– То, что она хотела знать. Как она умрет. А детали – это наше с ней дело. Но мы с тобой оба знаем, что ты пришел сюда не с этим вопросом, так что давай к делу. В моем возрасте нет времени на пустые разговоры.
Юноша заколебался. Дважды открывал и закрывал рот, но наконец все же выплюнул слова:
– Как я умру?
– Ты сам выберешь свою смерть. И встанешь перед ней с мечом в руках.
– Само собой. Даже смерть не отважится прибыть без моего согласия. И правда, видимо, я какой-то очень особенный. – В голосе Князя появилась горечь. – Это хороший конец.
– Лучше, чем тот, который ожидает некоторых из твоих друзей.
– Товарищей, – поправил он. – В друзьях у Эверсонов лишь величие. Мой отец всегда так говорит. По крайней мере, он будет горд таким финалом.
– А ты?
– Я? – Он задумался. – А я куплю у тебя жбан этой настойки.
* * *
Солнце приближалось к зениту; лодки рыбаков из Глубиновки лениво ползли по озеру. Клара смотрела на них, сидя на деревянном помосте у командории. Наслаждалась покоем и хорошей погодой, пытаясь игнорировать собирающиеся на горизонте тяжелые грозовые облака.
– Все в порядке? – спросил Эдвин, подходя.
– Принимая во внимание, каким заботливым тоном ты это спросил, очевидно, что нет.
– Ну что же. Ночное дежурство и утренняя дрема, может, слегка и притупили мои чувства, но тем не менее мне удалось заметить, что вы с Натаниэлем больше не проводите время вместе. К тому же за весь вчерашний день вы не сказали друг другу ни слова. Само собой, это может вытекать из того, что мы были заняты захоронением почти полусотни жертв налета дикарей…
– Вижу, что твоя дедукция не имеет себе равных.
– Если честно, то я обратил на это внимание, лишь услышав, что наш Князь на редкость невежливо обошелся с Касс. По переменам в его поведении делаю вывод, что он наконец узнал правду.
– Всю правду. И в противоположность тому, что говорят святые книги, вовсе не почувствовал себя этой правдой освобожденным.
– А ты?
– Два дня назад я была дворянкой с Запада и у меня был собственный князь. Сегодня у меня нет ничего, так что, видимо, все зависит от того, как понимать свободу. Если это всего лишь очередное определение ситуации, в которой тебе нечего терять, то я просто исключительно свободна.
– Ну, не драматизируй, у тебя остались друзья, потенциальная карьера в Страже, великолепная коллекция платьев и незаурядная красота. Это решительно больше, чем есть у большинства людей. К тому же это еще не конец. Натаниэль покричит на людей, поведет себя как высокородный козел, натворит несколько глупостей, но когда он отведет душу, то поймет самый главный элемент всего этого. Правду о том, что вы любите друг друга и созданы друг для друга.
– Я солгала.
– Если рассматривать вопрос технически, то, скорей, не сказала правды.
– Я солгала. Высосала из пальца, сконструировала из ничего. Потому что хотела, чтоб он был моим, был при мне. Натаниэль обвинил меня в том, что я сделала это, чтоб ему отомстить, и думаю, что отчасти он был прав. Я это сделала, чтоб отыграться на них всех. Богатых аристократах с голубой кровью, которые всегда говорили, что я могу смотреть, но не прикасаться. Быть среди них, но не быть одной из них.
– И что в этом плохого? Это одна большая банда напыщенных сукиных детей.
– Ты прямо как революционер какой-то говоришь.
– О нет. Революции, на мой вкус, слишком кровавые и мрачные. И вдобавок такие, как я, легко могут потерять в них голову. Тем не менее, возвращаясь к твоей проблеме, я по-прежнему считаю, что ты ничего плохого не сделала. Солгала, потому что хотела быть счастливой. И твоя ложь его тоже сделала счастливым. Что в этом плохого?
– Ты прекрасно знаешь, что эта ложь не могла продолжаться вечно. Раньше или позже…
– Раньше или позже мы все умрем. Раньше или позже Господу надоест этот мир и все пойдет в задницу. Кого волнует, что случится раньше или позже? Вы были счастливы и влюблены, это единственное, что считается.
– Я и не подозревала в тебе романтика.
– Конечно, я романтик. Я и тут оказался именно из-за любви. Это печальный и трагический рассказ, но как-нибудь в другой раз. Но самое важное в этом рассказе будет то, что люди под влиянием чувств делают глупости, например разрешают себе врать.
– Есть разница между тем, чтоб простить, и тем, чтоб поверить вновь. Особенно притом что я не смогу ему обещать, что больше не солгу. Я это делала так долго… Сколько себя помню. Иногда даже сама путаюсь в этом вранье. Знаешь, за эти месяцы я иногда на самом деле забывала, что я – это не она, Мюриэль… Моя хозяйка. Мне действительно приятно было чувствовать себя ею, и мне даже казалось, что выходит лучше, чем у нее самой… Что я улучшенная версия Мюриэль. Если сейчас начну говорить правду, то сама уже не знаю, кем я буду.
– Я думаю, ты являешься тем, кем себя ощущаешь. Знаешь, у меня тоже есть некоторый навык вранья. Но если ты сама знаешь правду… Да нет, это все ерунда. Не важно, кто ты. Не важно, что думают другие. Важно, что ты его любишь. Это и есть правда, это единственное, что считается.
– Исключительно наивная мысль.
Клара встала и обернулась в сторону командории.
– Финальная правда в том, что он Эверсон. В его семье не бывает мезальянсов и скандалов. Независимо от исполняемой функции. Здесь, на краю мира, легко об этом забыть, но раньше или позже нам придется вернуться. Может быть, я смогла бы стать его любовницей, но мне этого недостаточно. Уже недостаточно. А он не пойдет против семьи, не бросит фамилию и связанных с ней обязательств. И в конечном счете все упирается в то, что он Эверсон, а я служанка, и мы не в одной из твоих баллад.
* * *
Люциус поднял ящик и с натугой перетащил его с телеги в амбар.
– Казалось бы, кто-то должен нам помочь, – сказал он, пытаясь восстановить дыхание.
– Все заняты на строительстве укреплений, – напомнила ему Амелия.
– Я бы не назвал эту ограду укреплениями. Если склавяне тут появятся, навряд ли она их удержит.
– Нолан вполне уверен в себе.
– Нолан сумасшедший. Собирается остаться тут один, только старик и женщины… Вам необходимо на какое-то время уехать.
– Ты знаешь, что Нолан не бросит своего хозяйства. Он старомодный.
– Скорей упертый. Кроме того… Даже если он не хочет уезжать, то это не значит, что ты тоже должна тут оставаться. Дункан наверняка согласится, чтоб ты на какое-то время поселилась в командории.
– На какое время?
– До тех пор пока не станет безопасно, или… Ты могла бы остаться насовсем.
– Люциус…
– Да, я знаю, что Нолан принял тебя после смерти твоего отца, но ты ему ничего не должна. Ты уже отработала свой долг, а я… Если стану Серым Стражником, то ты сможешь поселиться со мной. Получим комнату в командории, а может, даже дом, если попаду в более крупное подразделение. При Черной Скале есть несколько сел под контролем Ордена, и при многих крупных базах есть. А если даже не смогу зацепиться, то здесь, на Границе, да и на Спорных Землях, всегда найдется работа для человека, который умеет читать и писать. И я смогу содержать тебя и… – Он смутился. – Ну, семью.
