– Вы уверены?
– Еще как: для нее это было очень важно. Она не уставала повторять: «Когда я иду по улице или захожу в комнату, все должны об этом знать». – Потом припомнила: – Она всегда носила флакончик в сумке, даже однажды оставила здесь, в нашем личном туалете – пойду принесу.
– Не стоит труда, – пыталась остановить ее Мила, но Лаура уже сорвалась с места.
И вернулась вся в слезах, с хрустальным флакончиком.
– Не могу, мне не вынести этого, – твердила она, рыдая.
Мила могла бы сказать, что ей очень жаль, что она сочувствует, но это бы не было правдой.
– Никто не заставляет вас это делать, Лаура. Мы все имеем право на то, чтобы испытывать боль, – только и смогла она произнести.
Хотела бы она сама научиться болеть душой.
Ей ничего другого не оставалось, как только сложить вещи в чемодан и удалиться. И она принялась за дело, стараясь не замечать плача девушки.
Но тут резкий звук заставил ее вздрогнуть. Мила обернулась и увидела, что Лаура в припадке истерии швырнула хрустальный флакончик на пол.
– Простите, – бормотала девушка. – Я нечаянно…
Голубые осколки разлетелись повсюду. Мила хотела было что-то сказать, но, почувствовав запах, поднимающийся с пола, остолбенела.
Ландыш и жасмин.
Да, некто прихватил сувенир и радовался своему трофею вместе с новой добычей. Некто, знающий, как заставить человека исчезнуть, не вызывая подозрений. Некто, в чьи обязанности входило искать пропавших.
22
У нас у всех есть аватар в реальном мире. Паскаль не ошибался.
Ведя машину на полной скорости к Управлению, Мила начинала понимать смысл слов, сказанных человеком в красной горнолыжной маске. Вовсе не требуется заводить альтер эго в проклятущем виртуальном мире. Мы и без Интернета ведем двойную жизнь. Какая-то часть нашей натуры – глубинная, недосягаемая – существует сама по себе. Мы ненавидим втайне, исподтишка завидуем окружающим, желая им всяческого зла, манипулируем, лжем. Ее, эту часть, используем, угнетая слабых. Питаем ее худшими извращениями, позволяем тайком творить все, что угодно. И ее же виним в том, какие мы есть.
Саймон Бериш – ученик Энигмы. Саймон Бериш – убийца.
Возможно ли такое? Да, возможно.
Во власти Подсказчика исказить личность, превратить безобидного индивидуума в садиста-убийцу.
Бериш вынудил Розу Ортис отправить имейл, чтобы свести на нет возможное заявление об исчезновении. Кто знает, сколько времени зрела в нем мысль убить ее.
Роза была идеальной жертвой: такая простодушная, такая наивная. Мила так и видела перед глазами лицо женщины с фотографии в соцсетях – позирует в долине, на фоне гор, чуть поодаль пасутся лошади.
Ее саму Бериш обвел вокруг пальца. Перебирая все, что произошло в последние часы, бывший агент полиции припомнила все случаи, когда коллега сбивал ее со следа. Например, когда она предложила дать Хичу понюхать духи пропавшей женщины.
«У нас есть кровь, разве нет? Почему ее не использовать…» – буркнул тогда Бериш, и Мила не настаивала.
Вот-вот, кровь. Бериш обследовал ванную в квартире только после того, как она, Мила, заметила пятнышко на полотенце. Наверняка он использовал люминол для того, чтобы обнаружить другие следы крови, которые могли остаться, после того как он прибрал за собой, совершив убийство.
К тому же унес молоток, который они нашли в замурованном чемодане. Возможно, уже от него отделался. Та же судьба, была уверена Мила, ожидает и порнографический журнал.
Если бы не Лаура с ее приступом бешенства, Мила ни о чем бы не заподозрила. Нужно благодарить случай: ведь и запах тех же духов в машине и на рубашке Саймона она ощутила чисто случайно.
У нас у всех есть аватар в реальном мире. Может, и Саймон Бериш научился менять личину в «Запределе».
Он ли оставил числа на кирпичах или другой приспешник Энигмы? Вот что следует выяснить.
Несколько раз проскользнув на красный свет, Мила домчалась до места. На лимузине Управления она спустилась прямо на подземную парковку, уповая на то, что никто не потребует у нее объяснений. Снова воспользовалась одним из боковым входов, проникла в здание через самую отдаленную и наименее охраняемую его часть. При ней был пистолет; если бы ее застигли в правительственном учреждении с оружием, права на ношение которого у нее не имелось, то посадили бы в камеру даже без суда и следствия. Но рискнуть следовало.
Направляясь к Лимбу, она обдумывала, что скажет человеку, с которым делила годы совместной работы и дружбы. Единственному, которому позволила сблизиться с собой.
Бериш был в Зале Затерянных Шагов, сидел за столом у компьютера. Хич примостился у его ног.
– Никаких отсылок к молотку и порнографическим фото, – сообщил он, завидев Милу. – Но мне удалось разыскать аналогичный журнал, хочу сопоставить вырезанные части.
Улики все еще лежали на столе. Может быть, Мила приехала вовремя, а может, Саймон был настолько уверен в успехе разыгранного спектакля, что решил уничтожить их позже.
Сопоставить части, вырезанные из порножурнала, – повторила про себя бывший агент полиции. Здорово наловчился врать.
– Я еще вот о чем подумал, – продолжал Бериш. – О «руке дьявола»: никому не под силу стереть в квартире все отпечатки пальцев. Это практически невозможно.
Ты, кажется, знаешь, как это делается, подумала Мила.
– От нас что-то ускользнуло, и, по-моему, объяснение всему – в журнале, – настаивал полицейский. – А как прошла у тебя встреча с девушкой?
Мила старалась сохранять спокойствие и в то же время не спускала с него глаз.
– Прекрасно, – только и сказала она. Подошла ближе, готовая в любую минуту вытащить пистолет.
– Сама расскажешь или попробую угадать?
Приблизившись к Беришу вплотную, Мила заглянула ему в глаза:
– Саймон, что случилось с тобой в тот год, когда мы не виделись?
Бериш заерзал на стуле, он недоумевал:
– О чем ты, что должно было случиться?
– Что-то изменилось, ты изменился сам.
– Мила, какая муха тебя укусила?
– Саймон, где Алиса? Теперь ты можешь мне сказать.
Бериш, такой лицемер, смотрел на нее так, будто на самом деле ничего не понимал.
В полном спокойствии снял очки для чтения, положил их на стол.
– Мила, я не знаю, о чем ты говоришь. Объяснись, пожалуйста.
Бывший агент полиции достала пистолет из кармана ветровки, но не взяла Бериша на прицел. Держала оружие в опущенной руке, просто чтобы дать понять, что намерения у нее серьезные.
– Что-то произошло в баре? Почему бы нам это не обсудить? Может быть, я смогу объяснить тебе.
