– Нет, – сказала она. – Если вы будете так добры да принесете мне плед от миссис Суонкорт, то, с вашего позволения, я бы предпочла остаться здесь.
Эльфрида только что себе вообразила, что предполагаемая миссис Джетуэй окажется в числе пассажиров первого класса, и ее страшила мысль, что они с ней могут случайно столкнуться.
Появился Найт с пледом, и они уселись под парусиной с подветренного борта, в то время как два красных глаза маяка на скалах Нидлс
[170] таращились на них из темноты, а заостренные вершины скал поднимались из моря и на фоне неба казались заостренными фантомными фигурами. Нашим влюбленным пришлось спуститься вниз к ужину неопределенного рода, и Эльфрида несказанно обрадовалась, когда окинула взглядом кают-компанию и не обнаружила ни следа миссис Джетуэй. Затем они вновь поднялись на палубу и оставались там до тех пор, пока миссис Сньюсон, пошатываясь от ветра, не поднялась к ним с поручением от миссис Суонкорт, коя велела передать, что, по ее мнению, Эльфриде пора отправиться спать. Найт проводил ее вниз, а сам вновь вышел наверх, чтобы провести на палубе еще немного времени.
Эльфрида сняла с себя кое-какую одежду и легла в постель и вскоре забылась сном, хотя сон ее был некрепким. Ей было неведомо, сколько продлилось ее сновидение, однако она вдруг начала мало-помалу просыпаться, сознавая, что ей на ухо кто-то шепчет такие слова:
– Как я могу видеть, у вас с ним прекрасно идут дела. Что ж, ты меня раздражаешь сейчас, но вот увидишь, мой день настанет.
Таковы были слова или высказывание, имевшие такой эффект.
Эльфрида разом очнулась ото сна, себя не помня от страха. Она знала, что эти слова, если они прозвучали на самом деле, могла произнести только одна особа, и особой этой была миссис Джетуэй.
Лампа потухла, и каюта была погружена во тьму. На соседней койке она слышала тяжелое дыхание своей мачехи, на следующей спала Сньюсон, что дышала еще тяжелее. Единственными законными обитательницами каюты были они трое, и потому миссис Джетуэй могла только тайком пробраться сюда да потихоньку уйти снова или же прилечь на пустую койку рядом со Сньюсон. Страх, что, быть может, так оно и есть, увеличивал смятение Эльфриды, быстро перерастая в уверенность, что правдива эта догадка, ибо каким же образом незнакомка с другого конца корабля могла улучить момент да пробраться к ним внутрь? Быть может, это был сон?
Эльфрида поднялась в постели повыше и выглянула в иллюминатор. На море было неспокойно: прямо рядом с ее головой, у борта парохода, морские валы то вздымались и опадали, то откатывались прочь, неясные и стонущие, на простор ночного мрака, а далеко за их пределами два безмятежных огня сияли, как лишенные лучей звезды. Теперь Эльфрида почти боялась перевести взор в каюту – ей все чудилось, что миссис Джетуэй тотчас же окажется у ее локтя, и она уже подумывала о том, не кликнуть ли Сньюсон, чтоб та составила ей компанию. Пробило четыре склянки, и она услышала голоса беседующих людей, что вселило в нее немного мужества. Это не стоило того, чтобы звать Сньюсон.
В любом случае, Эльфрида не могла здесь остаться ни минутой долее: она задыхалась от страха, она не могла рисковать, ей не вынести, если ее опять потревожит этот зловещий шепот.
Поэтому она торопливо закуталась, вышла в коридор и при слабом свете лампы, что горела у входа в кают-компанию, нашла первую ступеньку лестницы да поднялась на палубу. Ночью та показалась ей несказанно мрачным местом. Палуба предстала перед ней в совершенно новом свете по сравнению с той, какой она была в дневное время. Эльфрида могла рассмотреть жуков-светлячков, облепивших нактоуз
[171], и неясный силуэт человека, стоящего у штурвала, а также темную фигуру на носу корабля. От носа до кормы судна ни одной живой души больше не было видно на палубе.
Нет, постойте, там были еще двое – они стояли у фальшборта
[172]. Один из них оказался ее Генри, другой был помощником капитана. Она беспредельно обрадовалась и, подойдя к ним поближе, услышала, что они ведут тихую неторопливую беседу о мореходных делах. Эльфрида подбежала к ним и обвила рукою руку Найта, отчасти из любви, отчасти для того, чтобы почувствовать себя в безопасности.
– Эльфи! Не спится? – спросил Найт, отойдя с нею на несколько шагов в сторону.
– Нет… я не могла заснуть. Могу я остаться здесь? Там, внизу, такая гнетущая атмосфера, и… и мне стало страшно. Где мы сейчас находимся?
– Прямо к югу от мыса Портленд-Билл
[173]. На траверзе
[174] нашего судна видны его огни, взгляни-ка. Это ужасное место, особенно ночью, в шторм. А видишь вон тот самый маленький огонек, что ныряет в воду и поднимается из нее справа от нас? Это плавучий маяк на опасной мели, называемой Шамбль, где много добрых судов потерпело крушение. Между нею и нами располагается Портлендское течение
[175] – место, где встречаются противоборствующие течения, которые образуют водовороты, – место, где море бурное даже в самую безоблачную погоду, а при ветре крайне опасное. Мы можем видеть слева на темном мрачном горизонте гавань Уэст-Бэй
[176], которая ближе к берегу заканчивается перешейком Чесил-Бич
[177].
– Который час, Генри?
– Только что пробило два.
– Ты собираешься спуститься вниз?
– О, нет, не этой ночью. Я предпочитаю побыть на свежем воздухе.
