И дело даже не в том, чтобы связать Освальда со всеми секретными службами мира от ЦРУ до Кубы. Это тоже особых трудностей не вызывало.
Сложность заключалась в том, что Освальд должен был выглядеть безумцем и одновременно умнейшим типом. Правым экстремистом с левыми убеждениями. Отличным снайпером, не умеющим стрелять. Вызывающим сочувствие исчадием ада.
Личности Освальда нужно было стать настолько странной и противоречивой, чтобы мировое общественное мнение годами разматывало этот клубок хитросплетений и поворотов. К тому же мы обязаны были поставить под сомнение официальные выводы, но ни в коем случае их не опровергать.
Освальд должен был стать центром притяжения. Затмить Жаклин, Роберта, комиссию Уоррена, плёнку Запрудера, самого Джона Кеннеди. Перетянуть на себя всё дело.
Поставленная задача была успешно выполнена.
Кто помнит фамилию убийцы Линкольна? Убийцы Мартина Лютера Кинга? Роберта Кеннеди? Джона Леннона? Очень немногие. А Ли Харви Освальда знают все. И биография, хотя бы и вкратце, известна любому американцу!
Скрупулёзно, методично создавались две легенды: одна — с положительным знаком, другая — с отрицательным. Легенда о Джеки и легенда об Освальде.
Но чтобы создать легенду об Освальде, его сначала надо было убить.
Без ликвидации Освальда версии ничего не стоили. Если его не убрать немедленно, разразится кризис. Причём такой кризис, которого страна еще не знала.
Только его смерть отсекала вспышки интереса к остальным аспектам дела и венчала заговор.
К моменту ухода Освальда из жизни мы должны были тщательно подготовить версию широкого заговора. Туманную, противоречивую, смутную и дурно пахнущую — неважно. Главное, чтобы в её основе лежали реальные факты, связанные и истолкованные бредовым образом, подтасованные, препарированные, извращённые, но реальные.
* * *
Вот мы и приступили к приготовлению пищи для умов. Стали стряпать блюдо, на которое публика обязана была накинуться незамедлительно, да так жадно, что всё, что не связано с заговором было бы забыто.
Первым делом я прочитал отчёт о первом допросе Освальда. Вёл допрос начальник далласской криминальной полиции Уилл Фриц, матёрый волк с тридцатилетним опытом работы.
Отчёт страниц на сорок. Ничего особенного.
Освальд — маньяк, желающий войти в историю. Биография соответствует. Любой начинающий психолог предскажет, что венцом жизни станет либо эффектное самоубийство в стиле камикадзе (обвешавшись бомбами), либо покушение на политика. Фигура на заговор не тянула.
Жена? Марина. Русская, дочь советского армейского майора. Так! А вот мы её дочерью генерала КГБ сделаем! Это легко. Про КГБ все знают. Пусть народ за кружкой пивка посудачит. Не переборщить только, чтобы русских в заговоре не обвинили. Но зато маленькая радость — подсыпали перцу КГБ. Юмор в любом деле должен присутствовать.
Итак, пока Марина рыдала в жилетку репортёрам про муженька-недотепу, невнятно бормоча о его странных похождениях, одна общенациональная газета глубокомысленно поведала, что Марина — дочь генерала КГБ, которую муж с опасностью для жизни вытащил из большевистских клыков.
* * *
При чтении протокола допроса подумалось, что лучше бы он молчал на допросе, этот Освальд. Молчание — оно и есть молчание. Как захотим, так и истолкуем. А то ведь всё рассказал, абсолютно! Нудел о неудавшейся жизни; о том, как недооценили; о том, какой он умный; о том, как доказал свою гениальность, застрелив президента.
Но и я не вчера родился. Подсыпал в цитирование немного бреда, выпятил нужные моменты, убрал пояснения. Процесс не очень сложный, особенно, когда работаешь с удовольствием.
И десяти томов не хватит, чтобы описать все ухищрения. Даже обида гложет, что не оценили наших усилий по созданию самого грандиозного спектакля всех времен и народов. Великий театр без зрителей — не хватает чего-то.
(Примечание Вадима. Здесь Виктор впервые проговаривается об одной из причин своей измены — долго скрываемом чувстве обиды на весь мир. Ведь такие актеры были, такое шоу создали, а никто не оценил. Проскальзывает у Виктора мысль о собственном величии и недооцененности.)
* * *
Алгоритм действий в отношении Освальда очевиден — создание легенды о несчастном дурачке, замешанном непонятно в чём. Ничего нового тут не изобретено.
Хозяйка квартиры Освальда вспомнила, что за месяц до трагедии какой-то полицейский разыскивал в квартале воришку. Воспоминания старушки проскальзывают в прессу. Дальше история дополняется (не без нашего участия!): месяц назад полицейский Типпит разыскивал Освальда! Бред подхватывают десятки серьезных газет и журналов. Старушка ахает, галиматью отрицает. Бред усиливается: бедную даму запугали! Через три года старушка скончалась от старости. Вывод журналистов? Правильно! Несчастную даму беспощадно ликвидировали!
Зачем надо было женщину убивать три года спустя? Вопрос неинтересен. Цель достигнута: связь между Типпитом и Освальдом была! Иначе зачем свидетельницу убрали?
* * *
Таксист Уильям Вали вёз Освальда домой после покушения, понятия не имея о том, кого везёт. На следствии шофёр подробно рассказал о поездке, ничего полезного не сообщил. Следствие и журналисты интерес к парню потеряли. Через два года Вали погибает в аварии. С тех пор его имя мелькает в любом длиннющем списке уничтоженных свидетелей. И опять же, никто не пытается спросить, а за что таксиста убивать, если его за два года даже журналисты ни разу не побеспокоили. За пять минут Освальд незнакомцу секреты заговора раскрыл?
* * *
Доходит до смешного.
Уилл Фриц, тот самый, который вёл первый допрос Освальда, обошёлся без протокола. Так поступают умудрённые опытом полицейские всех стран. Не получается доверительная атмосфера дружеской беседы, если пригласить на первый допрос стенографистку. И уж тем более невозможно добиться нужного эффекта при участии в беседе адвоката. А о магнитофонах и видеокамерах в те времена в полиции и не подозревали.
А как ситуация обыгрывается мудрейшими знатоками-писателями?
Раз допрос не протоколировался, то перед нами единственный случай в истории полиции, когда следователь вёл себя столь безграмотно. Следует элементарный вывод: Уилл Фриц — очередной заговорщик!
Такое впечатление, что репортёры кинофильмов про полицию не смотрят, книг про комиссара Мегрэ не читают, о методах работы полиции ведать не ведают.
То, что в деле есть письменное согласие Освальда на беседу без протокола и что после беседы Фриц надиктовал её содержание на сорок страниц текста, щелкопёров не волнует — слишком малозначительные детали.
Главное — сенсацию состряпать! Да чтобы подольше пожила, чтобы посытнее кормила.
* * *
Неизвестный борец за правду продал в газеты сведения о том, что Освальд участвовал в движении «За свободную Кубу». Этих движений и организаций столько тогда развелось, что никто не заметил маленькой неточности: на самом деле Освальд был активистом комитета «За честные отношения с Кубой».
