– А мне Катя нравится.
– А я и не говорю, что она плохая, – обиженно сказала Алла. – Просто везет не всем. Нет, вы не подумайте, что я чужому счастью завидую, но когда-никогда мысль в голове да проскальзывает: «А почему не мне достался этот мужчина?»
– Алла, я думаю, что все у вас будет хорошо. Вы только настройтесь на счастье, – пожелала я Кулик.
– Смотрите, наши, – Кулик восторженно смотрела в сторону входной двери.
Повернула голову и я. На пороге ресторана стояли в обнимку Павел и Михаил.
«Как же они спелись, – с досадой отметила я. – Точно к нам подсядут».
Я угадала. Они так и сделали: подошли к нашему столику и в один голос сообщили:
– А вот и мы. Не возражаете?
Не дожидаясь, когда мы им ответим – впрочем, я по глазам видела, что Алла не возражала, – два новоиспеченных приятеля плюхнулись на свободные стулья.
– Марина, а я к вам постучал, хотел пригласить на ужин, – слегка заплетающимся языком доложил Павел. – А вы уже здесь, – хихикнул он. Было, заметно, что он изрядно выпил. От Михаила тоже разило алкоголем, но с речью у него все было в порядке.
– Я же сказал тебе, что они здесь.
– А-а, – вывел Павел, – ты подсматривал.
– Я с тобой был!
– Правильно, потому что ты мой друг, – Павел похлопал Михаила по плечу.
– Брат. Я тебе брат, – поправил Михаил.
– Хорошо. Пусть я буду брат. В чем наша сила, брат?
«Зачем они к нам подсели? Ведь им и так хорошо. Очень душевный диалог. В лучших традициях. Сейчас один из них спросит: «Ты меня уважаешь?», второй ответит: «Уважаю», и они закажут еще одну бутылку, поскольку за уважение, любовь и дружбу просто необходимо выпить», – подумала я, брезгливо посматривая на двух подвыпивших мужиков.
– Ты меня уважаешь? – спросил Павел.
«Дождалась», – усмехнулась я своей проницательности.
– Уважаю, – с придыханием ответил Михаил. – Как брат брата!
– Может, вы что-то закажите? – предложила Алла, с опаской таращась на Павла, который в припадке братской любви сжал Михаила в объятиях. – Что вы делаете? – запищала она. – Вы его задушите! Шею сломаете!
Она вскочила с места и стала разжимать руки Павла. Михаил, находившийся в тисках волжского брата, начинал потихоньку синеть.
– И правда, Павел, отпустите его! – потребовала я, подозревая, что подобные объятия могут добром не кончиться.
«Шею сломаете», – мысленно повторила я слова Аллы и с интересом посмотрела на Павла. Ручищи у него были будь здоров. Такими руками не только шею человеку можно сломать, но и буйволу голову скрутить.
«Опа! – Я внимательно присмотрелась к своему недавнему квартиранту, как будто в первый раз увидела. – А если Павел именно тот, кого мне следует остерегаться? Как он ко мне попал? Ни я, ни Олег так и не поняли. Какая Валентина? Мы отродясь не знали Валентин. Идиоты! Лопухи! А потом еще в Прагу за мной увязался. Просто так, с бухты-барахты, будто я предложила ему от нечего делать смотаться в соседний район. А деньги у него откуда? На миллионера он не похож. Ничего себе! Сама же убийце поездку оформила».
Павел выпустил Михаила из объятий, но, видно, припадок любви у него не миновал, и от избытка чувств он поцеловал приятеля в макушку. Я же, пока шла потасовка, насколько можно отодвинула свой стул от стула Павла, который опять норовил сесть со мной рядом. Мое передвижение не осталось незамеченным, но Павел его воспринял по-своему:
– Понимаю. Пьян! Вам неприятно. Сам не знаю, как узюзюкался. Я, пожалуй, пойду, – он поднялся и шаткой походкой побрел к выходу.
– Брат, тебя проводить? – окликнул его Михаил.
– Не надо, тут недалеко, доползу.
– И чего его так развезло? – как бы извинясь, сказал Михаил. – Вроде и немного выпили.
«Надо попросить Михаила присмотреть за Павлом», – осенило меня.
– Михаил, у вас сон крепкий? – Я подумала, что Павел вполне мог побывать у меня в номере. Если Михаил подтвердит отсутствие соседа в номере прошлой ночью, тогда все сходится.
– Сон? Когда как. А почему вы меня спросили? – полюбопытствовал Михаил.
– Вы в приведения верите?
– В приведения? – переспросил он.
– Да. Видите ли, мне показалось, что в гостинице обитает приведение. Кто-то ходил в моей комнате, когда я спала, переставлял вещи. Вряд ли бы вор так нагло шарил в моей сумке, зная о том, что я нахожусь рядом, пускай и спящая. У вас никто не ходил по номеру ночью?
– Разве только Павел, – засмеялся Михаил. – После вчерашнего похода в пивной ресторан он из туалета не вылезал. Сквозь сон слышал, как он по полу тапками шаркал.
– А из номера он выходил?
Михаил посерьезнел:
– Не могу утверждать. Его шаги я слышал в полудреме, может, он и выходил из номера. Вы думаете, он заходил к вам? У вас что-нибудь пропало? – насторожился Михаил.
– Пока, нет. А вообще вы за Павлом странностей не замечали?
– Каких странностей?
– Ну, не знаю. – Я сама не знала, что хочу услышать от Михаила. – Может, излишнюю агрессивность? Или скрытность?
– Агрессивность? Ну вы же видели, как он меня чуть не задушил? Но, если честно, я не могу отнести эту попытку меня задушить к излишней агрессивности. Ну выпил мужчина, сил не рассчитал. С кем не бывает? А когда выпьешь, со всеми начинаешь брататься, обниматься лезешь, целоваться, – перевел все в шутку Михаил.
– И все-таки, Михаил, будьте осторожны. Понаблюдайте за Павлом незаметно. А потом мне расскажите. Ладно? – попросила я.
Михаил пожал плечами и обменялся взглядом с Аллой. Та сидела с побледневшим лицом. Ее моя просьба напугала.
– Но если Павел рыщет по чужим номерам, вам Михаил надо быть особенно осторожным. С таким соседом лучше положить деньги в сейф, который находится у портье, – посоветовала Алла.
– Непременно, – мотнул головой Михаил.
– А ключи? Как он попал в номер Марины без ключей?
– Аллочка, вы у меня спрашиваете? – Михаил широко улыбнулся.
– Ноготь, отвертка, отмычка… Марина, а вдруг Павел рецидивист? – Алла побледнела еще больше.
– Алла, прекратите! Вы так говорите, будто Павел и впрямь вор. За руку его никто не хватал. Вполне возможно, что это действительно приведение, – Михаил заливисто засмеялся, и мне на некоторое время полегчало.
«Я ошиблась. Никто в номер не заходил, аспирин я съела сама, форточку тоже открыла сама. И вообще все хорошо. Я отдыхаю. И никто у меня ничего не требует и не будет требовать, потому что… – Я мысленно запнулась. – Потому, что отпала необходимость. Возможно такое? Возможно! Точно, уже никому ничего не нужно! Ничего… Ах! Как хочется, чтобы все было именно так».
