Мила знала, что, когда находится пропавший без вести, счет идет на минуты: только так можно получить полезную информацию.
– Ты должен допросить его, – велела она бывшему коллеге. – Прямо сейчас.
Было очевидно, что Беришу это не по душе.
– Если ты этого не сделаешь, пострадает Алиса.
– Не смей, – пригрозил Саймон.
Мила не хотела давить на старого друга, но альтернативы не было.
– Ведь это не обычный полицейский допрос, – приводил он свои доводы. – Тут не нужно кого-то трясти. Чтобы войти в сознание жертвы, нужна специальная компетенция, а я не психолог… Но что я тебе толкую? Ты сама все прекрасно знаешь, – заключил он с досадой.
Психика пережившего похищение похожа на минное поле. Главная опасность – пробудить в жертве чувство стыда: многие винили себя в том, что попали в ловушку монстра и причинили боль своим близким. Многие, уже будучи спасенными, кончали с собой.
– Порой нам приходится делать выбор. – Мила не имела ни малейшего намерения уступать. Выглядит цинично, – возможно, так оно и есть. Но если хочешь добиться чего-то, нужно глядеть на вещи с практической стороны. Паскаль сказал, что она сама должна выяснить, в чем состоит «ее игра», но до сих пор она плыла по течению, пассивно следовала за ходом событий, никоим образом, ни единой минуты не контролируя их. Ей надоело, она желала записать очко в свою пользу. Изменить хотя бы одно проклятое правило этой игры.
– Взгляни на него. Он чистый, он все время хорошо питался: это означает, что тюремщик заботился о нем, – убеждала друга Мила.
Бериш внезапно согласился:
– Ладно, но в твоем распоряжении только двадцать минут, потом вызовем «скорую» и полицейских.
⁂
Они приступили к Свистуну.
– Тимми, агент Бериш хотел бы поговорить с тобой. Ты позволишь?
Парень кивнул.
Бериш уселся на пыльный пол, прямо напротив: оказываясь на одном уровне с собеседником, сразу даешь ему понять, что беседа будет задушевной. Наоборот, при допросах в участке полицейский зачастую стоял, нависая над допрашиваемым, который к тому же был пристегнут наручниками к стулу.
Саймон прихватил из машины ноутбук, хозяйкой которого была Леа Мьюлак, и поставил его рядом с собой так, чтобы собеседник хорошо разглядел красный корпус с золотыми драконами.
– Как мне лучше тебя называть – Тимми или Свистуном? – спросил он, чтобы сразу задать тон дружеской беседы.
– Не знаю… Как хотите, мне все равно…
– До того как я начну, хочешь о чем-то меня спросить? Может, тебе любопытно или появились сомнения…
Свистун немного подумал.
– Сколько времени я здесь пробыл?
Когда Мила занималась розыском без вести пропавших, ей не раз приходилось отвечать на такой вопрос. Не важно, был ли спасенный вырван из жизни на годы или на несколько дней, даже часов. На самом деле для плененного не существовало особой разницы. Время растягивалось, и минуты, проведенные в заточении, могли показаться бесконечными.
– Семь лет, – ответил Бериш.
Мила невольно вспомнила прыщавого юнца, увлеченного панк-роком и граффити.
Тимми Джексон обдумал услышанное. Количество прошедших лет его как будто бы и не потрясло. Ему еще предстоит усвоить, что за это время в большом мире о нем успели забыть.
– Кто привез тебя сюда?
– Он ушел, он больше не вернется, – убежденно проговорил парень, чтобы их успокоить.
– Откуда ты знаешь?
Паскаль ждал, что мы приедем, поэтому сбежал, подумала Мила.
– Да уж знаю: перед тем как уйти, он мне дал вот это…
Свистун раскрыл ладонь, показывая горстку синих пилюль. Бериш взял их и передал Миле. «Слеза ангела»: единственная свобода, которую предоставил узнику похититель, пустившийся в бега, заключалась в том, что он мог добровольно уйти из жизни, устроив себе передоз.
– Ты мог бы опознать человека, который здесь жил?
В страхе воззрившись на них, парень покачал головой:
– Он все время закрывал лицо.
Мила была разочарована: как узнать, кто скрывается под горнолыжной маской. Бериш оставил эту тему и перешел к другой:
– Тимми, расскажи нам, что ты помнишь о том, что было до того, как ты попал сюда?
– Сам не знаю, как я влип в ту видеоигру, – с запинкой проговорил парень. – Был тогда круглым идиотом… Встречал в Сети разные истории, но они мне казались полной чушью – вроде тех сказочек, которые бродят по Интернету.
Таких сказочек Мила знала достаточно, от Тонкого Человека до Синего Кита.
– Я загрузил игру и вошел. Но если туда войдешь, то уже не выйдешь, только я этого не знал… Мама твердила, что я слишком много времени провожу за проклятущим компьютером, а я только злился. Но чувствовал, что со мной что-то происходит, я уже не я. Уже не различаю, что происходит в действительности, а что – у меня в голове. Все из-за хреновых синих пилюль…
Тимми говорил как подросток, будто его умственное развитие остановилось семь лет назад. Одно из последствий заточения, подумала Мила.
– Как ты познакомился с человеком, который тебя похитил? – спросил Бериш.
– Он нашел меня в игре, и я удрал из дома, потому что он обещал обо мне позаботиться.
– И что делал тот человек в видеоигре?
Прежде чем ответить, Свистун прикусил губу.
– Ему нравилось убивать.
Мила и Бериш молча восприняли информацию.
– Только блондинок, которые в очках, – добавил узник. – Уж не знаю почему.
Бериш потянулся к нему:
– Тимми, ты видел, как тот человек расправлялся с девушками?
Парень молчал.
Полицейский произнес спокойно:
– Нам ты можешь сказать…
Свистун заплакал:
– Он заставлял меня смотреть…
Бериш дал ему немного перевести дух, потом продолжил:
– Ты когда-нибудь слышал о Нормане Луте?
– Когда-то это был его дом, правда?
– Именно, – подтвердил полицейский.
– А имя Алиса тебе ни о чем не говорит? – вмешалась Мила, может быть преждевременно.
Бериш испепелил ее взглядом, Свистун шмыгнул носом и покачал головой.
Какой-то миг бывшая сотрудница Лимба тешила себя мыслью, что узник что-то знает о ее дочери.
– Тимми, я должен задать тебе один вопрос и хочу, чтобы ты постарался точно на него ответить… – начал Саймон. – Ты никогда не пытался понять, почему тебя похитили?
Парень явно недоумевал.
– Я хочу сказать: если похитителю нравилось убивать блондинок в очках, зачем забирать тебя и держать здесь, внизу?
