– …где зарегистрировался под чужим именем! – выкрикнул кто-то из зала.
Судья яростно грохнул молотком.
– Итак, Оскар вернулся к себе в отель, – невозмутимо продолжил Легри, – и той же ночью Алана на опасном участке дороги, в непогоду, сбил какой-то негодяй. В нашей стране ежегодно случаются тысячи подобных происшествий. В среднем одно каждые три минуты. Пока я говорил, погибли пять пешеходов как минимум. Кто виноват? Оскар Арлингтон?
Председатель строго посмотрел на главных бузотеров – Барри Монро с приятелями, – призывая их умолкнуть. Легри благодарно кивнул.
– Вот что я вам скажу, и эти слова идут от сердца: судите Оскара Арлингтона – если хотите – за обещание, данное в условиях, которые нам, к счастью, не дано познать. Но не обвиняйте в убийстве человека, неспособного себя защитить. Не обвиняйте, основываясь лишь на совпадениях и собственном отношении к покойному. Благодарю за внимание, дамы и господа, я закончил.
Судья Картерон позволил публике выпустить пар, вволю покричать, затем решительно потребовал тишины.
Значит, я был хорош, подумал Легри. И плевать на эту деревенщину. Да, я проиграю процесс, но никто не посмеет сказать, что старина Робин сдался без борьбы!
Ожидание длилось нестерпимо долго. Главные действующие лица, Эмилия Арлингтон и Алиса Куин, сохраняли невозмутимость, являя собой разительный контраст со всеми остальными участниками действа, которые нервничали так, словно от вердикта зависела их жизнь.
Наконец судья вернулся в зал и монотонно зачитал решение. Суд постановил, что Оскар Арлингтон перед высадкой в Нормандии действительно пообещал выплатить Лаки Мэрри, либо его жене, либо родителям 1 миллион 440 тысяч долларов – если Лаки Мэрри поменяется с ним номерами смертельной жеребьевки. А посему семья Арлингтон обязана выплатить Алисе Куин эту сумму с процентами и с учетом инфляции за двадцать лет. Относительно разжалования Оскара Арлингтона и лишения его всех наград решать будет военный трибунал. В убийстве и покушении на убийство Оскар Арлингтон невиновен.
Не так уж и плохо, решил Робин Легри.
Публика взорвалась.
Одни кинулись к Алисе, другие окружили родителей Лаки, а самые хитрые поспешили покинуть зал суда, рассчитывая на интерес прессы.
Полтора миллиона! С процентами! Да это же прямо джекпот!
Во взгляде Алисы читались облегчение и радость.
Возможно, то была вовсе не печаль, а тревога за исход дела, подумал Робин Легри. Она выиграла и успокоилась. В отличие от миссис Арлингтон. Враждебный настрой зала я выдержал, но теперь мне предстоит схватка со злобным бульдогом.
44
Версия миссис Арлингтон
13 января 1965
Суд округа Фогги-Боттом, Вашингтон
Зал постепенно опустел, и Робин Легри подошел к своей клиентке.
– Вы скверно поработали, Грей! – сухо сказала миссис Арлингтон. – Очень скверно!
Как старая карга узнала, что его настоящая фамилия Грей, а не Легри? Адвокат пришел в раздражение. Разве недостаточно, что она никогда не называет его мэтром?
– Что именно вам не понравилось? – спросил он с профессиональной сдержанностью.
– Вы мне не поверили. Сочли, что я лгу, ваша заключительная речь прозвучала неискренне. Вы были неубедительны!
– Но, миссис Арлингтон…
Адвокат держал руку в кармане, терзая пальцами бумажный шарик, еще полчаса назад бывший страничкой из блокнота с черновиком заключительной речи.
– Мы ведь договорились отрицать вину. По всем пунктам!
– Я так и поступил…
– Нет! Вы сознательно пожертвовали солдатской честью моего сына, чтобы его не обвинили в убийстве.
– И был не прав? Эту самую честь трудно было…
– Довольно, Грей!
– Но все…
– Я хорошо вам плачу и не жду, чтобы вы присоединились к мнению большинства! Да прекратите же наконец шерудить в кармане! Нервничаете? Так закурите, ведите себя по-мужски!
Робин Легри имел немалый опыт словесных схваток и гордился своей выдержкой, но стервозная клиентка подвергла его нервную систему суровому испытанию.
– Я впервые за семь лет проиграл дело, – спокойно произнес адвокат, продолжив терзать бумажный шарик. – Скажи вы мне сразу всю правду…
– Правду, Грей? Надеюсь, вы достаточно умны, чтобы все понимать без слов! Надеюсь, вы поняли, что я никогда прилюдно не признаю, что один из Арлингтонов мог струсить во время боя. Струсить и купить себе жизнь ценой чужой жизни! Да пусть все факты доказывают обратное, я буду отрицать. Это вопрос чести. Умирая, мой супруг Джонатан завещал мне фамилию Арлингтон. Моя единственная миссия – сохранить ее незапятнанной! Я завтра же соберу всех генералов, которые двадцать лет заходят ко мне промочить горло, и объясню, что не в их интересах лишать моего сына даже самой простенькой из наград. Вот вам правда, мэтр Грей! Ее вы должны были отстаивать в суде. Нетрудно было понять такому прожженному законнику, как вы, а? Эта маленькая гадина, Алиса Куин, сразу все просекла, она…
– Но ваше дело нельзя было выиграть, миссис Арлингтон, признайте это! Разве что подкупить всех. Факты – упрямая вещь.
– Факты? – Эмилия Арлингтон почувствовала – редчайший случай! – что вот-вот утратит контроль над собой. – Говорите, факты, Грей?
Она надолго задумалась, принимая мучительное для себя решение. Они все еще стояли в зале заседаний, никто не попросил их уйти, судебный пристав не решился беспокоить столь важную персону. Сенатор села, жестом пригласив Легри занять соседнее кресло.
– Хотите, чтобы я исповедалась вам, как священнику?
Грей кивнул.
– Ладно… Вы узнаете правду. Но предупреждаю – если вы хоть кому-нибудь проговоритесь…
Адвокат принял угрозу всерьез, но передернул плечами.
– До сегодняшнего дня в этой истории с долгом все были уверены, что мой сын Оскар ничего не заплатил Алисе Куин. В этом суть, не так ли? Но с чего мы взяли, что это правда?
– Ну как же… – Адвокат ни разу не задумывался об этом. – Алиса Куин заявила, что договор не был выполнен.
Легри понимал, что слова миссис Арлингтон не лишены смысла.
– Вот именно, Алиса заявила! – воскликнула сенаторша. – Есть только ее слово. Но если допустить, что Оскар отдал свой долг еще в сорок пятом, что он заплатил маленькой мерзавке, то получится, что она хочет получить деньги второй раз. Удвоить ставку в полтора миллиона долларов!
– Гипотетически такое возможно, но…
– Мэтр Грей! Слушайте внимательно. Вы первый человек, которому я решила открыть истинное положение дел. В сорок пятом году мой сын снял со своего личного счета миллион четыреста сорок тысяч долларов наличными. Помешать ему я не могла, хотя счета контролировала. Миллион четыреста сорок тысяч! Он отказался объяснить, на что пошли деньги. Наплел бредовую историю о дорогущем коллекционном авто, я проверила и убедилась, что сын меня обманул. А между тем среди военных ходили слухи, что Оскар во время войны повел себя как трус. Но он вернулся домой и погасил свой долг этой девке Куин, что черным по белому записано в семейных финансовых документах. Можете проверить…
