– Уж сколько лет живем без князя, – добавил Храбровит. – Пора бы уже нам с сиротством своим покончить. Не идет к нам Святослав – пусть владеет нами брат его, того же деда внук.
– Он убийца, – возразила Сванхейд. – Он пролил кровь Святославова мужа.
– Если мужи словенские поддержат моего брата, – довольно высоким, приятным голосом заговорил Исольв, – эту распрю можно уладить. Мы заплатим виру и сыновьям Вестима за отца, и Святославу за его человека.
– Святослав не примет виру. Да и братья Соколины едва ли согласятся держать своего зятя в кошеле. Вам следует помнить об этом, – Сванхейд обвела взглядом старейшин, – Соколина – сестра Свенельдовых сыновей. Они будут искать его смерти, так же как и Святослав. А если вы признаете Сигвата своим князем, то вам придется биться за него с киевским князем и его первыми боярами. И разделить его горькую участь.
– Из этого может выйти большое кровопролитие, – согласился Исольв. – Но этого можно избежать, если ты, госпожа, поддержишь нас. Ты в силах примирить нас со Святославом. Он твой внук, он не отвернется, если ты попросишь его о мире и признаешь, что нашей земле нужен свой князь, который будет жить здесь, на Ильмене, а не в Киеве.
– Я передала право на эту землю моему сыну Ингвару и его потомкам. Сигват не его потомок. И как нельзя повернуть вспять течение Волхова, так не собрать семена судьбы, что были посеяны много лет назад.
– Это зависит от тебя, госпожа! – убеждал ее Исольв. – В твоей власти признать Сигвата наследником Олава. Святослав отверг твой драгоценный дар, и ты сама это знаешь. Если бы он ценил власть над этим краем, то не забросил бы нас, не обращался бы с нами как с холопами, от которых ему нужна только дань.
– Дело дурное вышло, это верно, – сказал Призор. – Лучше бы оно без крови решить, но уж как вышло, так вышло. Князь нам нужен, это бояре верно говорят.
– Вы, словене, сделаете гораздо лучше, если сразу отвергнете эти притязания, – твердо сказала Сванхейд. – Иначе вы вовлечете свою землю в жестокую войну и сами погубите себя. Или вы не слышали, что случилось в земле Деревской? – Сванхейд бросила взгляд на Мальфрид, которую уже приметила в дальнем углу, и та вздрогнула. – Древляне тоже думали, что они сильнее Киева, если им удалось убить князя. Моего сына Ингвара… – Сванхейд сглотнула, с трудом перевела дух и немного помолчала. – Они убили его, когда с ним была малая дружина… всего около двух десятков. Погиб он и все его люди. Древляне думали, что таким путем обрели свободу. Но они сами призвали на себя смерть. Не прошло и года, как Святослав привел туда войско. Деревские князья были убиты, старейшины перебиты, простая чадь взята в полон. Городки их были сожжены, жальники заброшены, на месте их нив уже шумит лес. Вы будете глупцами, если пожелаете себе той же участи. Да и зачем так далеко ходить – или вы не знаете, как Сигват распорядился на Луге? Или до меня дошли ложные слухи, что там он разорял веси, угонял у людей скот, брал таль?
– Там был убит наш брат Халейг, – напомнил Исольв, нахмурясь.
– Сдается мне, Сигват первым вынул меч, а не те мирные люди. Сигват одержал победу сегодня, но она погубит его завтра. Не дайте ему увлечь вас в Кощное.
– Напрасно ты так говоришь, госпожа, – не без огорчения возразил Исольв. – Мой брат и все мы почитаем тебя как мать нашего рода. В твоей власти было бы примирить всех, добиться от Святослава обещания мира. Ты упрямишься, и это не к лицу такой мудрой женщине.
– Я слишком хорошо вижу конец пути, на который вы встали! – сердито возразила Сванхейд. – И не желаю идти по нему вместе с вами. Но если вам судьба погубить себя, то я не могу спасти вас против вашей воли.
– Мы можем избежать всех этих бед! Если ты поддержишь нас, если мой брат будет признан князем, он еще успеет собрать дань и отослать ее Святославу.
– Единственная дань, которую он примет – это голова твоего брата Сигвата, – прямо ответила Сванхейд. – Так и передай ему. Я никогда не дам ему благословения, и всякий, кто встанет на его сторону, тем самым сядет в лодку Кощея. Я говорю вам правду. Передайте это своим сородичам.
– Святослав в этом раздоре виноват! – сердито ответил ей Сдеслав. – Он покинул нас, забыл! Двенадцать лет нашим богам жертв не приносил, боги нас забыли! Оттого неурожаи, едва до голода не дошло.
– Когда прочной власти нет, многих на озорство потянет, – поддержал Призор. – Любой вздумает, будто Перуна за бороду ухватил, коли нету управы.
– И коли мы сами себе князя найдем, то какое Святослава право нам мешать? Мы ему не холопы, и смердьей доли себе не желаем!
– На вятичей он собрался! – подхватил Храбровит. – Вятичи ему, вишь, нужны, а мы, словене, нет. Ну так и он нам не нужен!
Другие старейшины согласно кивали.
– Ваш род варяжский полтораста лет нами правил, – сказал Ведогость. – Мы вам повиновались, держался наш ряд. Вы его нарушили, не мы. Если изберем себе князя, боги с нас не взыщут.
Сванхейд помолчала. Если Ведогость и другие жрецы решили, что боги требуют избрания нового князя, то с ними ей было бессмысленно спорить.
– Подождите немного, – сказала она. – Не собирайте веча, дайте мне время все обдумать.
– Мы должны принести искупительные жертвы, – сказал Дедич, – за пролитую на нашей земле кровь. С этим ждать нельзя.
– Я могу исполнить то, о чем вы меня просите. Но мне нужно время. Приносите искупительные жертвы и молите богов о сохранении мира. А я… помогу вам обрести желаемое.
– Да пошлют тебе боги здоровья, госпожа, – Исольв, хоть и был разочарован, вежливо поклонился ей на прощение. – В твоих руках мир на этой земле, и я надеюсь, ты будешь благоразумна.
Выходя вместе с другими, Дедич снова взглянул на Мальфрид. Она сидела на прежнем месте, и на лице ее даже в полутьме было видно отчаяние.
Ей казалось, сейчас она могла бы убить Сигвата своими руками. После стольких испытания судьба послала ей надежный приют и надежды на счастье. Но теперь и к стенам Хольмгарда тянуло жадные языки пламя далекого Искоростеня.
* * *
На следующий день отроки заприметили с вежи несколько всадников, среди которых вился на зимнем ветру синий плащ Сигвата. Проехав по льду, он поднялся на внутренний причал и велел передать, что хочет видеть Сванхейд.
– Скажите, что я не хочу его видеть, – гневно ответила Сванхейд отроку.
– Я выйду к нему! – Бер с готовностью поднялся.
– Сиди! – осадила его бабушка. – Торкиль, сходи ты.
– Но почему…
– Потому что ты попытаешься сбросить его в прорубь или скажешь что-нибудь такое, что он велит зарубить тебя на месте! А ты нужен мне живым, ты сейчас единственный мужчина, на которого я и Мальфи можем опереться!
Признавая ее правоту, Бер со вздохом сел на прежнее место. Торкиль отправился на причал. Сигват ждал его, спешившись и ожидая, что у него возьмут лошадь.
