Прицелиться в сердце суки, преследующей ее мертвого сына.
Выдохнуть, нажать на спусковой крючок.
53
Конец
16 ноября 1975
Блю-Хилл, штат Оклахома
По городку разнесся сухой хлопок.
Стая птиц, кормившаяся у кинотеатра, взметнулась в воздух, забыв о грязно-белых шариках попкорна.
Все замерло.
Звук донесся от деревьев, росших на другой стороне парковки.
– Там! – крикнула Лизон, ясно различив коренастый силуэт и блеск металла.
Алиса обернулась.
Силуэт медленно отделился от дерева, и подруги узнали Эмилию Арлингтон. Она как будто пыталась опереться на свое оружие. По голубой ткани расплывалось красное пятно.
Кровь!
Сенаторша пошатнулась, выронила винтовку, хотела ухватиться за дерево, не сумела и тяжело рухнула на землю.
– Чуть не опоздал, – сказал кто-то, и голос показался Алисе знакомым.
Женщины повернулись.
От детской площадки к ним шагал Ник Хорнетт. Запыхавшийся, но улыбающийся. Он слегка постарел и совсем поседел, что очень шло к его загорелому лицу.
– Не хочу вас пугать, дорогие, но мы чудом избежали смерти. Старуха едва меня не опередила, я выстрелил за секунду до нее…
Сыщик подошел к дереву, наклонился над миссис Арлингтон, она была без сознания. Рана выглядела устрашающе, но не была фатальной.
– Что вы тут делаете, Ник? – спросила Алиса.
Ты все такая же красавица, любимая. Бледновата, но хороша. Воздух Нормандии тебе к лицу. Зато я мог бы предложить бразильский загар.
– Разве не вы меня вызвали? – удивился Ник. – Неужели моя телеграмма не дошла? Ну вот он я…
– Ровно в тот самый момент, когда она собиралась выстрелить? Просто чудо.
– Не совсем. Я уже пару дней не отстаю от вас ни на шаг. И не спускаю глаз с мегеры.
– Но зачем, Ник? Почему вы не дали о себе знать?
Потому что я профессионал, Алиса.
– Учусь на своих ошибках. У меня остались плохие воспоминания о прошлой поездке, тогда за нами следили от Вашингтона до Валентайна, вот я и подумал, что враг решит применить ту же тактику. И не ошибся – старушка Арлингтон лично преследовала вас. Оставалось ждать и вступить в игру в нужный момент. Я хотел взять ее на месте преступления.
– Значит, вы все время были у нас за спиной?
– Да, мне нравится роль ангела-хранителя. Я не терял из виду ваш «Флитвуд», но был деликатен, как человек-невидимка. Мне приятно, что вы выбрали эту машину, Алиса. Свою я продал за сто тридцать долларов, а вы наверняка за аренду заплатили намного больше.
– Но тогда почему вы сказали, что чуть не опоздали? – не успокаивалась Алиса.
Все так же внимательна к словам.
– Теперь можно признаться. В этой треклятой деревне одна улица – поди спрячь машину! Я оставил ее на отшибе, вернулся пешком, а эта гадина испарилась! Заметил ее в последний момент, под деревьями, остальное было делом техники. Я могу попасть в муху, летящую в миле. Отчет устраивает, босс?
– Вполне, Ник. Познакомьтесь, это Лизон.
Они обменялись рукопожатием.
Лизон все еще трясло.
– У нас будет время узнать друг друга как следует, – сказал Ник.
Алиса пошла в мэрию вызвать «скорую», а Ник с Лизон понесли Эмилию Арлингтон к машине. Пуля попала ей в плечо, и она уже очнулась.
– Куин… – прошипела она. – Почему Господь всякий раз защищает ее?
– Потому что Он защищает невинных, – ответил Ник.
– Заткнитесь, Хорнетт! Вы продали душу дьяволу!
– Сами заткнитесь, или я вас брошу.
Сенаторша поморщилась от боли, когда ее без особых церемоний уложили на заднее сиденье.
– «Скорая» будет через пять минут, – сообщила вернувшаяся Алиса.
– Вы ничего не знаете, Хорнетт! – с ненавистью проскрипела Эмилия. – Поговорите с этой нормандской идиоткой. Она все знает – и молчит!
Алиса и Ник посмотрели на Лизон.
– Что вы ей наговорили?! – выкрикнула Алиса. – Это вы довели Лизон до такого состояния?
– Я всего лишь сказала правду. Спросите у нее сами…
Она закрыла глаза. Уже слышался вой сирены: «скорая помощь» неслась, не обращая внимания на картонных детишек. Санитары погрузили сенаторшу, и машина умчалась.
С минуты на минуту должны были появиться полицейские. Алиса и Ник вопрошающе смотрели на Лизон. Какое сомнение старая дрянь поселила в душе француженки? Причин молчать больше не было, и Лизон рассказала все – монотонно, механическим голосом, словно ее устами говорила Эмилия Арлингтон.
Сыщик то и дело прерывал Лизон, восклицая: «Вот ведь старая сука!»
– Ник, позвольте ей закончить… – мягко попросила Алиса.
Лизон показала смятую копию банковской выписки, но документ Ника не заинтересовал.
– Как можно было поверить в этот бред?! – кипятился он, глядя в глаза Лизон. – Версия карги выстроена на одной-единственной детали: Оскар Арлингтон якобы заплатил в сорок шестом году. Где доказательства? Выписка! И она думает, что мы это проглотим! Капитал банка на восемьдесят процентов состоит из денег семейства Арлингтон. Она завтракает и обедает с банкирами, играет с ними в гольф. В Америке вряд ли отыщется нечто, заслуживающее меньше доверия, чем финансы любого политика! – Ник с брезгливой гримасой изучил выписку. – Ни исправлений, ни одной даже самой пустяковой помарки… От этой бумажки за версту несет подлогом.
Все, наивная ты нормандка, я прыгнул выше головы!
Запальчивость Ника успокоила Лизон. Он прав, конечно же прав! А она идиотка. Дура набитая. Предательница, усомнившаяся в Алисе…
– Так дело в этом, Лизон? – с бесконечной нежностью в голосе спросила Алиса. – Не беспокойся, я докажу, что жила в Австралии начиная с сорок пятого года, что не получала никаких денег, не возвращалась, чтобы отправлять письма Алану, никого не убивала. Я работала, платила за квартиру. Ты получишь доказательства.
– Ну и гадина! – не мог угомониться сыщик.
– Будьте конструктивнее, Ник! С самого начала, с первой встречи с Эмилией Арлингтон, мне кое-что не давало покоя: она казалась искренной. Во всяком случае, в своей ненависти ко мне. Миссис Арлингтон уверена, что Оскар не убивал себя, и все, что она изложила Лизон, совсем не похоже на ловко состряпанную ложь.
Лизон взглянула на Алису. Ведь она почувствовала то же самое, потому и усомнилась.
– Старуха потеряла связь с реальностью, – хмыкнул Ник. – Она долго убеждала себя и в конце концов поверила, что права. Эмилия могла быть искренней – и заблуждаться. Ну разве сенаторши самолично отстреливают врагов? По мне, так это чистое безумие!
