплыть.
– Я тут поразмыслил и пришел к мнению, – сказал Найт, – что мы путешествуем с редчайшим разрядом людей нашего королевства. Из всех человеческих особенностей низкое мнение о ценности его личного времени со стороны человека можно встретить только у самых странных людей. Здесь мы видим множество представителей этого терпеливого и счастливого племени. Странников, в отличие от путешественников.
– Но они же явные искатели удовольствий, для которых время не имеет особого значения.
– О, нет. Искатели удовольствий, коих можно встретить на знаменитых маршрутах, беспокоятся больше, чем платные пассажиры, желая отправиться в путь поскорее. И прибавьте к потере времени то, что, достигнув конца путешествия, эти необыкновенные люди испытывают свое счастье, рискуя пострадать от морской болезни, когда выбирают этот вид транспорта.
– Может ли это быть? – спросил священник с опаской. – Конечно же нет, мистер Найт, ведь правда, что это невозможно на нашем Английском канале – в такой близости от наших дверей, можно сказать.
– Подходные судоходные каналы обычно обдуваются всеми ветрами, и в этом смысле канал ничем не отличается от остальных. Он выводит из себя моряков. Некоторыми философами было подсчитано, что в течение года больше обреченных душ отправляется прямиком на небеса в проливе Английского канала, чем со всех пяти океанов планеты, вместе взятых.
Теперь они действительно отплыли, и потухшие взгляды толпы пассажиров моментально оживились. Моряк, который в бешеном темпе тянул веревку, коя казалась попросту бесконечной, оставляет свои труды, и веревка скользит вниз к излучинам Темзы.
Все и вся были предметом бесконечного интереса Эльфриды, и этот эпизод в том числе.
– Ну, теперь все стало довольно сносно, – произнесла миссис Суонкорт после того, как они миновали Нор
[164]. – Но я не могу сказать, что до сих пор мне особенно нравилось наше путешествие.
Поскольку теперь они вышли в открытое море, поднялся легкий бриз, который освежал ее не меньше, чем беседа с ее двумя юными спутниками.
Но, к сожалению, бриз оказал обратный эффект на священника, который, ставши несколько похожим по цвету лица на абрикосовый джем, издал несколько резких неприятных отрыжек, сослался на недомогание и быстро исчез с их глаз.
День медленно тянулся. Миссис Суонкорт была столь добра, что села поодаль с книгою в руках, и обрученные были предоставлены самим себе. Эльфрида доверчиво цеплялась за руку Найта, и как же горда она была прогуливаться с ним под руку вверх и вниз по лестнице палубы или пройти по палубе и вместе с ним опереться на поручни бака, любоваться на заходящее солнце, кое постепенно уходило с кормы судна в огромную массу серовато-синих облаков с позлащенными краями, что поднимались ему навстречу.
Она была в прекрасном настроении и по-детски полна жизни, хотя то, что она с ним прогуливалась вверх и вниз по палубе на виду у других пассажиров, давая им возможность посмотреть на себя, – это поначалу скорее смущало ее, поскольку она впервые в жизни так открыто выставляла себя напоказ, будучи под защитой такого рода.
– Кажется, они нам завидуют и вовсю нас обсуждают, не правда ли? – улыбнувшись украдкой, прошептала она Найту.
– О, нет, – ответил он беззаботно. – Почему бы им завидовать нам и что они могут сказать?
– Ничего неприятного, разумеется, – отвечала Эльфрида. – За исключением этого: «Как счастливы эти двое! Теперь она вполне может гордиться». А что еще хуже, – в порыве крайней откровенности продолжала она, – я слышала, как двое мужчин, играющих в крикет, сказали только что: «Она самая благородная девушка на борту». Но я не обращаю на это внимания, ты же знаешь, Гарри.
– Я бы вряд ли предположил, что ты обращаешь на это внимание, даже если ты не сказала бы мне, – отвечал Найт с великой нежностью.
Она никогда не уставала задавать своему возлюбленному вопросы и восхищаться его ответами, хорошими, плохими или равнодушными, какими бы они ни были. Сумерки сгустились, и настала ночь, и огни зажглись на горизонте, а другие светили с небес.
– Теперь взгляни туда, вперед, на это сияние в воздухе, на эту серебристую яркость. Понаблюдай за ним, и ты увидишь, что за этим последует.
Она понаблюдала в течение нескольких минут, затем два белых огня поднялись со стороны холма и дали понять, что они и были источником сияния.
– Что за дивный свет! Что они означают?
– Саут-Форленд
[165] – раньше их скрывала скала.
