– Поехали, к тебе. Хочу посмотреть на твоего Павлика.
Алина подхватилась и направилась к двери. Всю дорогу до моего дома она бубнила о том, что так, как поступили мы с Олегом, поступают только дураки, поскольку всем известно – пускать посторонних на порог крайне опасно.
– Что же мы должны были сделать? Прогнать?
– Прежде чем принять человека, надо было позвонить в Самару этой Валентине.
– Я же тебе говорю, мы не помним женщину с именем Валентина.
– Тогда надо было поспрашивать у родственников, может, кто-нибудь вспомнил бы, что такая женщина была в вашем окружении. А вдруг ваш Павлик – аферист?
– Ну какой он аферист?! Он нам мешок картошки привез.
– Мешок картошки! Вот сейчас он один дома и в этот самый мешок из-под картошки собирает ценные вещи.
– Не каркай, – отмахнулась я, но червь сомнения относительно порядочности гостя все же успел пробраться в мою душу. Грыз он меня до самого подъезда.
Как только Алина остановила свой «Опель», я тут же выпорхнула из автомобиля и взметнулась на свой этаж. Достала ключи, вздохнула, перекрестилась и …
Алина мне под руку прошептала:
– Только тихо. Застанем его врасплох.
Замок бесшумно открылся, и дверь без скрипа отворилась. Мы как две тени просочились в квартиру. Свет включать не стали.
С кухню доносились странные звуки, вроде как легкое постукивание. Мы на цыпочках прошлись до конца коридора и осторожно заглянули в кухню.
Рабочий стол, пол и подоконник были заставлены жестяными банками, в которых я хранила разные сыпучие продукты: сахар, крупы, горох, фасоль, сухофрукты и прочее. Павел стоял к нам спиной, лицом к столу. В руках он держал сито, через которое просеивал в кастрюлю муку. Коробка с мукой стояла тут же на столе. Сито ударялось о стенки кастрюли и издавало тот самый звук, приведший меня в замешательство.
– Что он делает? – тихо спросила Алина.
– Муку просеивает, – ответила я, констатируя факт. Зачем он это делает, для меня пока оставалось загадкой.
Услышав наши голоса, Павел вздрогнул и обернулся.
– Бог в помощь, – сказала Алина, стараясь заглянуть Павлу через плечо.
– А как это понять? – Я обвела взглядом батарею банок, которые стояли где попало.
– Ой, не успел убрать. А вы уже дома… Я все уберу, – залепетал Павел, смутившись от нашего внезапного появления.
– А почему банки на столе, полу, везде, – я выразила свое недовольство, строго посмотрев на Павла.
– Хотел вас нашим фирменным пирогом угостить. – Он обвел взглядом кухню и, вздохнув, добавил: – Вот, муку искал.
– Но банка с мукой стояла на видном месте. Шкаф открываешь – она первая справа.
– Но на этой банке написано «Сахар», – оправдываясь, ответил Павел.
Что верно, то верно. На банке с мукой написано «Сахар». Но кто виноват, что эта емкость оказалась самой большой и я туда всыпала муку, которую в последнее время продают только двухкилограммовыми пакетами?
– Надо было посмотреть, – пробурчала я и начала сгружать банки обратно.
– Я искал надпись «Мука». Банка «Мука» оказалась последней, и в ней оказался горох.
– А муку зачем просеиваете? – полюбопытствовала Алина, удовлетворившись предыдущим ответом.
– Чтобы пирог был пышнее, – уверено ответил Павел.
«Должно быть, он считает себя отменным кулинаром, – подумала я, разозлившись на Павла. – Он, видите ли, искал муку, а убирать кто будет? Я?»
– Пирог уже готов? – неожиданно у меня засосало под ложечкой.
– Нет, только через полчаса из духовки достану.
– Что же вы тогда сейчас делаете? – спросила Алина, заглядывая ему через плечо.
– Фарш остался – решил еще теста домесить, чтобы пирожков налепить.
– Хорошо, я переоденусь, погуляю с собакой, и мы поужинаем, – сказала я, отгоняя от стола Бобби, который прилагал все усилия, чтобы незаметно дотянуться до миски с фаршем.
– И я бы не прочь на пирожки остаться, – напросилась на ужин Алина.
– Конечно, оставайтесь, пирожков много будет. – Лицо Павла растянулось в улыбке.
Я вышла из кухни, оставив там Алину, изъявившую желание поболтать с моим гостем.
– Бобби, одевайся, идем гулять, – позвала я.
Когда я говорю псу «одевайся», то не имею в виду ничего кроме поводка.
Бобби с трудом оторвался от стола и побрел в прихожую искать свой поводок. Я пристегнула к ошейнику поводок, повесила его на ручку двери, потом сказала:
– Стой, я сейчас переоденусь и выйду.
Обычно я не злоупотребляю терпением Бобби, но на этот раз я задержалась в спальне дольше обычного. Мне показалось – да что там показалось! Так и было! Все предметы на туалетном столике были сдвинуты со своих мест. Фотография Олега стояла почти по центру, тогда как прежде она занимала место с краю. Тюбики помады валялись вразброс, теперь они были выставлены в один ряд.
– Ничего не понимаю, – заговорила я вслух и решила заглянуть в гостиную.
Книги и журналы, разбросанные по журнальному столу, были собраны в аккуратные стопочки. Завядшие цветы исчезли из вазы. Сама ваза блестела хрустальным блеском. Не забыт был и ковер – по нему явно прошлись пылесосом.
– Черт возьми! Павел! – крикнула я.
Через секунду в проеме появилась его голова:
– Звали?
– Да. Ты что, занимался уборкой? – опешила я.
– Да немного. Пыль вытер, ковер выбил…
– Но когда ты успел? Ты же на курсах должен был быть?
– Я подумал, что не нужны мне эти курсы. Все равно ничего на них путного не скажут, так зачем тратить свое время?
– Значит, ты скоро уедешь? – спросила я.
– Если не выгоните, я до майских праздников у вас погощу, – поставил меня в известность гость. – Если вы помните, мне бы хотелось побывать на фестивале.
Мне ничего не оставалось делать, как ответить:
– Оставайся. Идем гулять, Бобби.
Алина увязалась за мной.
– Как тебе этот Павел? – спросила я, спустив Бобби с поводка.
– Хозяйственный мужик. Совестливый. Вишь как гостеприимство отрабатывает? Квартиру убрал, пирог испек. Находка! Пьет?
– В день его приезда я выставила бутылку. Выпил ради приличия одну рюмку и все – больше пить не стал.
– Странно, – пробурчала Алина.
– Что не пьет?
– Что такие еще встречаются. Есть-то как хочется, – Алина с тоской посмотрела на окна моей квартиры. – Пирог, наверное, уже спекся.
