– Скажи, где моя дочь. Или свяжи меня с ними.
– С кем?
– С учениками Энигмы, другими игроками, называй их как хочешь, но скажи мне, кто они.
– Ты, очевидно, не в себе, – заметил полицейский, покачав головой и отведя взгляд.
– Смотри на меня! – закричала Мила.
Бериш снова устремил на нее взгляд, на сей раз изумленный:
– За кого ты меня принимаешь?
– Я уже и сама не понимаю, – призналась Мила, поднимая пистолет.
Бериш поднес руку ко рту, явно не зная, что сказать. Взгляд у него был ясный.
– Недостающие координаты, – произнесла Мила, имея в виду ту надпись, которую они нашли на кирпичной стене подвала в доме Розы Ортис. – Я хочу знать долготу… На сей раз ты войдешь со мной в игру и приведешь меня к Алисе.
Нужно было вернуться в «Запредел» до того, как виртуальный мир разрушится внесенным в него вирусом. Мила чувствовала, что времени оставалось немного.
Держа Бериша под прицелом, она подошла к своему бывшему столу, открыла верхний ящик, вытащила пару наручников и бросила коллеге, чтобы тот их надел.
– Ты совершаешь ошибку: у меня нет никакой долготы.
– А у меня нет ни малейшего желания выслушивать эту хрень.
Полицейский надел первый наручник на левое запястье, застегнул его. Сделал вид, будто собирается проделать то же самое с правым, но выпрыгнул из-за стола и бросился к Миле. Та могла бы выстрелить, но замешкалась, ибо все еще видела в этом человеке старого друга, который любил ее и всегда желал добра. Однако промедление ей дорого стоило. Бериш толкнул ее, опрокинул на пол, завладел пистолетом.
Хич залаял, и эхо разнеслось по Залу Затерянных Шагов. Тысячи немых взглядов с фотографий взирали на Милу и на всю эту сцену. Тысячи глаз, тысячи улыбающихся лиц.
– Ублюдок! – выругалась бывшая сотрудница Лимба, распростертая на полу.
Бериш и глазом не моргнул. С непроницаемым выражением лица стоял перед ней, сжимая в руке пистолет.
В тот момент, когда Миле показалось, что Бериш в нее целится, она услышала голос у себя за спиной.
– Стой, – скомандовал с порога Делакруа, вооруженный самозарядным пистолетом. – Бросай оружие.
⁂
Ее привели в комнату без окон. Кроме Делакруа, там был еще Бауэр. Они ждали Шаттон, но Судья задерживалась.
– Что будет с Беришем? – спросила Мила.
– Пока его задержали за проведение несанкционированного расследования, – ответил Делакруа.
– Значит, со мной то же самое, – рассудила Мила.
Ей никто не ответил.
– Тогда дайте мне поговорить с ним. – Нужно прижать его как следует, пусть выдаст все, что знает о похищении Алисы.
– Думаешь, так легко расколоть специалиста по допросам? – Делакруа покачал головой. – Наивная ты, Васкес.
– Вы предъявите ему обвинение в убийстве Розы Ортис? – Мила хотела понять, известно ли им то, что уже знала она.
– Это зависит только от тебя, – произнес Бауэр с нажимом.
У Милы сложилось впечатление, что блондин блефует, что ей не нужно ни в чем признаваться, поскольку они уже в курсе всего.
– Как давно вы у нас на хвосте?
Бауэр развеселился, у него вырвался смешок:
– Пару раз мы вас потеряли из виду, но вообще-то следим за вами с того момента, как ты вышла из Управления, чтобы вернуться на озеро.
– Стало быть, вы знаете, что с моей дочерью. Кто похитил ее? И почему вы не вмешались, не остановили их? – Она была в ярости.
– Мы наблюдали за тобой издалека, – вмешался Делакруа. – Мы не могли предвидеть, что произойдет, и не могли ничему помешать.
– И чего вы от меня хотели? Чего ожидали от меня?
– Ты нас не интересуешь, – заявила Шаттон, входя в комнату; за ней следом появился Коррадини. – Нас интересует совсем другой человек.
Судья была, как всегда, элегантна. Кремовая юбка, белая шелковая блузка, лубутены под леопарда и нитка жемчуга на шее. Мила заметила, что советник, следовавший за ней, принес черный чемоданчик. Положил его на стол, открыл, но крышка мешала увидеть содержимое.
Шаттон вынула из дипломата фотографию и бросила на стол.
Паскаль.
Снимок был сделан с помощью телеобъектива в момент, когда они стояли над озером, на бельведере: во время их первой встречи, и человек в красной горнолыжной маске поднял руки перед нацеленным на него пистолетом.
– Что вы хотите от меня услышать? – спросила Мила, осознавая свою над ними власть.
– Все, – ответила Шаттон. – Мы узнали о его существовании тогда же, когда и ты. Но этот человек слишком ловок, он оторвался от нас в тот день, и во второй раз тоже, когда вы вместе удирали с виллы Нормана Лута, после того как убили Тимми Джексона, он же Свистун.
По всей видимости, ее замаскированный друг лучше умел уходить от слежки.
– Кто он такой? Какие у вас отношения? Ты когда-нибудь видела его в лицо? – напустился на нее Бауэр.
– Не знаю. Он всего лишь помог мне. Нет, я никогда не видела его лица, – отвечала Мила не раздумывая, даже с некоторым вызовом. – Почему вас так интересует этот человек?
– Потому что он не только расхаживает в маске, но и носит латексные перчатки, чтобы не оставлять отпечатков, и пользуется исключительно машинами по меньшей мере двадцатилетней давности, – заговорила Шаттон. – Но главным образом потому, что, несмотря на все это, его никто нигде не замечал и его не зафиксировала ни одна камера видеонаблюдения в городе.
– Он никого не напоминает тебе, Васкес? – вмешался Бауэр, с явной иронией задавая свой вопрос.
– Энигму, – сказала Мила.
Если бы они видели туалетный столик Паскаля с гримом и париками и его коллекцию разных костюмов, то сразу поняли бы, что ответ на их вопросы очевиден.
Умелое пользование гримом и дисциплина.
Коррадини склонился над столом.
– В то утро на озере ваш разговор был перехвачен с помощью направленного микрофона, мы слышали все, о чем вы говорили.
Мила попыталась вспомнить свой первый диалог с Паскалем. Но он вроде бы только в общих чертах упомянул об игре, пообещав рассказать остальное в надежном месте.
– В твоих интересах рассказать нам все, – пригрозила Шаттон. – Потом мы оценим, насколько твоя версия совпадает с информацией, полученной нами.
Но в этот миг Мила поняла, что Судья и все прочие знают куда меньше, чем пытаются изобразить. Ведь не могли же они, в самом деле, последовать за ней в «Запредел».
– А если я не стану сотрудничать?
Коррадини вынул из чемоданчика вторую фотографию и положил ее рядом с фотографией Паскаля. То был старый опознавательный снимок отца Роя, лжесвященника.
