Это она и сделала в следующий час, напившись обжигающего кофе, который Саймон приготовил в кофемашине у себя в кабинете. Подтвердила, что Тимми Джексон и был монстром УНИКа, снова посетовала, что не послушалась друга и не покинула сразу тот дом, – хотя в глубине души знала, что Свистун все равно нашел бы способ на нее напасть.
– Никак не могу понять смысл происходящего, – заключил бывший коллега. – Почему Энигма впутал тебя в эту историю, вытатуировав на себе твое имя, а его последователи упорно пытаются тебя убить? И в похищении Алисы не вижу логики: если целью была ты, почему не убрать тебя сразу, в доме на озере?
На самом деле Бериш был прав. Слишком много явных противоречий.
– Возможно, в этом состоит моя игра, – предположила Мила.
Наконец она рассказала о Паскале, о том, как она догадалась, что он – криминолог, а он не стал ее разубеждать.
– Мы должны попытаться установить личность Паскаля, – предложил Бериш, хотя и знал, что этот человек уничтожает все свои следы. – Как ты сама прекрасно знаешь, целиком и полностью исчезнуть невозможно.
Поистине, Мила не раз убеждалась в этом за годы, проведенные в Лимбе в поисках исчезнувших, пропавших без вести. Можно изменить внешность, привычки, всюду стирать отпечатки пальцев и любые органические следы, по которым определяется ДНК, но все-таки остается что-то неизменное, о чем человек, наверное, даже и не подозревает. Мила еще помнила дело замужней женщины, имевшей детей, которая исчезла на двадцать лет. Опознала ее только потому, что та сохранила непроизвольную манеру в задумчивости поднимать брови.
– На данный момент у нас нет никакой зацепки, нам не с чего начать, – признала бывший агент полиции, хотя она и обращала всегда внимание на подобные детали. – Он очень собран.
Бериш не был в этом убежден, но спорить не стал.
– Что ты вынесла из нового захода в «Запредел»?
– На этот раз сувенир – изумрудная змея.
Мила сознательно опустила описание зловещей встречи в семейном кругу и вбила соответствующие слова в поисковик базы данных отдела пропавших без вести.
– В «Дубле» мне показали карты Таро, – объяснила она Саймону. – На них были фотографии пропавших без вести, такие же как в Зале Затерянных Шагов.
– Но если змея связана с исчезновением, почему бы непосредственно не показать лицо пропавшего? – заметил бывший коллега. – Сдается мне, что это ложный след.
Несмотря на скептицизм Бериша, Мила была уверена в своей правоте. Однако поиск по ключевому слову «змея» не принес результатов.
– Может быть, нужно взять за основу другой элемент сцены? – предложил Бериш.
Мила подумала, и в голову ей пришло единственное решение.
– Мы можем пойти и проверить, существует ли в реальности тот бар в речном порту, где я побывала.
Заведение оказалось безымянной забегаловкой у самой пристани, напротив доков, посреди низких строений, приспособленных под лодочные сараи. Вывески не было, ибо туда заходили только затем, чтобы выпить, и все заинтересованные лица это место знали.
– Алкоголикам не нужны всякие выкрутасы, – отметил Бериш. – Им достаточно знать, что здесь всегда можно купить бутылку.
Речной порт располагался в самом устье, и бар был своеобразным перекрестком, где речники пересекались с моряками.
Когда они вошли, легонько зазвонили китайские колокольчики: именно этот звук Мила слышала в «Запределе». Все было настолько похоже, что Миле стало не по себе.
Музыкальный автомат, перед которым в кошмаре отец ее дочери сидел и резал по кости, по-прежнему стоял в углу, но к нему скотчем была прикреплена бумажка с надписью: «Не работает». Кто знает, как давно он вышел из строя? Бериш прав: в подобном месте музыка ни к чему.
Действительно, в четверть десятого утра немногие молчаливые посетители, сидевшие у длинной стойки, были большей частью озабочены тем, чтобы утихомирить собственных демонов. Им не нужны были разговоры, не нужно было общение: все, что им требовалось, время от времени подливала в бокалы молодая барменша.
Девушка с длинными каштановыми волосами, в джинсах и клетчатой фланелевой рубашке. Ей, наверное, было чуть за двадцать, но из-за поблекшей кожи она выглядела лет на десять старше.
– Добрый день, – поздоровалась Мила, подходя к стойке. Но сразу почувствовала, что их прихода ждали, потому что девушка побледнела.
– Вы ее нашли? – спросила она дрожащим голосом.
Стало ясно, что они пришли туда, куда нужно.
– Мы можем поговорить? – предложил Бериш, давая понять, что беседу лучше продолжить в более уединенном месте.
– Вы из полиции, правда? – засомневалась девушка.
– Да, – подтвердил Бериш.
– Скажите, что она еще жива, – взмолилась она.
Тут вмешалась Мила:
– Ваша сестра?
Девушка покачала головой:
– Нет, моя мать.
Девушку звали Лаура Ортис; не прошло и пяти минут, как она выставила за дверь всех клиентов, оставшись наедине с вновь пришедшими. Провела их во второй зал, где были отдельные кабинеты. Мила выбрала тот самый, где сидела черная мать.
– У нас нет никаких известий, – тут же пояснил Бериш, чтобы не внушать ложных надежд. – Но, возможно, вы поможете нам понять, что с ней случилось.
Усевшись, девушка положила перед собой пачку «Мальборо» и ржавую зажигалку.
– Роза вечно влипает во что-нибудь, – сказала она, стукнув зажигалкой об стол. – А мне все время приходится вытаскивать ее.
По тону, по жестам было очевидно, что мать и дочь связывают непростые отношения. Даже тот факт, что она называет мать по имени, весьма знаменателен, подумала Мила.
– Роза не способна позаботиться о себе, – продолжала барменша, поднося огонек зажигалки к кончику сигареты. – Любит исчезать из моей жизни и снова в ней появляться, как и когда ей угодно. Но такого еще не было, чтобы я целых три месяца не получала от нее вестей.
– Можете рассказать о ней подробнее? – спросил Бериш, доставая из кармана плаща очки и блокнот.
Девушка выдохнула струйку дыма.
– Розе пятьдесят шесть лет, хотя она твердит всем и повсюду, что ей тридцать шесть, а ведет себя так, будто ей шестнадцать. Одно время это заведение принадлежало ей, она оставила его на меня, но заявляется всякий раз, когда ей нужны деньги. Никогда не была замужем, трубит повсюду, будто вырастила меня одна, хотя скорее мне приходилось присматривать за ней.
Портрет нелицеприятный, подумала Мила. Но кажется, несмотря ни на что, Лаура искренне переживает за мать.
– В последний год она открыла новый способ портить себе жизнь: с головой погрузилась в соцсети.
Снова сети, насторожилась Мила. Но вряд ли Роза попала в лапы «Дубля»: одинокие женщины средних лет обычно не играют в видеоигры.
