* * *
Надо отдать должное заказчикам. Несчастный парализованный пенсионер, проводивший жизнь в инвалидной коляске, был убит на глазах всего мира, но так, что до сих пор возникают сомнения, а было ли на самом деле убийство, не выкинули ли террористы за борт манекен, демонстрируя публике, как от угроз они перешли к делу. Ведь даже американским репортёрам не удалось докопаться до деталей жизни несчастного Леона Клингхоффера, а жена его скончалась от рака груди ровно через месяц после гибели мужа.
А мы беспомощно наблюдали за расправой с безопасного расстояния, делая вид, что не понимаем истинных причин убийства. Совпадение! Начальство решило вывезти пенсионера Джона на море, на кораблике покататься, а тут, откуда ни возьмись, террористы случились. Из сотен пассажиров выбрали случайно его, застрелили, выбросили за борт вместе с коляской, чтобы на дно сразу же ушёл, а потом сдались как ни в чём не бывало.
Впрочем, потом самолёт, в котором арестованных бандитов перевозили, был сожжён до основания на Мальте, сами бандиты перебиты, кроме Абу Нидаля, организатора дела, который с тех пор в Ираке отсиживается.
(Примечание Вадима. Только что, в тот момент, когда я перевожу мемуары Виктора, по радио сообщили, что 7 марта 2004 года содержавшийся в багдадской тюрьме Абу Нидаль скончался от разрыва сердца. Ушёл из жизни в полном соответствии с предсказанием Виктора в нашем разговоре 27 февраля: после того, как стало очевидно, что я в курсе истории с «Акилле Лауро», держать Абу Нидаля в живых стало бессмысленным и опасным. Несомненно, раз кто-то ещё знает, как на самом деле погиб Кеннеди, то он сделает всё возможное, чтобы заполучить Нидаля в качестве живого свидетеля. Но не могу понять, для чего Виктор сделал своим работодателям прощальный подарок, сообщив им о том, что я разгадал операцию с «Акилле Лауро». Именно это признание Виктора позволило им сообразить, что теперь все документы по делу хранятся у меня.)
* * *
Кто стоял за убийством Кеннеди, за настоящим убийством, свершившимся 7 октября 1985 года? Почему его убили не раньше и не позже. Почему именно тогда чаша терпения наших властителей переполнилась, я не знаю. Я занимал скромный пост охранника бывшего президента. Парализованного, живущего в инвалидном кресле, но полного жизненных сил и энергии. Высшие круги не объясняют простым охранникам мотивацию своих поступков.
Часть вторая. День сурка
Лиссабон. 9 марта 2004 года. Вечер.
Предисловие Вадима: «Уже поздний вечер. Завтра с утра мы с Мари, как и задумано, вместе сядем в такси, подъедем к гостинице «Пента», где пандус настолько неудобен для наблюдения со стороны, что преследователям не удастся понять, что внутрь войду только я, а Мари отправится дальше, в аэропорт. Я отвлеку этих ребят, а моя жена улетит в Таиланд. Если и дальше не случится ничего дурного, завтрашним же вечером я тоже отправлюсь в путь и обниму Мари через день-другой. А дальнейшее от нас уже не зависит. Верю, что будущее прекрасно.
Если я ошибся в своих расчётах, то меня, возможно, убьют. Впрочем, возможно и то, что поняв, как мы с Мари их перехитрили, они не станут мстить.
В жизни всегда есть место выбору: любить или ненавидеть. Простить или мстить…
Месть — удел неудачников».
* * *
В известном фильме «День сурка» герой не может выйти за пределы одного дня. Каждое утро он просыпается, смотрит в окно, слушает радио. И оказывается, за окном постоянно один и тот же день. Что бы человек ни делал, ровно в шесть утра наступает вчерашний день.
Герою удаётся преодолеть заколдованный круг благодаря всепобеждающей силе любви. Выясняется, к тому же, что заслужить любовь не так уж сложно, надо всего лишь совершать добрые дела, малые и большие. Незначительным на первый взгляд поступком ты меняешь жизнь окружающих. Ты не знаешь, пойдёт ли на пользу человеку твой поступок, но ты искренне желаешь помочь, а посему заслуживаешь награды.
Но не всё удаётся изменить. Несмотря на старания, герою фильма не удаётся предотвратить смерть нищего старика, которому судьба назначила для ухода из нашего мира именно этот день…
Часть вторая 1. Реальность
Лиссабон. 10 марта 2004 года.
Д. С. С-ву, вице-президенту банка «Промсвязьбанк»,
Москва. Манежная площадь, 1.
Уважаемый Дмитрий Сергеевич, насколько я поняла, покопавшись в компьютере моего покойного супруга Вадима Шмакова, он успел переправить вам ряд посланий, имеющих определённое отношение к событиям, происходившим с ним перед гибелью. Если не ошибаюсь, вчера он отправил вам так называемую тринадцатую главу (символический номер, не находите, Дмитрий?).
Очень жаль, что я не нашла иного выхода из ситуации. Очень жаль, что в этой жизни у нас с Вадимом ничего не получилось. Не знаю, хорошо или нет, что в этой жизни мы с ним расстались так же, как жили — не понимая друг друга, с желанием тихонько затворить за собою дверь. Хотя я до последнего дня пыталась найти иное решение.
Но горе Вадима в том, что он совершенно оторвался от реальности. Стоило ему немного подумать, и всё окончилось бы иначе.
Чтобы расставить точки над i, отправляю вам как бы продолжение отчёта Вадима, но моего авторства. Согласитесь, Дмитрий, что многостраничный опус моего покойного супруга претендует на беллетристику, чем и объясняется моё желание продолжить повествование в том же духе.
О, нет! Не рассматривайте мои робкие попытки донести до вас истину, как пародию на тему рассуждений Вадима. Не считайте, что я издеваюсь над его манерой письма, развлекаюсь, утрируя напыщенные фразы или же смеюсь на его верой в собственную правоту (особенно радует тупая уверенность Вадика в том, что я его обожала).
Не скрою, что патетические описания моей скромной фигуры вызывают улыбку. Странно, как и почему сам Вадим, неоднократно укоряющий за пафосность Виктора, не замечает собственных тошнотворных словоизлияний. Впрочем не странно, если знать, что мой муж умным человеком не был — за исключением, пожалуй, умения выпячивать собственные профессиональные навыки.
Добавлю, что не отличался он и порядочностью, несмотря на попытки этого самодовольного эгоиста себя обелить. Впрочем, мне, правда, очень жаль, что мы с Вадимом так и не поняли друг друга в этой жизни. Осталась недопонятость, а это всегда мучает.
Есть три причины, побудившие меня продолжить и завершить записки Вадима.
Во-первых, не нравится, что произведение остаётся незавершённым. Люблю гармонию.
Во-вторых, надо доказать, что Вадим писал авантюрный роман, а для этого необходимо превратить его отчёт в беллетристику. Только тогда приведённые факты будут расценены читателями, как изящные выдумки лёгкого на подъём автора. Я же не знаю, отправил ли он свой отчёт ещё кому-то. Если отправил, то без завершающих глав, написанных мною, будет казаться, что у Вадима не беллетристика, а изложение реальных событий. Оно нам не надо.
