– Ты рехнулся? – вмешался Натаниэль. – Если мы пойдем на штурм, он может убить Клару и Люциуса.
– Если не пойдем, то тоже может. Вульф прав, чем дольше это тянется, тем больше риск чего-то неожиданного. Этот человек убил уже пять Серых Стражников и одного рекрута. Он слишком опасен, чтобы…
– Чтобы что? Чтобы позволить ему бежать в Пущу и больше никогда не убить ни одного Серого Стражника? Включая пару твоих подчиненных, которых он держит в доме?
– Мы не можем позволить ему уйти, и ты отлично об этом знаешь. Если ты на минуту отстранишься от личных эмоций, то увидишь, что это единственная…
– Ты позволишь им погибнуть!
– Я пытаюсь их спасти!
– Мы сейчас говорим не о какой-то абстрактной идее! Мы говорим о Кларе!
– Клара знала, что делает, когда поступала сюда на службу. И Люциус тоже. У Ордена свои законы.
– В задницу Орден! Не позволю тебе ее убить!
– Цыц, щенки! – заорал Олаф. – Вам что, курва, кажется, что это какой-то долбаный рынок? Что тот, кто громче орет, тот и прав? Князь, жизнь Серого Стражника полна опасностей и часто кончается трагической гибелью. Не нравится тебе, так снимай перстень и проваливай на хрен из моей командории, понял меня?
Натаниэль потупил взгляд, стыдясь собственного взрыва эмоций. Пробормотал что-то.
– Громче.
– Да, я понял.
– Прекрасно. А теперь слушайте внимательно. Не будет никакого штурма и никакого риска жизни заложников. По крайней мере, пока я не приму иное решение. Сейчас пусть Хелиер посидит и понервничает. Послушает, как Монах жалко паникует, послушает, как Клара попробует навязать ему игру, уж не знаю какую. А перед закатом я пойду с ним поговорить. Выяснить пару вещей. А потом приму решение. Всё поняли? Прекрасно. Теперь, Князь, Дункан, марш на противоположные концы поляны. И если кто-то еще чего вякнет, я ему так жопу напинаю, что внуки его еще сидеть не смогут.
Натаниэль неохотно тронулся в указанном направлении, чувствуя себя как поставленный в угол ребенок. За спиной успел еще услышать голос Вульфа:
– Вот сейчас самое трудное. Ожидание.
* * *
Клара в очередной раз попробовала выпутаться из пут. К сожалению, Люциус оказался на удивление способным в завязывании узлов.
– Тебе повезло, – обратилась она к сидящему в углу помещения Хелиеру.
– В самом деле?
– Тебе попалась пара наименее опасных рекрутов в округе. Правда, это означает, что все самые опасные остались за этими дверями. Не говоря уже о Жнецах. Вульф и Риа. Может, ты о них не слышал, сидя здесь…
– Знаю о них больше, чем ты. В последние годы знания на тему Братства Палачей стали для меня основой выживания. Одноглазый Вульф, тридцать четыре года, – процитировал он по памяти. – Сын знаменитого инструктора фехтования из Тонущего Порта. Глаз потерял якобы во время тренировки с отцом. Рекрутом стал в пятнадцать лет, через год получил плащ, уже тогда имея репутацию отличного бойца. Двумя годами позже вызвал на поединок самого Ульма, Кровавого Пилигрима. Проиграл, но произвел настолько сильное впечатление, что через несколько недель его приняли в Братство Палачей. Тогда же стал учеником Ульма. Как в следствии, так и в бою терпелив, методичен и неуступчив. Шестнадцать официальных казней плащеубийц. В сумме количество его жертв оценивается в полсотни. В последнее время одного его имени достаточно, чтобы решать проблемы. Риа, с ней труднее. Возраст пятнадцать лет, почти шестнадцать. Рекрутом стала в возрасте двенадцати лет, по личному желанию Вульфа. Некоторые полагают, что она его дочь или любовница, но обе версии кажутся одинаково маловероятными. Предыдущая ее жизнь неизвестна, но известно, что, когда надела перстень, уже имела невероятные для своего возраста способности. Я лично полагаю, что Вульф просто заметил в ней родственную душу, прирожденного убийцу. Так или иначе, в тринадцать лет получила плащ, и сразу же была принята в Братство Палачей. С этого момента является его подопечной. Количество жертв оценить трудно, поскольку она специализируется в тайных убийствах. В открытом бою намного менее опасна, но для открытого боя есть Вульф. Этого хватит, или тебе рассказать и об остальных двадцати девяти людях, что нынче носят серебряные перстни с Косарем?
– Вижу, что ты действительно разбираешься в теме.
– Ты бы удивилась, узнав, сколько людей живут на торговле подобной информацией. Стража прекрасно умеет стеречь свои секреты, но рынок на них довольно велик и не ограничивается только плащеубийцами и магами. Так что я знаю, что находится за этими дверями, я скрывался от этого десять лет.
Клара еще какое-то время оценивающе смотрела на мужчину. Угрозы явно ни к чему не привели. Пора менять тактику.
– Люциус, все в порядке?
– Да, – ответил ее товарищ, тяжело дыша. По его покрасневшему лицу стекали крупные капли пота.
– Не переживай, еще встретишь Амелию.
– Конечно, я… О господи, я даже об этом не подумал… Я… Если я погибну, то уже ее не встречу! Никогда… И у нас не будет детей… Я даже не думал об этом, но… О господи, я хочу иметь с ней детей, построить дом, иметь семью, внуков… – Его дыхание стало еще более рваным. – Задыхаюсь, задыхаюсь…
– Успокойся, мальчик. – Хелиер встал и подошел ближе.
– Уже… уже лучше… Я ее люблю! О господи, я ее люблю… Ох, сейчас меня стошнит…
– Подставить тебе тазик? – В голосе плащеубийцы появилась нотка заботы. Клара подумала, что это действует даже лучше, чем она предполагала.
– Не надо, мне уже лучше. Просто… эта комната… показалась вдруг такой тесной. И не могу перестать думать об Амелии. И о том, как… Подожди, ведь это ты дал мне тот подарок, который я ей подарил, тот браслетик. За то, что я лечил тебя, когда ты зимой болел. О господи, я тебя вылечил. Помог убийце! И… и ты ел с нами за одним столом в командории. Помогал нам.
– Успокойся. Я должен был держаться к вам поближе. Как в поговорке – друзей держи близко, а врагов еще ближе. Ничего личного. В конце концов, это не я вас преследую, а вы меня. И успокойся. Еще увидишь Амелию.
– Если только ты нас не убьешь, – вмешалась Клара.
– Да не убью я вас… Разве что мне выбора не оставят, – добавил он, подумав. – Но я сомневаюсь, чтоб до этого дошло. Там командует Олаф, а при всех своих недостатках он человек вполне адекватный, особенно когда не пьет.
Хелиер вернулся на свое место в углу.
– Тяжело, наверное, изображать кого-то, кем ты не являешься, – заговорила девушка.
– Я привык.
– Неправда, к этому нельзя привыкнуть.
– А что ты об этом можешь знать?
Клара в очередной раз присмотрелась к Эстилиусу. Очередной этап требовал полного доверия с его стороны. Она взвешивала разные слезливые истории, но в итоге решила, что тут будет нужна правда. Вся правда.
