– Вижу – встречались, – хмыкнула Алина. – Что ж ты так, Вова? – Услышав свое имя из уст незнакомой женщины, мальчишка встрепенулся. Алина продолжила: – Нехорошо грабить прохожих. За такие дела можно и в тюрьму угодить.
– Я несовершеннолетний, – дрожащим от страха голосом ответил Вовка.
– И что с того? Ответственность за грабеж – с четырнадцати лет. Тебе, Вова, сколько лет?
– Двенадцать, – воспрянул духом мальчишка.
– Значит, до достижения четырнадцати лет – детская колония строгого режима, – приврала Алина. – Рассказывай, куда дели сумку и что в ней было, не то отвезу тебя в СИЗО.
Вовка посерел лицом.
– Не надо, тетеньки! Мы не хотели грабить. Нас заставили, денег дали, чтоб мы сумку вырвали.
– Вот как?! – насупилась Алина. – Заставили, говоришь?
А я подумала: «Дела мои совсем плохи. Похоже, грабеж заказной».
– А кто вас заставил украсть сумку? – спросила Алина. – Ты запомнил этого человека?
– Один дяденька. Такой, совсем обыкновенный.
– Что значит – обыкновенный?
– В кожаной куртке, в серых джинсы. На голове бейсболка. Очки темные.
«Так с полгорода ходит. Это не приметы!», – разочарованно я посмотрела на Алину. Она не отступала и продолжала допытываться:
– Вы его раньше видели? Ты же не один был. Может быть, твой напарник его знает или раньше видел?
– Нет, он его не знает и раньше не видел, – уверенно сказал Вовка.
– Хорошо, расскажи, как он к вам подошел?
– Мы стояли на углу, деньги подсчитывали, хотели завалиться в салон игровых автоматов. Этот тип подошел, предложил заработать. Сказал, что нужно – только и всего – вырвать из рук женщины сумку, а потом эту сумку отдать ему. Показал на вас, – Вовка взглядом уткнулся в меня, – а сам отошел за угол. Мы все сделали, как договаривались. Ему сумку – нам деньги.
– Вы заглядывали в сумку? – спросила я. – Что там было?
– А вы не знаете, что лежало в вашей сумке? – удивился Вовка.
«Знала бы, не спрашивала», – мысленно огрызнулась я мальчишке.
– И больше вы его не встречали?
– Нет.
Дальше терзать мальчишку не было никакого смысла.
– Вылезай, – сказала Алина.
– А машину вам не помыть? – Вовка захлопал ресницами. – Вы же обещали хорошо заплатить.
– Что?! – возмутилась Алина. – А ну проваливай. Надо бы тебя заставить бесплатно это сделать, да скажи «спасибо», что времени у меня нет.
– Спасибо, тетеньки, – Вовка выпал из машины и в одну секунду испарился за углом дома.
– Не нравится мне в этой истории такое количество действующих лиц, – призналась Алина. – Выходит, твоя сумка была нужна не только телефонному анониму?
– Выходит, так. Одно в этой ситуации меня успокаивает. Тот человек, который заполучил мою сумку, уже не будет от меня ничего требовать.
– Зато второй с тебя не слезет.
– И что мне делать?
– У тебя срок – два дня. Это много!
– Это почти ничего, – возразила я, – если учесть, что мы не знаем, что мы ищем.
– Не горюй, – решительно сказала Алина. – Ты завтра отправляешь в Эмираты Олега и Аню, и мы вплотную занимаемся твоей проблемой. Начнем с «зебры». Для начала выясним, как ее звали.
– А разве ты вчера не узнала, как ее зовут, – вспомнила я о том, как вчера злилась на Алину из-за ее отсутствия в «Пилигриме».
– Я? – Алина округлила глаза.
– Но тебя же вчера полдня не было в офисе. Я подумала, что ты выясняешь это самое имя.
– Вообще-то, вчерашнее утро я провела в косметическом салоне, – покаялась Алина. – Надо же себя к Пасхе привести в порядок. У меня одно мероприятие намечается. Надо выглядеть на все сто.
Я даже не стала спрашивать, что за мероприятие у нее намечается. Надо мной нависла смертельная опасность, а она думает о том, как бы лучше выглядеть. На моих похоронах, что ли? Я даже хотела высказаться по этому поводу, мол, думала о ней лучше, чем она того заслуживает, но вовремя сдержалась – ссора в моей ситуации совершенно ни к чему.
– Ладно, проехали. Отвези меня домой. Надо Олега и Аню собрать в дорогу.
Квартиру я открыла своими ключами. Павел был уже дома. Он вышел из кабинета, посмотрел на меня какими-то жалобными и вместе с тем обиженными глазами и, ничего не сказав, ушел обратно в кабинет.
– Павел, что-то не так?
– Зачем? – последовал вопрос.
– Что зачем? – не поняла я, совершенно позабыв об утренней операции по уничтожению протухшей рыбы.
– Вы выбросили мою рыбу.
– Да, – пришлось мне сознаться. – Но, Павел, она так жутко пахла. Я не могла больше терпеть этот запах.
– Я эту рыбу засолил по специальному древнекитайскому рецепту.
– Но зачем? Нельзя было ее засолить по-простому?
– Я к конкурсу готовился.
Час от часу не легче! Конкурсант!
– К какому конкурсу?
– Кулинарному, – насупился Павел.
– К какому? – У меня, наверное, глаза полезли на лоб.
Павел, несмотря на обиду, счел своим долгом объяснить, к какому конкурсу он готовился.
– В первых числах мая у вас будет проходить неделя китайской культуры. Откроют новый ресторан юго-восточной кухни. В связи с открытием ресторана объявлен конкурс поваров на лучшее блюдо – китайское, тайское, корейское. Главное, чтобы оно было азиатское. За лучший рецепт блюда объявлен приз – десять тысяч.
– Откуда ты все это знаешь? – не поверила я. Откуда у нас в городе столько поваров, специализирующихся в блюдах юго-восточной кухни, наберется? Да и приз что-то великоват – десять тысяч долларов!
– В газете прочел. В той самой, в которой на курсы приглашали. Я вам рассказывал. Да вот, собственно, и газета. – Он нырнул в кабинет и через минуту протянул мне нашу местную газету с двумя объявлениями, обведенными красным фломастером. Одно объявление касалось курсов «Как организовать малый бизнес». Другое было о том, что скоро состоится открытие нового ресторана и в связи с этим – конкурс на лучшее блюдо. Указывался и приз – десять тысяч, только не в долларах, а в национальной валюте.
– Здесь написано, что приз не в долларах.
– А наши что, не деньги? – еще больше обиделся Павел. – Я вам про доллары ничего не говорил.
– Верно. Извини. – Я непроизвольно перешла с ним на «ты». – Я работаю в туристическом агентстве, а у нас все расчеты привязаны к иностранной валюте. Бывает, что заработаешься и, сам того не хочешь, меряешь все долларами или евро. А ты какое-то отношение имеешь к кулинарии? – поинтересовалась я.
