– Похоже, тебе надо поработать над реакцией, – сказал он, довольный унижением соперника. – Удачно, что я оказался рядом, чтоб снова прикрыть твою задницу.
Командир рекрутов поискал достойный ответ, но так и не нашел, чем доставил еще большее удовольствие подчиненному.
– Так или иначе, тебе уже пора идти. Если я верно понимаю, у тебя свидание со старой ведьмой. Не беспокойся, твое руководство и дальше здесь не потребуется. Думаю, мы как-нибудь сами справимся с уборкой и, знаешь… с пиром победителей.
* * *
Стародуб лежал к юго-западу от Командории 54. Деревянные дома располагались вдоль дороги, окруженные могучими деревьями, от которых село и получило свое название. В противоположность Новой Сребрнице и Новой Деревне это поселение никогда не было покинуто людьми. В вековых домах жили все те же семьи, что и перед Катастрофой. Именно поэтому местные жители полагали себя настоящими хозяевами всей округи. А еще это объясняло их привязанность к древним традициям, одной из которых оказалось предоставление убежища ведьме. На Западе о таком и подумать было бы невозможно, но в Стародубе люди, видимо, были ближе к склавянам, о которых рассказывал Маркус, чем к верным Господу подданным Империи.
Хата ведьмы стояла на некотором расстоянии от других построек и выглядела именно так, как Дункан себе ее представлял. Снаружи напоминала развалины, а изнутри была увешана необычными амулетами и скелетами животных. Окружали ее странные отзвуки и еще более странные запахи. Молодой рекрут вдруг ощутил себя попавшим в какую-то древнюю повесть о Серых Стражниках. С той только разницей, что в тех историях служители Ордена приходили с факелами и мечами, чтоб спасти похищенных детей от съедения.
Последние лучи солнца прибавили ему смелости, когда он открывал ободранные скрипящие двери. Изнутри пахнуло теплом и разноцветным дымом.
– Не бойся, юноша. – Голос Илидии был спокойным и теплым. – Присаживайся. Долго же пришлось тебя ждать.
– Я прошу прощения, – неуверенно ответил Серый Стражник, подходя ближе.
Горница была довольно обширной. С растянутых под потолком шнуров свисали засушенные растения и травы, как известные Дункану, так и совсем неведомые. Мертвые зверьки и скелеты птиц. Смесь запахов кружила голову, была упоительной. В центре комнаты в каменном полу была выбита небольшая ямка, внутри которой расположился очаг. Языки пламени окружали котелок; из него поднимался разноцветный туман, частично заслонявший невысокую фигурку в капюшоне, сидевшую по другую сторону очага.
– Дорога у меня заняла некоторое время, но я выехал, как только…
– Я не о том говорю. Уже полгода тебя жду.
– Я и не знал, что должен был приехать. – Он медленно присел.
– Твой приятель, Маркус, появился у меня очень быстро. Тот, кто хочет защитить эти места от тьмы, должен найти сюда дорогу так же быстро.
– Некоторые могли бы сказать, что ты служишь тьме.
– Глупцы. – Из-под одежды женщины высунулась маленькая сморщенная ладонь, схватила деревянный половник и начала мешать им в котелке. Дыму прибавилось. – Игнорируют знание.
– Какое знание?
– Ну, например, я могу сказать тебе, как ты погибнешь.
– Даже магия не позволяет этого знать, – твердо сказал Дункан.
– Не когда, а как, а это совсем другой вопрос. Хочешь знать как?
– Нет, – столь же твердо ответил он. – Так или иначе, я здесь. Ты вызвала меня, и я прибыл. Скажешь зачем?
– Затем, что тебе нужна моя помощь. Нужно остановить дух убийства.
– Значит, ты знаешь, с чем мы имеем дело?
– Да, я знала с самого начала.
– Ты могла бы вызвать меня раньше…
– Зачем? – Ладонь опять исчезла под черными волнами ее одежд. – Мои люди не были в опасности. А у остальных есть ты и тот новый священник. Пусть их хранит Господь.
– Так зачем тогда сейчас? – спросил в нетерпении Дункан и сразу сам себе ответил: – Потому что теперь твои люди тоже под угрозой. Но мы ведь убили волка.
В воздухе возник смех, ироничный, но в то же время дружеский. Оборвался он столь же резко, как и начался. Дункан сам не был уверен, услышал ли он этот звук или ему лишь почудилось. Запахло корицей.
– Это демон убийства и насилия. Смерть его не задержит. Хуже, делает его сильнее. Настолько сильным, что может дотянуться до более сложного разума.
– Он вселится в человека?
– Вселился.
– Где предпримет нападение?
– Там, где больше всего жертв, насилия, страха.
– Пир! – Дункан сорвался с места и рванулся на выход. Ведьма терпеливо подождала, пока сам догадается, о чем забыл.
– Как его остановить? – спросил он, обернувшись уже у самых дверей.
– Как и всех остальных. Заплатив цену. Бестия питается страхом, ненавистью и жестокостью. И меч тебе тут не пригодится, только усилит монстра.
– Так что же делать? Попросить его, чтоб сдался?
– Ты должен быть отважен и спокоен. И, что самое важное, ты должен быть готов к самопожертвованию.
Дункан коротко взвесил слова старушки. Потом вернулся к очагу и сел.
– Значит, ты все же намерен спросить, – сказала Илидия без эмоций.
– Я слушаю.
– Ты должен спросить. Ты должен сказать это вслух.
– Как я погибну? – Слова вылетели из его уст как будто сами, под действием чужой воли.
– Быстро. Удар в сердце. Будешь мертв еще до того, как твое тело упадет на землю.
– Совсем не плохая смерть.
– Лучше, чем та, которая ждет некоторых из твоих товарищей.
Толстый черный кот показался из-за очага. Потерся о ногу юноши, тяжело обошел котел и уселся около ведьмы.
– Мне пора, – сказал Серый Стражник, вставая. – Но есть еще один вопрос. Гигант… он действительно вернулся?
– Он никогда и не уходил.
– Я видел, как он умирает. Мы сожгли его труп.
– Уж кто-кто, а Серый Стражник должен знать, что для некоторых существ тело не более чем одежда. Они могут оставить его и пошить себе новое. А теперь ступай. До Новой Сребрницы путь неблизок, а уже спустилась тьма.
Дункан кивнул, открыл двери и вышел в ночь.
* * *
Пир был устроен среди руин, окружающих корчму в Новой Сребрнице. Древние стены, колонны, кое-где даже сохранившиеся фрагменты крыш – все это давало защиту от ветра. Многочисленные разожженные вокруг костры давали тепло и свет. На вертелах запекались олени, случайные жертвы охоты. Большую часть туш закопали в снегу, чтоб разделать их в ближайшие несколько дней. По окрестностям разносилось эхо веселых разговоров, отголоски песен. Часть людей танцевали у костров. На одну январскую ночь зимний мороз уступил место облегчению и радости победы.
