Но головного дела
[26] этого не отменяло, а лишь поворачивало другим боком.
– Я ничего не назначал, – изменившимся от волнения голосом ответил Святослав.
У него даже лицо вытянулось. Он уже знал, что Улеб убит, и испытывал по этому поводу неприятнейшую смесь чувств: горе, гнев, досада, подстеленные тайным удовлетворением, которого стыдился. Ему было досадно, что борьба за княжий стол оторвала от него брата и ближайшего друга; он не мог не злиться на Улеба, он жалел, что такой брат у него есть, но смерти ему не хотел и руку к ней никогда не приложил бы. Утром он, получив эту весть от своих первых посланцев, счел своим долгом найти и наказать убийц, но в самой глубине души был рад, что постыдная, позорящая род вражда завершилась.
Кто мог быть теми убийцами, он не имел представления, но относил это на счет местных жителей. Мало ли какие раздоры есть меж ними – здесь могли найтись тайные сторонники Сигвата или еще какие-то зложелатели, не любящие варягов. Суету возле Хольмгарда он наблюдал с недоумением, но ему не приходило в голову, что словене собрались защищаться от него, пока ему не сказал об этом Велебран. Но и это он считал глупостью, для которой нет прямых причин.
Но слова Люта все меняли. Причины были… Грозная тень позорного обвинения нависла над ним самим.
– Это были твои люди, которым ты веришь. Поэтому Улеб им поверил тоже. Он уехал с ними и с двумя отроками. Их ждали в поприще от Хольмгарда, в пустынном месте. На Улеба и его людей напали пятеро или шестеро. Один-двое из них или убиты, или тяжело ранены. Других тел, кроме этих трех, не нашли. Один меч, телохранителя, пропал.
– Кто были эти люди? – быстро спросил Болва, покосившись на князя и видя, что тот онемел от изумления. – Кто приходил за Улебом?
– Гриди твои ближние. – Лют еще раз скользнул взглядом по лицам вокруг Святослава. – Грим, Гримкелев сын, и Девята.
По гриднице пробежал изумленный ропот. Святослав тоже огляделся и тоже никого не нашел.
– Ты их видел? – недоверчиво спросил он.
– Я не видел. Но их видели двое. Один знает твоих людей в лицо.
– Кто? – Святослав требовательно подался вперед.
– Малфа. Мальфрид, Володиславова дочь. Она теперь у Сванхейд живет.
Лют ничего не добавил, но гриди загудели сильнее. Все они прекрасно знали Мальфрид. Если ее свидетельству доверять, но сомневаться в справедливости ее слов не придется.
– Она женщина! – выкрикнул Болва.
– Речь идет об убийстве. К тому же там был и мужчина. Бер, Тороддов сын. Он тоже видел тех двоих. Прикажи позвать их. И Бер засвидетельствует, эти люди приезжали или нет. Твой двоюродный брат ведь достаточно надежный видок, княже?
– Да… Где они? – Святослав еще раз огляделся, в досаде, что двоих названных нет под рукой как раз тогда, когда они очень нужны. – Игмор где? Я его с утра не видел.
– Да они все и ночевать не приходили, – сказал Вальга, который жил в той же избе. – Я на полатях один спал. Ни вечером их не было, ни утром. Я было думал, может, в шатрах у кого загуляли.
Гриди стали переглядываться, качать головами. Со вчерашнего дня никто не видел ни Игмора, ни Грима и Девяту.
– Подите в стане поищите мне этих чертей, – велел Святослав.
– Надеюсь, они найдутся, – заметил Лют. – И пусть они тебе ответят, зачем позвали моего братанича Улеба в пустынное место почти ночью и что произошло дальше. А когда они найдутся, я предъявлю им обвинение в подлом убийстве.
– Погоди! – осадил его Святослав. – Еще неизвестно, кто кого убил…
– Улеб мертв. Велебран видел тела, и твой кормилец Асмунд тоже. Сомневаться в этом нельзя.
– Наших парней тоже нет! – торопливо вставил Болва, вдруг осененный дикой мыслью. – Княже, а что если… их тоже… того…
Лют смерил его презрительным взглядом. Когда-то давным-давно Бьёльв, чье имя у славян звучало как Болва, служил воеводе Свенельду. Благодаря родству с Градимиром (они были вуйные братья) он уцелел в той битве близ Малина, где полегла почти вся изменившая Свенельдова дружина, и перешел к Ингвару. Мистина бывших людей своего отца не жаловал, но Болва прижился у Ингвара, а потом у юного Святослава. Даже взял в жены дочь Хрольва и Славчи, чтобы закрепить связи в ближайшем к князю кругу. Обладая совестью не слишком чуткой, а умом тонким и изворотливым, после отъезда на Крит Сфенкела он неприметно вылез в первые княжьи советчики. В том совещании на причале он, на свое счастье, не участвовал: Игмор не доверял ему, считая слишком умным. Сейчас Болва был готов на все, лишь бы выгородить своих людей. Но Лют, до сих пор считая его перебежчиком, любой его довод отверг бы, как пустую увертку.
Поиски затянулись, но ни к чему не привели. Гриди обшарили весь посадничий двор и весь стан на поле, но не нашли никого из троих. Исчезли их вещи – кафтаны, плащи, оружие. Итак, расспрашивать оказалось некого: одни участники таинственной встречи были мертвы, другие исчезли.
– Кто осматривал место, где все было? – спросил Святослав.
– Я, – ответил Лют.
На самом деле место убийства осматривал Альв, но на него Лют мог положиться, как на самого себя и даже больше, зная, что ничего упущено не будет.
– Поехали, покажешь! – Святослав встал.
* * *
Дело запуталось, и остаток дня не принес определенности. Святослав с ближниками сам осмотрел место, уже осмотренное людьми Люта. Пятна крови на земле еще были видны, но кроме них и поломанных кустов – свидетелей борьбы – отыскать ничего не удалось. Исчезнувший меч Рауда так и не нашелся – видимо, убийцы унесли его с собой. Зато выяснилось, что из гридей пропали без вести не трое, а семеро: Игмор с двумя младшими братьями, Гримом и Добровоем, а еще сыновья боярские Градимир и Девята, да Игморовы же зятья Красен и Агмунд. Из ватаги «названных братьев» в Новых Дворах по-прежнему обретались только сыновья Ивора – Хавлот и Белча, но они клялись на оружии, что не знают об этом деле ровно ничего.
Дотемна ничего не решили. Полночи в Новых Дворах и в Хольмгарде обсуждали дело. Святослав разослал отроков искать Игмора с братией по всей округе, объявил даже о награде тому, кто найдет их или наведет на след. Но обнаружили лишь пропажу лодки.
Лют тоже принял свои меры: отправил по два десятка оружников вниз по Волхову, к Ладоге, и за озеро на юг, к Ловати. Если бы семеро беглецов ушли в каком-то из этих направлений, то их можно было бы догнать или хотя бы найти местных жителей, кто их видел: места эти были населенными, а жители имели приметливый глаз на чужаков.
– Если найдете, вязать и везти сюда живыми, – наставлял Лют своих десятских. – А не дадутся – как сложится. Если они не виноваты, то зачем было бежать?
На другой день сам Святослав, скрепя сердце, явился в Хольмгард и попросил показать ему тела. На жальнике копали яму под могилу для Улеба, как положено русу знатного рода. Телохранителям предстояло лечь по бокам от него. Женщины причитали над мертвыми.
