– Эх-х-х, курва. Никогда я не любил эту часть обучения молодых.
– У тебя есть еще время. Эта миссия займет как минимум еще полгода. В самом худшем случае они все еще на середине пути. Многое может случиться за полгода, и люди могут измениться. Особенно здесь.
– Да. Люди могут измениться… или погибнуть.
* * *
В воздухе стоял запах крови. На кроватях все еще лежала пропитанная кровью постель. Девочек уже забрали и похоронили, но, несмотря на это, они все еще не покинули этого места. Парили где-то в пустоте, с грустью глядя на тех, кто нарушал их покой.
– Это плохое место, – сказала Кассандра.
– И плохая идея, – добавила Матильда.
– Я знаю, – ответил Магнус. – Но убийца все еще на свободе, и если мы его не найдем, он может причинить зло другим людям.
– Если я это сделаю, плохо будет мне, – сказала Касс.
– Я знаю. Но другого выхода нет. К тому же мы с Матильдой будем здесь. Рядом. Мы защитим тебя.
– Но не от того, что будет в моей голове.
– Это не будет реальным.
– Для меня будет. Всегда так.
– Это плохая идея, – повторила Матильда.
– Они ведь тут, правда? – спросил Великан. – Хильда, Хатти, Холли. И их мать, Йокунда. Не могут уйти. А их убийца все еще на свободе. Человек, который навлек на нас этого демона. На нем так много боли и смерти. А он останется на свободе. А они никогда не узнают покоя.
– Ты не обязана этого делать, – прервала его Матильда. – Дункан найдет какой-нибудь другой способ, чтоб выследить убийцу.
– Когда? Через неделю, через две? Сколько людей еще пострадает? Как далеко успеет сбежать убийца? Знаю, это трудно, но это единственная возможность.
Видящая покивала головой. Она боялась. Медленно закрыла глаза и позволила духам говорить.
– Был здесь, – сказала она через минуту. Ее голос звучал странно, как будто складываясь из нескольких голосов. – Черный дьявол с большим ножом. И кровь… Знали… Знали давно, что он придет. И мать знала. И все равно боялись… боли, смерти и того, что будет за ней. Давно уже видели это во снах. Видели свою последнюю ночь, пропитанную кровью. И глаза безумца. Предупредили их щенки. Он вошел в комнату, руки были в крови. Голодный нож в его ладони. Подошел сперва к Хильде и резал. Резал! РЕЗАЛ!
Касс схватила себя за шею. Начала задыхаться.
– Они не могли бежать. Знали, что выхода нет. Что это конец. – Она упала на колени и закашлялась. Магнус пробовал ей помочь, но кожа горела от его прикосновения. Прикосновение, всегда так. Прикосновение плохо. Она вырвалась и с трудом встала. В глазах товарищей увидела страх. Подняла ладони к лицу и увидела кровь. – Мне кажется, что… Это в самом деле кровь?
– Выходим, – приказал Магнус. – Немедленно.
– Но… – Она двинулась к выходу. Кашляла кровью. Это уже случалось с ней, особенно при исключительно сильных видениях.
Внезапно она почувствовала удар в грудную клетку. Пораженно уставилась вниз, где на ее ночной рубашке расцвело красное пятно. Посыпались очередные удары. Нож без труда пробивал кожу. Схватилась за живот, стараясь задержать утекающую жизнь, пытаясь схватить собственную душу, пока она не покинула тело. Перед собой она видела только глаза, как бы зависшие посреди черного силуэта лица нападавшего. Злые, холодные, бесстрастные. Но гнева в них не было. И только когда последний вздох покинул ее тело, в этих глазах появилось чувство выполненного долга.
Кассандра вышла из дома, шатаясь. Рухнула на снег. С трудом ловила дыхание. Болело все. Кровь запеклась на губах.
– Касс?! Касс?! – В голосах Магнуса и Матильды звучал ужас.
– Уже… уже все, – пробормотала она с трудом. – Кончилось.
Она перевернулась на спину, не вставая из снега.
– Прости меня, – сказал Магнус, присаживаясь рядом. – Это было жестоко…
– Я ж тебе говорила, – упрекнула его Матильда. – Поехали отсюда. Я сейчас приведу коней, а ты пока подумай, как ты бедняжку за это отблагодаришь.
– Он очень плохой, – проговорила Кассандра. – Не так, как демоны и духи. Они не люди, не воспринимают нас как… Делают то, для чего были созданы. Но он… он знал, что делает. Знал, как ужасно они страдают. Просто… ему это было безразлично.
Матильда привела коней, и Касс с трудом забралась на своего скакуна. Ее дыхание уже пришло в норму, но до сих пор она чувствовала это место и то, что в нем случилось. И что-то еще. Что-то здесь, снаружи.
– Жалко зверюшек, – сказала она.
– Что?
– Они закопаны за домом. Много зверюшек.
Магнус огляделся вокруг и двинулся в сторону амбара.
– Возвращайтесь в командорию, – приказал он. – Мне тут еще кое-что надо сделать.
Николаос появился около полудня. Привязал коня около дома и вошел внутрь. Магнус обождал немного, а потом вышел из амбара, неся с собой лопату и мешок, заполненный костями. Присел на пенек напротив дверей дома и начал ждать. Чувствовал себя практически как герой одной из баллад Эдвина, может, поэтому позволил себе некую излишнюю театральность. Но эффект получился вполне удовлетворительный. Выходящий из дома Николаос стал как вкопанный, увидев рекрута.
– Привет, Старый Ник. Куда собрался?
В первую минуту лекарь попробовал спрятать за спиной кожаный мешок со своими пожитками, но быстро осознал бессмысленность этого движения.
– Как можно дальше отсюда, – ответил он. – Чего ради мне тут оставаться, после всего этого?
– Зима на дворе. Тракты не особо проезжие.
– Я справлюсь.
– Нет, не справишься. – Магнус встал. – Я когда в княжьей армии служил, был у нас десятник, который, когда собирался кого-то вздрючить, обычно всегда для начала историю из своей жизни рассказывал. Чтоб объяснить, почему именно этому бедолаге сейчас достанется.
– Намереваешься меня, как ты выразился, вздрючить?
– Намереваюсь рассказать тебе историю. – Великан подошел ближе, встав между Николаосом и его конем. – Дело было года четыре назад, я еще в своей родной деревне жил. И вот влюбился в девку одну из нашей деревни. Звали ее Мариам, дочка богатого купца. Всегда разодетая, чистая, розами пахла. Все парни в округе за ней бегали. Но она на таких, как мы, внимания не обращала, ждала какого-нибудь аристократа или богача, что мог бы обеспечить ей жизнь, к которой привыкла. По крайней мере, пока не появился Рикард. Называл себя странствующим бардом, а как по мне, так обычный бродяга. Но девки на него прям слетались. Пел им песни о любви, байки плел о дальних странах да больших городах. Помню, тогда еще подумал, что за глупые создания эти бабы, о дальних землях Рикард этот разве что в песнях сам и слышал. Но я отклоняюсь от темы.
Он переступил с ноги на ногу и продолжил:
