Впрочем, я становлюсь похожим на Виктора и начинаю говорить красиво.
Пора. Надо идти в ближайшее турагентство, купить билет на первый самолёт до Бангкока и сесть в такси, из которого я выскочу на полпути к аэропорту, у гостиницы «Пента».
Как только я выйду, такси сразу же отправится дальше. Как бы ни были быстры преследователи, останавливаться вплотную они не станут — они себя не афишируют. Когда спустя пару минут войдут в вестибюль, то увидят меня, лениво осматривающего витрины бутиков и поглядывающего внутрь, где, несомненно, моя дорогая жёнушка примеряет очередную неотразимую обновку. А когда до них дойдёт, что я тут один, Мари уже пройдёт на посадку.
С пухлым чемоданчиком в руках, в котором наряду с небрежно брошенными рюшечками и кружевными распашонками лежат самые важные документы прошлого, да и нынешнего веков.
Не самый элегантный прорыв, конечно, но достаточно испытанный. И, надеюсь, вбитые мною в Мари инструкции достаточно просты для запоминания и исполнения.
9.2. Безумие (продолжение)
26 марта 1964 года Конгресс США принимает 27 законов и законодательных актов. Среди них закон, регламентирующий правила вступления в должность президента страны лица, власть к которому переходит в случае невозможности действующего президента исполнять свои обязанности в результате смерти, ранения, тяжёлой болезни или подозрения на тяжёлую болезнь. На следующий день закон утверждён Сенатом и вступает в силу.
Португалия, Лиссабон. 9 марта 2004 года, утро.
Способен ли обычный обыватель, не причастный к высоким тайнам, найти разгадку тщательно оберегаемой интриги? Без сомнения. Собранные Виктором корешки квитанций, фотографии, рапорты, в сущности, ничего нового не открыли — любой человек, имеющий опыт разгадывания шарад, найдёт ответ, проштудировав газеты, книги и журналы.
Мой учитель Глеб Сергеевич Голиков говорил: «Не бывает не раскрываемых преступлений — бывает недостаточное финансирование!»
Это абсолютная правда. Самый ленивый аналитик или следователь раскроет самое запутанное преступление — была бы нужда в успехе да хватало бы выделяемых средств.
Финансы, отпущенные нашим руководством, целям соответствовали, что и понятно: мой поиск особых расходов не требовал — раскопки в архивных залежах для казны не обременительны. Полдесятка моих зарубежных командировок настолько терялись в лавине многочисленных начальственных вояжей, что бухгалтерия их не замечала. Начальство же исправно командировочные выписывало, подкидывая кость мелкому служащему, дабы тот поменьше в курилке болтал о тратах начальства на рабочие семинары где-нибудь в Ницце или Барселоне.
А коли времени и средств хватало, то распутывал я клубок не торопясь, тягуче, аккуратно, стараясь не рвать слабые нити, не упустить относимые ветерком сполохи.
Постепенно всё встало на свои места. На каждый новый вопрос легко получал ответ. Всё совпадало. Прорыв состоялся. В чём, вообще-то, я не сомневался с самого начала.
* * *
При расставании Виктор подарил мне небольшую книжку под названием «Ночь в Кэмп Дэвиде» (Night of Camp David). Написал книгу Флетчер Нибел, репортёр и автор политических триллеров тех лет. На обложке подзаголовок «Что будет, если президент США сойдёт с ума?».
«Ночь в Кэмп Дэвиде» я читал в самолёте и поначалу удивлялся только нечаянному совпадению — упоминанию в названии никому не известного в шестидесятые годы президентского коттеджа в Кэмп Дэвиде. Знал бы автор, каким знаменитым станет название через десять лет.
Прочитав роман, восторженно покачал головой и мысленно поаплодировал писателю, наступившему на горло собственной журналистской хватке, но показавшему, что он прекрасно знал всё, что происходило на самом деле. И сделал он это так, что никто ничего не понял.
Зато через пару веков, когда тайна станет явной, автора поднимут на щит — не как писателя, а как человека, сумевшего поставить интересы страны выше сенсационных разоблачений. (Хотя, возможно, ему заплатили в ответ на обещание не раскрывать тайну, кто знает.)
В романе идёт речь о том, как президент Соединённых Штатов Америки вдруг сходит с ума. Причём сходит так, что однозначно понять и объяснить происходящее невозможно. Он ведёт себя нормально. Принимает гостей, издаёт распоряжения, утверждает постановления, даёт пресс-конференции, проводит совещания, поругивается с окружающими, воркует с супругой…
И только иногда, крайне редко, президента внезапно заносит. Например, президент громогласно предлагает поставить на прослушивание все телефонные разговоры в стране, дабы раз и навсегда покончить с преступностью. Пресс-секретарь обращает предложение в шутку, призванную показать абсурдность подобных стремлений, — мол, не говоря об антиконституционности таких действий, это технически невозможно.
Однако в личных беседах президент выдвигает идеи, по абсурдности своей превосходящие предыдущую на порядок, — начиная с мысли об объединении Европы, Канады и США в единую державу и заканчивая постоянно муссируемыми обвинениями тех или иных деятелей, включая вице-президента, в государственной измене.
Ситуация накаляется. Один сенатор убеждается в том, что президента мучают приступы умопомрачения. Процесс необратим. Никто не знает, когда охваченный безумием вождь отдаст приказ об аннексии Канады, отмене налогов, запрете политических партий, ядерной войне.
Осознав угрозу, сенатор пытается предпринять шаги, направленные на исправление ситуации. Но попытки бесплодны — политики воспринимают предупреждения сенатора как попытку набрать очки в предвыборной гонке. Военные не знают, как поступить в том случае, если из Белого Дома придёт приказ о начале войны. Вице-президент в растерянности — а не пора ли перенять власть, отстранив недееспособного лидера? Возможно, предупреждения о помешательстве президента всего лишь бред самого сенатора. А если решение о снятии с должности главы государства будет принято, — что скажут массы? Сколько человек поверят в безумие президента, а сколько решат, что стали свидетелями переворота?
Посвящённые в тайну растеряны. Непонятно даже, как организовать медицинскую проверку здоровья главного лица страны, что делать, если мнения врачей разделятся, как поступить, если вдруг во время медкомиссии президентский мозг заработает нормально, а безумные идеи, вроде присоединения Норвегии в качестве очередного штата, будут временно забыты. Нет закона, который регламентировал бы такую ситуацию… Страна находится на пороге катастрофы.
Убедительно показав тупик, в который попадёт страна в случае безумия лидера, даже просто подозрения на безумие, автор находит милый выход — президент вдруг приходит к пониманию долга и подаёт в отставку по состоянию здоровья. Кризис исчерпан, страна так и не осознала, перед какой пропастью находилась. Всё хорошо, что хорошо кончается.
Только в реальности сумасшедший никогда не отдаёт себе отчёта в своей болезни.
Имя главного героя романа — сенатора, распознавшего опасность и тщетно пытающегося её предотвратить, — Джим Маквей. Ничего общего с Джоном Макконом, конечно нет. Даже то, что фамилии литературного героя и директора ЦРУ в момент гибели Кеннеди свидетельствуют об ирландском происхождении, разумеется, простое совпадение. Ряд других странностей и совпадений тоже, вне всякого сомнения, случайны.
