— Ну что ж, пошли, там местное начальство ждёт не дождётся.
По трапу Маккон спустился первым. За ним небольшая свита, а затем мы, обычные агенты ЦРУ — крепкие, молодые, с цепкими взглядами и бесстрастными лицами.
Подумалось мельком: вот нас уже и восемь. Сколько будет всего? Несомненно, раз в пять больше, но для первого дня этого достаточно, а остальных подберут не в такой спешке, отбирая тщательней. И с каждым президент Джонсон встретится лично, — куда бы ни пришлось для этого лететь, в ущерб своему времени, но экономя наше.
Пока Маккон обменивался рукопожатиями, приветствиями и скорбными улыбками с местным руководством, мы почтительно ожидали в сторонке, играя роль привезённых столичным начальством экспертов, которые только будут зазнаваться и мешать работать местным спецам.
Кто-то из прибывших вместе с Макконом, тихо сказал:
— В одиннадцать утра у Джонсона встреча в Белом Доме с Эйзенхауром. Официально президент с трёх часов ночи отдыхает. Ему пора лететь.
В сторонке заурчали моторы самолета.
(Примечание Вадима. Встреча Джонсона с экс-президентом Дуайтом Эйзенхауром началась в 11.30. Джонсон опоздал на полчаса, и так как встреча была организована по просьбе Джонсона для того, чтобы Эйзенхауэр дал новоиспеченному президенту рекомендации, беседа началась с ехидного совета не опаздывать на совещания. Джонсон сослался на усталость. Пояснил, что лег спать в три часа ночи и не выспался. Эйзенхауэр заметил, что семь часов сна в такой день — непозволительная роскошь. Джонсон не мог признаться, что утром он летал в Даллас, поэтому выглядел нелепо. Эпизод описан в автобиографии Эйзенхауэра.)
Маккон обратился к Джессу Карри:
— Я только что получил новые сведения. Здесь есть место, где я мог бы их срочно обсудить со спецгруппой? В условиях совершенной секретности.
Мы спустились в подземный гараж, пустой, не считая двух машин из службы Кеннеди, причём одна из них — тот самый «Линкольн», в котором президент ехал в роковую минуту. Прошли дальше в подвал, заваленный ящиками и тряпками.
* * *
Маккон приказал осмотреть помещение, и когда мы доложили, что никаких отводных труб, тайных ходов, прозрачных с одной стороны зеркал, ложных портьер и тому подобного не обнаружено, язвительно-удовлетворённо хмыкнул:
— Хоть это умеем делать.
Мы расселись на ящиках. Маккон поглядел на часы и сказал:
— У меня десять минут, иначе поймут, что обсуждаем что-то слишком уж важное.
Он уложился в пять. Речь его я не цитирую, но и ничего не упускаю:
— Господа. Вы в курсе ситуации. Вы получили одинаковые письма, совершенно одинаковые за исключением письма Фуэнтесу, в котором не было указаний о том, как добираться до Далласа, — он находился здесь. Повторять то, что написано в письмах, не буду. Добавлю, что ваша восьмёрка — ровно треть команды. Оставшиеся будут работать в Вашингтоне. Среди них президент Джонсон, Роберт Кеннеди, Жаклин Кеннеди и я. Мы входим в команду, как вы понимаете.
Командой называю всех, повторяю, всех, кто знает реальное положение дел. Хотелось, чтобы нас было меньше, но это нереально. Шестнадцать оперативников, два врача, два фельдшера (они же сиделки). Остальных четверых я только что назвал.
Жаклин пока в шоке. Двое из ваших коллег с ней. Надеюсь, она быстро придет в себя. В Вашингтоне трое во главе с Робертом организуют общее прикрытие. Остальные подыскивают «тело» президента и готовят прикрытие в госпитале. На вас — создание правдоподобной легенды о покушении.
Маккон излагал задачу чётко, кратко, без напряжения в голосе:
— Основа вам понятна. Подробности, если понадобятся (а они понадобятся, не сомневаюсь), позже. Пока определяю текущие цели.
Первое. Легенда: якобы, существовал широкий заговор с целью убийства Кеннеди. Причины придумайте сами, опирайтесь на слухи, препарируйте, ищите свидетелей-параноиков, продавайте «важные» сведения журналистам, остальное они за вас сделают. Разрешаю валить на ЦРУ или на ФБР, а то и на обе компании вместе. Мы, обороняясь от наскоков прессы, сумеем запутать дело так, что действительно будем выглядеть виновными, но при этом неприкасаемыми. Однако детали продумывайте сами.
Второе. Отслеживать появление верной информации. Если что-то появится — немедленно пресекать. Организовать высмеивание, опровержение, доказывать абсурдность. Никаких попыток самостоятельной слежки. Немедленно докладывать мне лично о любой публикации, которая может привести к пониманию ситуации. В случае надобности делайте упор на слёзы безутешной вдовы и хамство тех, кто издевается над её горем.
Третье. Выполнить немедленно: Ли Харви Освальда, убийцу президента, надо убрать. Пока он жив, версии большого заговора не получится. Это очевидно.
На этом Маккон речь закончил. Дал завершающие указания, ответил на пару вопросов, назначил управленцев, указал способ связи и отпустил группу.
В бумагах, переданных нам из российского ФСБ в 1999 году, есть распечатка записи окончания разговора. Не подделка. Как и кто записал, понятия не имею. Хорошо ещё, что только самый конец записан. Представляю себе, что случилось бы, попади в лапы КГБ полная запись этого выступления, в котором Маккон, определил стратегию и раскрыл суть дела.
(Примечание Вадима. Упомянутая распечатка приводится в приложении номер 3.)
Позже я узнал, что такую же речь Маккон произнес в Вашингтоне.
Узнал также, что нам не сообщили всей правды: по меньшей мере ещё два человека из руководства знали правду — директор ФБР Эдгар Гувер и кто-то еще, фамилия которого осталась тайной. Возможно, это пресс-атташе Белого Дома Мальколм Килдафф или помощник Маккона Поль Кретьен. Возможно, Оливер Халлет — военно-морской адъютант Кеннеди.
Мы об этом спорили много — доводов за и против каждого было предостаточно.
Наверно, готовя конверты, Маккон размышлял, правильный ли делает выбор. В каждом случае сомневался и колебался (впрочем, половина участников попала в группу вынужденно — медики, один телохранитель из тех, кому выпало быть около Кеннеди с первых же минут, та же Жаклин). Заготовил конвертов больше, чем понадобилось. Отправил полтора десятка. Остальные сам и сжёг. Кстати, меня всегда разбирало любопытство, — а кто печатал письма? — не сам ведь и не машинистка? Кто-то из первых избранных? А конверты он сам заклеивал?
Отправляя письма, расширяя круг посвященных, определяя их новую жизнь и начиная новый этап истории, успокаивался с каждым отправленным письмом. Перекладывал часть ноши на нас — на всех и на каждого.
Он не ошибся в выборе: никто из нас, — ни те, кто пришел в тот день, ни те немногие, кто присоединился позже, — никто не подвел ни Маккона, ни страну. Никто — кроме официально посвященных — не узнал, что все письма, в которых излагались разные инструкции для каждого из нас, завершались одинаковыми строками, при чтении которых каждому получателю казалось, что перед ним не реальная жизнь, а фантастический детектив: «Довожу до вашего сведения, что Джон Ф. Кеннеди жив. Непосредственной угрозы его жизни нет. Во имя безопасности страны принято решение объявить его скончавшимся. В соответствии с конституцией, обязанности президента беру на себя. Подпись: Президент США Линдон Б. Джонсон».
