– А что, у первого секретаря горкома не было денег на кооперативную квартиру? – недоверчиво спросила Алина.
– Деньги! Леня был очень честный, взяток не брал. Тогда вообще не принято было давать взятки.
– Взятки давали всегда, – возразила Алина.
– Лене не нужны были нечестные деньги. Нам вполне хватало моей и его зарплаты, – заверила Алевтина Павловна. Алина не смогла скрыть улыбки. – Чему вы удивляетесь? Дача, квартира в центре города, машина – все это, конечно, было партийное, но Леня был на хорошем счету и мог пойти только на повышение.
– Вы хотите сказать, что отобрать у вас дачу не могли? – ехидно спросила Алина.
– Ну, во всяком случае, мы так думали, – пожала плечами Алевтина Павловна.
– Мы отошли от темы, – напомнила я.
– Н-да, о деньгах. Какие-то деньги у нас, конечно, были, но на квартиру все равно бы не хватило.
– И тогда вы вспомнили о дедушкином тайнике?
– Да, хотя, если честно, я очень сомневалась, что драгоценности все еще лежат в вентиляционном канале. Столько лет прошло! Я доверилась мужу. Пришлось рассказать все: и о деде ростовщике, и о репрессированных родителях, и о том, как с детдомовской девочкой я поменялась именем. На удивление, Леня очень спокойно отнесся к моему признанию. Единственное, что он мне сказал: «Раз уж ты выбрала себе другое имя, то и носи его до конца жизни. Не будем ничего менять, тем более что ты уже давно носишь мою фамилию. Кому какое дело: была ты до замужества Цибельман или Соколова?» А дальше мы разыскали дом, в котором жила моя семья. В некогда нашей квартире проживали чужие люди, надо отметить весьма бедные, к тому же алкаши. Я это поняла, как только перешагнула порог. Ремонт в этой квартире не делался лет двадцать, не меньше. Очень старые обои, скрипучие полы, давно не крашенные, электропроводка в аварийном состоянии. И запах! Они гнали самогон!
– Алевтина Павловна, а как же вы вошли в квартиру? – поинтересовалась Алина. – Неужели новых хозяев в долю взяли? Могу себе представить, как те обрадовались.
– Да нет, что вы! Как я могла им признаться? А вдруг драгоценностей не оказалось бы на месте? Леня придумал хитрый план. Сам, разумеется, он в квартиру зайти не мог: его непременно бы узнали. Впрочем, может, и нет, но рисковать он не стал. В квартиру пошла я, представившись работницей горгаза. Мол, хожу по квартирам, проверяю дымоходы. Зеркальце у меня с собой было. Знаете, такое на длинной ручке? Лесенка маленькая. Книга амбарная под мышкой, чтобы отмечать, в каком состоянии содержатся вентиляционные каналы в квартирах. Полное соответствие роли. Помогал мне в изъятии ценностей шофер Леонида Володя. Он должен был отвлечь на себя внимание хозяев. Через несколько минут, после того как я зашла в квартиру, в дверь позвонил он. У Володи была роль пожарного. Дом старый, проводка изношена, того гляди, произойдет короткое замыкание. Запугав хозяев возможными последствиями, Володя заставил их показать квартиру. Возле каждого выключателя или розетки он останавливался и нудно читал лекции, отчего происходят пожары и как нужно правильно пользоваться электроприборами, что можно делать, а чего – ни в коем случае. Я в это время поставила лестницу, сняла решетку, которая держалась на честном слове и запустила руку внутрь, – выдержав короткую паузу, Алевтина Павловна продолжила рассказ. – Я быстро нащупала шатающийся кирпич. За ним действительно была ниша, а в ней несколько коробочек и сверток. Переложив коробки и сверток в сумку, я поставила решетку на место. «С дымоходами у вас все в порядке», – крикнула я хозяевам и поторопилась выйти из квартиры. Володя догнал меня на улице, посадил в машину и отвез домой. Меня всю колотило. Я хотела открыть коробку там же, в машине, но побоялась. А вдруг дедушкины драгоценности всего лишь миф, и в коробках открытки или письма, которые могут представлять ценность только для меня? Мучаясь от нерешительности, я дождалась Лениного прихода, без него я так и не смогла заглянуть ни в одну из коробок, – Алевтина Павловна опять замолчала.
Алина прямо-таки затряслась от нетерпения:
– И что? Что там было?
– В свертке лежали бумажные деньги разных периодов: и царские денежные знаки, и советские. Увы, теперь это были лишь бумажки. А в коробках действительно оказались ювелирные изделия: кольца, серьги, подвески. По грубым подсчетам на кооперативную квартиру хватало. Леня занялся кооперативом, а я стала потихоньку сбывать золото по ювелирным комиссионкам. Нина пока жила с нами. Когда ее животик стал вырисовываться, Леня поселил нас за городом, в дачном поселке. К этому времени некоторые знакомые были в курсе, что у нас с Леней скоро кто-то родится. Ребенок должен был появиться на свет в конце августа, поэтому мой переезд в сельскую местность никого не удивил. Будущая мама хочет оздоровить себя перед предстоящим событием. Последнюю неделю перед родами Нины с нами в доме жила опытная акушерка, она и приняла девочку, которую назвали Ангелина и записали на меня и Леню. С документами проблем не было.
– Еще бы, какие проблемы, – пробормотала Алина.
– Через неделю после родов Нина укатила в Москву, обустраиваться в новой квартире. Скоро она познакомилась с дипломатом и уехала с ним в Африку, в одну из развивающихся стран.
– Повезло.
– Не очень, – покачала головой Крошина. – Нине в Африке не понравилось. В семье начались ссоры, а потом Нина и вовсе вернулась в Москву, бросив мужа. У нас Нина не появлялась: помнила о договоре. Приехала лишь однажды, на похороны брата. Леонида она пережила всего на три года.
– Как? Она ведь была намного моложе брата? – удивилась Алина.
– Она разбилась. На скорости не справилась с управлением, машину вынесло на встречную полосу, а там грузовик… Спасти ее не смогли. Московская квартира досталась Нининому мужу. Кажется, он ее продал. Как видите, от дедушкиного наследства остались одни лишь воспоминания. Если бы Ирэн, моя двоюродная сестра, была жива и стала претендовать на наследство, я бы смогла ей все объяснить. Я ведь и разыскать ее хотела для того, чтобы покаяться. Не хочется мне уходить на тот свет, оставляя непрощенные долги. Думаю, Ирэн бы на меня не обиделась. А с аферисткой, заведомо зная, что она не моя сестра, я встречаться отказалась, потому что боялась стать жертвой шантажа.
– Что ж, вы оказались правы, – оценила я дальновидность Алевтины Павловны. – Эта дама не только оказалась аферисткой, но еще и убийцей. Ваша жизнь была в серьезной опасности, но все уже позади: Юлия Коган, скрывавшаяся под именем вашей сестры Ирэн Штерн, арестована. Теперь вы можете спать спокойно, – считая свою миссию выполненной, я встала, чтобы проститься.
– Скажите, а я могу на вас рассчитывать? – волнуясь, спросила Алевтина Павловна.
Я поняла, что ее в данную минуту беспокоит:
– Если вы о дочери, то можете не беспокоиться. Этот разговор останется между нами, – пообещала я. – Хотя на вашем месте, я бы обо всем ей рассказала. Она уже не девочка, нервный срыв ей не грозит. А правду о своем рождении она имеет право знать. Тем более что свою настоящую мать она никогда уже не увидит.
