Мой вулх, земной, куда-то исчез, пока я рассёдлывала Ветра. Но я не беспокоилась, я была уверена, что он появится. И он появился. Из-за скалы выдвинулась человеческая фигура, смутно белеющая в темноте. Только ошейник выделялся чёрной полосой, перечёркивая шею.
— Тури? — окликнул меня анхайр.
Я улыбнулась и спрыгнула со скалы. Одинец отшатнулся.
— Ты это чего? — изумлённо спросил он.
— Не знаю, — призналась я. — Захотелось ближе к звёздам.
— А-а, — понимающе протянул анхайр.
Несколько мгновений мы молчали. Наверное, нет ничего лучше, чем молчать вместе с тем, кто понимает, о чём ты молчишь. Но долго молчать у нас не было времени. Я с сожалением нарушила тишину:
— Ну, веху земли мы прошли…
— Угу, — проворчал Одинец. — Куда Лю делся-то?
— Я это у тебя хотела спросить, — усмехнулась я. — Ты его последний видел. Сегодня одиннадцатый день пути, так что завтра нам вроде полагается быть в У-Наринне.
— Лю позавчера сказал — пять дней осталось, — флегматично заметил Одинец.
Я кивнула. Слова анхайра подтвердили тот вывод, к которому я уже пришла сама.
— Лю — урод, — веско сказал Одинец. — Я так думаю, нам у Трона надо будет полагаться только на себя.
— А здорово ты вампиру голову снёс мечом, — вдруг вырвалось у меня. — Красиво. Я так не умею.
— Это ты молодец, Тури, — с неожиданным жаром сказал анхайр. — Без тебя и меча не было бы. А уж что ты с вампирами на верхотуре делала, я и знать не хочу…
Одинец усмехнулся с мрачной весёлостью. Я усмехнулась в ответ. Отбивные я из них делала. С кровью. Это такое особое блюдо, называется «вампир по-карсьи».
— А ты, что ли, всё помнишь? — спросил анхайр.
Я покачала головой:
— Не всё. Кое-что.
Горизонт на востоке начал светлеть. Синий отблеск, предвестник восходящего Меара, лизнул лапы небесной карсы, как набегающая речная волна. Одинец вдруг застенчиво ухмыльнулся, наклонил голову и ткнулся лбом мне в плечо. Как вулх. Я порывисто обняла его за шею и прижалась щекой к лохматой голове.
Ослепительно-синий краешек Меара показался из-за горизонта. Одинец бережно отстранил меня.
Синий восход вновь обрекал меня стать зверем.
Глава двадцать вторая
Меар, день одиннадцатый
— Знаешь, Одинец, этот чародей — такая скотина! — сердито сказала Тури, мерно подпрыгивая в седле. Я покосился на неё. Не спорю, скотина. Чего уж тут возражать?
В следующий миг анхайр Моран, точнее, его человечья сущность, внутренне содрогнулась.
Я был в теле вулха. Красным четтанским днём. Не помнил о том, что делал и видел вулх накануне, а присутствовал при этом. Непосредственно, человеческим сознанием.
Ну и ну! Пробуждайся, память, пробуждайся. Интересно, а влиять на это тело я как-нибудь могу?
После десятка разнообразных попыток я убедился, что не могу. Вулх находился совсем рядом и с немым звериным изумлением взирал на моё трепыхание.
Нет. Власть над телом зверя ещё не пришла. Я просто видел всё, что видел вулх. И мог думать, что заблагорассудится. Ну, и подсказывать вулху тоже мог, только не знаю, стал бы он меня слушать. Всё-таки сейчас его время, а не моё. Моё истекло с заходом Меара.
Кстати, похоже, что вулх неосознанно позвал меня, потому что Тури обратилась к нему с обычной человечьей речью, а вулх знал, что вторая половина оборотня понимает эту речь.
— И ты, серый брат, скотина изрядная, — добавила Тури мрачно. Мои изыскания в теле вулха заняли совсем немного времени — миг. Ведь ничего быстрее мысли под двумя солнцами не существует.
«Это я скотина, а не вулх!» — обиделся я за собрата. Чего зверя ругать? Ругать людей надо, всё зло в мире от них. А звери чисты, как младенцы. Я силился донести это до сознания Тури, но тело вулха не умело говорить по-человечески даже с моей помощью.
— Я, впрочем, тоже скотина, — честно призналась моя рыжая спутница и даже вулх, неведомо как читающий смысл с моих чувств и настроения, излучил тёплый поток задора и озорства. Кажется, он понял, что странные слова хозяйки не более чем дружеское покусывание в шутливой игровой свалке.
Я тоже внутренне усмехнулся. Ну и компания! Скотина-мадхет и скотина-анхайр топают в У-Наринну по поручению скотины-колдуна. Сквозила в этом некая мрачная символика.
Потом был бег, во время которого я, Моран, провалился в чёрную яму. Вулх ещё не мог выдержать моего присутствия в течение всего дня. Я пробуждался в нём ненадолго, пятнами, пока он снова не увлекался чем-то своим, звериным и не изгонял меня во Тьму.
Я вторично обрёл способность видеть и чувствовать, когда вокруг ходуном ходила земля, а из громадной воронки чуть впереди нас едва ли не до неба вздымалось кольчатое тело гигантского земляного червя. Сначала я растерялся, мимоходом подумав: «Весело же проводят Тури с вулхом красные дни!» Потом до меня дошло, что ничем иным, кроме вехи земли, это быть не может.
Благо, что Тури не стала долго пялиться на это безглазое чудище. Развернула Ветра и помчалась прочь, свистнув вулху, который присоединился с радостью. Я тоже присоединился к ним с радостью, правда, мысленно. Невольно вспомнились огни на дне неправильной реки — веха огня выглядела скромнее. Хотя джерхи их знают, эти стихии. Любой пожар начинается с очень маленького и безобидного на вид огонька. Уже проваливаясь в плотное море мрака, я подумал: а ведь около вехи наверняка слоняется Страж. Хорошо, что мы с ним не столкнулись.
Мельком я просыпался ещё дважды: когда Корняга ныл, что хочет пить, и перед самым закатом Четтана, когда смерклось и стало почти темно. Вулх, как всегда, беспокоился перед превращением и не находил себе места. Его бесхитростное звериное «я» не хотело умирать даже временно, и, похоже, он искал поддержки у меня. Но могучие силы, которые полностью изменяли тела оборотней за какие-то мгновения, скорее всего, были несовместимы с бодрствующим разумом. Может, это и к лучшему.
Чувствуя, как толчками откатывает и отступает нестерпимый пересветный жар во всём теле, я, пошатываясь, поднялся на ноги. Я, Моран. Анхайр-человек.
Вокруг неровными зубьями торчали из почвы голые скалы. Невысокие, острые скалы. Эх-ма, опять горы! Честно говоря, я очень жалел, что не удалось постранствовать по дну неправильной реки ещё некоторое время — день или два. Сколько там, поди, диковин! Отыскать бы туда дорогу от Юбена, я б такую торговлю открыл… Только от Юбена, боюсь, большинство караванов дошло бы лишь до Сунарры.
Однако хватит размышлять о пустяках. Где Тури? На этот раз я не стану прятаться и тратить зря драгоценные минуты, которые обязательно нужно употребить на разговор. Короткий… но разговор.
Я увидел её, едва выскользнул из-за раздвоенного, как огромная рогатина, обломка.
