У Милы не было при себе оружия, да и по опыту она знала, что Паскаля не так легко запугать. Она решила захватить с собой Хича.
– Помоги мне, ладно? – попросила она, приласкав собаку. – Ищи ее.
Они вышли из машины и сквозь сплошную пелену дождя направились во двор домика. Мила собиралась найти Паскаля до того, как он заметит их присутствие. А потом отвлечь его, уповая на то, что Хич найдет Алису.
Бывший агент полиции оглядела окна первого этажа, пытаясь определить, есть ли кто внутри. Разглядела чей-то силуэт на кухне, но было трудно понять, точно ли это Рауль Морган. Одно было ясно: из-за разрушений, вызванных пожаром, войти в дом можно было только через главную дверь.
Мила поднялась на крыльцо. Под шум дождя взломала замок, и они с Хичем вошли.
Ей в ноздри сразу бросился запах горелой пластмассы. Она огляделась: безобразные монстры пялились на нее из полумглы, но то была просто мебель, оплавленная, искореженная огнем.
Знаком приказав псу идти рядом, двинулась на огонек, светившийся в кухне. Оттуда доносились и звуки – вода текла из открытого крана, гремела посуда, – стало быть, там определенно кто-то есть. Разглядев мужчину, который, стоя спиной к ней, мыл посуду, Мила отпустила пса, чтобы он обследовал здание.
Едва переступив порог, она узнала Паскаля. На нем не было красной лыжной маски, но в данный момент перед Милой предстал только затылок, покрытый жгуче-черными волосами. На мужчине был тот же бежевый костюм, только пиджак он снял. Место привычных латексных перчаток заняли желтые резиновые, какими пользуются для домашней работы.
– Где она? – спросила Мила.
Мужчина не выказал испуга, даже не обернулся.
– Наверху, спит, – ответил он. – Успокойся, с Алисой все хорошо.
– Я хочу взглянуть тебе в лицо, – заявила Мила непререкаемым тоном.
Паскаль вымыл последнюю тарелку, поставил ее в сушилку рядом с остальными. Спокойно завернул кран. И только потом обернулся.
Волосы причесаны на косой пробор, небольшие усы. Зеленые глаза, светлая кожа. Пухлые щеки и тонкие губы.
Вот, значит, как выглядит его лицо.
– Твоя дочь – интересная девчушка, – заметил Рауль Морган. – В эти дни мы много беседовали, и я оценил твои усилия: молодец, отличная работа.
Миле было противно слышать такие слова из уст этого человека: настолько фальшиво, почти шутовски, они звучали.
– Ты совершил анонимный звонок, чтобы засадить Энигму, и знал, что, если назовешь его Подсказчиком, меня обязательно привлекут.
– То есть к тебе обратятся полицейские? – уточнил Морган. – Знал, конечно.
– Пока ехала сюда, я долго размышляла, зачем ты похитил Алису. Только не говори, что просто хотел защитить ее от Энигмы, как когда-то своего сына. Я не дура.
– Ты права: наверное, причина не только в этом… Я решил, что необходимо забрать у тебя Алису, иначе ты бы не усвоила урок.
«Урок» – это слово заставило ее похолодеть. Он показывал машинам, что такое зло…
– Послушай, Мила, было важно, чтобы ты хорошо поняла, с каким врагом мы должны бороться… Но только боль разлуки, ощущение неминуемой угрозы и настоятельная необходимость найти решение в самой скверной ситуации могли бы тебя мотивировать. – Склонив голову, Паскаль сочувственно взглянул на нее. – Скажи, моя дорогая: в эти дни твое сердце продолжало молчать о твоих собственных чувствах или ты начала избавляться от проклятия, тяготеющего над тобой с детства?
– Сожалею, Паскаль, но моя алекситимия необратима.
– Чушь, – резко возразил тот. – Ты что-то чувствовала внутри, я уверен. Это что-то и привело тебя сюда. – Он помолчал. – Ум видит то, что хочет видеть, но и сердце – тоже… Поэтому открой глаза и вглядись в то, что оно тебе пытается показать.
Мила хотела бы, чтобы он ошибался, но только потому, что ей претила сама мысль о том, что он может быть прав. Но он был прав. В былые времена другая Мила попыталась бы с помощью лезвия исправить тот факт, что она не чувствует тревоги, когда у нее пропала дочь. Раз она не сделала этого, значит эмоций, которые она испытывала, оказалось достаточно.
– Думала, если удалишься на озеро, тьма не отыщет тебя? В самом деле полагала, что этого достаточно? – Он рассмеялся. – Мы не такие, как все, Мила Васкес. В нас впитался гнилостный запах сумрака, в котором мы побывали… Тьма распознает его за многие километры. Бежать от нее невозможно.
Я пришла из тьмы…
– Вы с Энигмой вели войну и меня заодно впутали. Ведь это ты вводил меня в игру, верно?
– Я тренировал тебя, – отмахнулся Паскаль.
– Я ломала себе голову, почему Подсказчик похитил Алису и одновременно пытается меня убить, а вы оба играли со мной…
– Но у нас были разные цели, – уточнил мужчина.
– Нет больше никаких надзирателей, правда? История о том, что вас истребляли, лжива: ты всегда был один, мерзкий сумасшедший параноик.
– Ты не понимаешь: эта война не кончится, пока существует Интернет. Человек, когда он один, может причинить зло только себе самому. Человеческие существа источают злобу, только когда собираются вместе. И я задаюсь вопросом: чего можно ожидать от величайшего в истории инструмента общения?
– Но ведь то же самое относится и к добру, – возразила Мила.
– Если бы это было так, Сеть стала бы самым счастливым местом на земле, – саркастически отметил Паскаль.
Мила хотела бы поспорить, сказать, что дело не в этом, что так видит мир человек разочарованный, живущий отшельником; и если он не натягивает на лицо горнолыжную маску, то без конца гримируется и меняет парики; и все только для того, чтобы не быть похожим на большинство людей. Но она всего лишь спросила:
– И что я должна теперь делать?
– Ты бы стала прекрасным надзирателем… Я показал тебе путь, ты теперь знаешь, где искать.
– Но «Запредел» гибнет.
– Это тоже для того, чтобы заставить тебя поторопиться… Но я остановлю Джошуа, я знаю, как это сделать.
Мила вспомнила мальчика, его грустный вид.
– Лучше освободи его. Отпусти…
В этот момент из темноты за ее спиной вынырнул Хич: затем на пороге показалась Алиса.
Девочка зевнула, потерла глаза.
– Что случилось? – спросила она совершенно спокойно. – Почему Хич тянет меня из дома?
Алиса была одета так же, как в день, когда она исчезла. Она совсем не изменилась, и Миле это казалось чудом: она знала, как тьма влияет на пропавших, даже когда те исчезают на несколько часов.
Она подошла к дочери и обняла ее.
Девочка чуть отпрянула, не ожидая от матери такого выражения чувств.
– Как ты? – Мила убрала волосы у нее со лба. Ничего, что Алиса так холодна: главное, с ней все в порядке.
