– Это все она! Ходила по лезвию бритвы. Это ей скучно жилось со старым мужем, у которого одно достоинство – тугой кошелек. Это она меня заманила. Это она подвела меня под монастырь.
«Фу, как неинтересно, сейчас опять пойдет речь о супружеской неверности, – заподозрила я. – Не успели мои уши остыть от причитаний Аллы Кулик, так теперь этот решил меня добить признаниями о том, как он соблазнил чужую жену, или, если судить по его всхлипываниям, она его. Ай да Катя! Ай да стилисточка! Прикинулась безумно влюбленной в директора ресторана, а у самой муж – толстосум. Небось ему сказала, что поехала на Пасху бабушку проведать, а сама с молодым любовником укатила в Прагу. Слушать противно. Если он со мной начнет делиться подробностями, как они обманывали мужа, прерву», – пообещала я себе.
– В этот вечер мы встретились в моем ресторане, – начал свою исповедь Фарбер.
«В твоем ресторане? – поморщилась я, услышав откровенную ложь. – Ну, мне-то уж, как привидению, врать не надо! Я тебя по определению насквозь вижу».
– Она была с мужем. Наверное, он хороший человек, а она стерва. – В голосе Максима прозвучали нотки раздражения. – И не потому, что обманывает, а потому что жить ему не дает. Постоянно скандалы закатывает. И в этот вечер не обошлось без семейной ругани на людях. Она, как вампир, попьет чужой крови – ей легче становится. И опять – «сюси-пуси, миленький мой». Оторвалась на муже и пошла ко мне в кабинет, – Максим тяжело вздохнул. – Лучше бы она и не приходила. Мой кабинет в глубине коридора, почти у «черного» входа. Гости туда не забредают. Ну, иногда ребята с кухни могут выйти перекурить, мимо пройти, а так обычно место тихое, безлюдное… Я в том смысле, что нам никто не мешал. А в этот вечер … не знаю, как получилось… – Фарбер говорил отрывисто, как будто, прежде чем выговорить слово, он каждый раз собирался с духом. – То ли я забыл дверь закрыть, то ли она сама открылась…
Я уже собиралась сказать, что мне неинтересно знать, как его застукали с чужой женой, но внутренний голос остановил меня: «Подожди, пусть выговорится».
– На пороге стояла женщина. Она пренебрежительно смотрела на нас и осуждающе покачивала головой. Сквозь зубы она бросила моей подруге: «Теперь понятно, для чего ты устроила спектакль в зале. Что ж, не буду вам мешать». Она прикрыла дверь в кабинет и пошла к «черному» входу.
– Что было дальше? – спросила я, затаив дыхание.
– Мне надо было ее догнать, договориться, чтобы она ничего не рассказала мужу моей подруги. Я остановил ее у выхода: «Подождите, вы все неправильно поняли». «Да ладно. Как вас можно еще понять? Надо бы Лаврику открыть на вас глаза», – отмахнулась она от меня и схватилась за ручку, собираясь выйти на улицу.
«Лаврику?! – Я едва сдержалась, чтобы не закричать. – Подружка Фарбера – Инга Лаврик?! А Катя? Для отвода глаз? Внезапно вспыхнувшая любовь? А если Максим рассказывает о том вечере, когда убили Алевтину Назарову? Все сходится! Убийству предшествовала сцена ревности! Вот, дура, я забыла взять с собой телефон, чтобы включить его как диктофон и записать признание в убийстве», – в какой-то момент я поймала себя на мысли, что опережаю события, надо дослушать Фарбера.
– Инга выскочила в коридор и крикнула: «Она все расскажет! Сейчас же останови ее». Женщина ей ответила: «А тебя это пугает? Конечно, расскажу». Эту фразу она произнесла достаточно громко. Ладонью одной руки я зажал ей рот, а вторую положил на затылок, чтобы она не смогла отпрянуть. Женщина стала вырываться, пытаться звать на помощь, я приложил усилие. Она топталась на месте и дергалась. Потом ей под каблук попал капустный лист – через этот вход мы на кухню заносим продукты, – нога поехала, она дернулась, чтобы удержать равновесие или вырваться, и … обмякла. Представляете, я свернул ей шею?! Вернее, она сама свернула себе шею. Я не хотел. Я хотел только с ней поговорить, может быть, денег дать, чтобы она молчала. – Фарбер истерически всхлипывал. Его прорвало. Он плакал и сквозь слезы продолжал рассказывать: – Инга испугалась и убежала в зал к мужу. Я остался один на один с покойной. Я вытащил ее на улицу и спрятал под пустыми ящиками. Хотел, когда все разойдутся, вывезти тело и где-нибудь похоронить. Но я не успел этого сделать – довольно скоро тело нашли наши поварята. Они выносили к мусорному баку очистки и заметили торчащую из-под пустой тары туфельку, – Максим протяжно вздохнул. – Мне пришлось вызвать полицию. Они быстро приехали.
– А Инга?
– Инга с мужем успела уехать еще до того, как труп нашли. Ей-то что? Она к ней даже не прикасалась. А я теперь спать не могу. Только глаза закрою – она перед глазами стоит, – пожаловался Фарбер.
– Не верю, – сдерживая эмоции, как можно спокойнее сказала я. – Почему ты не рассказал все следователю?
– Мне бы не поверили, что все это случайно произошло. Вы мне-то верите?
Что мне надо было ему ответить? По идее, привидение не должно верить или не верить – оно должно видеть прошлое и знать наверняка. Поэтому я не стала отвечать на поставленный вопрос.
Фарбер продолжил:
– Теперь-то я, конечно, жалею о том, что не рассказал следователю все сразу.
– Признайся сейчас.
– Сейчас? Сейчас они мне и вовсе не поверят.
– Почему?
– Пасут меня. Прием у них такой. Возьмут на поводок и подсматривают со стороны, что делает подозреваемый. Причем подсматривают нагло, в открытую. Пронюхали, что я собрался в Прагу, и тут же своего сотрудника специально отрядили в туристическую поездку. А еще говорят, что у полиции денег нет.
У меня вспотело под маской лицо. Что еще за сотрудник полиции? Кто у нас остался? Михаил?
– Наглая тетка, настырная. Все знает, мысли читает и идет на опережение. С девушкой собрался в пивной ресторан – она уже там. А подруга у нее, знаете, какая?! Форменный прокурор. Ей бы дать волю – она бы всех без суда и следствия пустила в расход. Хорошо хоть она не поехала, а то бы я уже давно в наручниках сидел!
«Так это он о нас с Алиной! – порадовался я тому, что хоть с этим ясно. – Как бы он не догадался, что это я в образе приведения. Алевтину он случайно на тот свет отправил, и мне может не поздоровиться, если узнает или до него дойдет, что я никакой не сотрудник полиции».
И я вновь заговорила глухим голосом:
– Вы продолжаете встречаться с Ингой?
– Нет, что вы! Теперь у меня другая девушка.
– Зачем тогда приехал сюда в одной компании с Ингой и ее мужем?
– Случайность. Мне хотелось забыться. Нервы расшалились вконец. После вечера, когда погибла та женщина, в зале ресторана я нашел визитную карточку с адресом и телефоном туристического агентства «Пилигрим». Когда совсем стало невмоготу, пошел в агентство, купил тур. Там же, в агентстве, с девушкой познакомился, она тоже собиралась съездить за границу. Начальство премировало ее денежной премией. На Прагу хватило. Классная девчонка. Теперь Инга ревнует. Ее тем же ветром занесло в туристическое агентство. Увидела меня, узнала, куда я собрался ехать, и выкупила оставшиеся билеты: на себя, мужа и свою подругу – старую мымру. Ой, простите, что я так выражаюсь.
