– Держи двумя руками, горе ты моё, – вздохнула Клара. – Вот так. Чтобы просто острие вперед смотрело.
– Что, п-прямо сейчас?
Клара взглянула ей в глаза, серьёзно и прямо.
– Ещё не сейчас. Но скоро. Видишь вот эту стаю? Мандуки. Загонно-стайная охота. А может, и облавная. А вот это знаешь что? Цефалоподы. И тоже стая. Я такого вообще никогда не видела. Они ж одиночки, что в бродячей форме, что в оседлой.
Леандра замигала. Это что ж такое делается-то, ой?
А ещё больше она испугалась, увидав, как мастер Хюммель хищно сощуривается и кладёт руку на эфес артефактного оружия с корундовыми магонакопителями, сиречь своей шпаги с рубинами в эфесе.
– Идём. Варана поведёшь.
У Леандры похолодело в животе, ладони мигом вспотели.
Она послушно взяла тягловую животинку под уздцы.
Теперь через Межреальность они пробирались осторожно, крадучись. Клара впереди, прокладывая тропу – точнее, узкий, сразу же исчезавший за их спинами проход – словно хирургический разрез.
Голубой огонёк мерцал едва заметно, и Леандре казалось, что они некоторое время идут вниз, словно в глубокую котловину. Странный свет Междумирья тускнел, меж вздыбленных зарослей, сейчас замороженных заклятием Клары, скапливались сумерки, сочились, словно кровь в бороду из рассечённой щеки.
Тут уже было не до записей, не до измерений; Леа едва дышать не перестала.
– Это близко, – прошипела Клара. – Совсем близко – смотри!
Чародейка замерла; Леандра осторожно подобралась к ней поближе.
Затаившимся волшебнице и интерну открылось обширное пространство, затопленное сизыми волнами тумана. Здесь поднимались отдельные «деревья» Междумирья, толстые, изломанные, ветви торчали во все стороны, воздушные корни десятками опускались в призрачную твердь; вокруг могучих стволов бродили те самые Мanducaresaurus Ordinarius – или Vulgaris?.. и как там они во множественном числе? Мanducaresaurusum?..
Леандра думала с таким напряжением, словно от этого зависело сейчас вожделенное зачисление в Целители. Только поэтому, наверное, и удержалась от применения, как говорилось в её рабочем журнале, ненаправленного акустического воздействия.
Мандуков тут собралось, наверное, до полусотни. Ходили они кругом, раз за разом огибая просвет по окружности; уродливые головы повёрнуты к центру, словно вся стая ожидала чего-то.
– На что они там пялятся? – услыхала Леандра шёпот Клары.
Пялились мандуки на самое высокое и уродливое из деревьев – то есть на самом деле на квазирастительного малоподвижного биота, как не преминули бы отметить Анималисты, – и на этом дереве, оплетённое чёрными изломанными ветвями, крепко спелёнутое гибкими псевдолианами, что-то белело.
– Та-ак… – процедила Клара сквозь зубы. – Интересно-то как…
– Что, госпожа мастер?
– Не видишь? Чары накинь. – Волшебница была отменно мрачна. – Ненавижу, когда этим тварям подобная добыча достаётся…
Леандра поспешно бросила элементарное заклятье зоркости – простой жест, даже без мыслеформ – взглянула и охнула, не сдержавшись.
Среди чёрных зловеще выглядевших сучьев и ветвей (на самом деле бывших, как мы помним, псевдотрансформами мандибул) ослепительно белело нагое тело. Челове… – то есть нет, не человеческое.
Слишком короткий корпус, слишком широкие плечи, слишком глубокая грудь, слишком сильно бугрящиеся мышцы, молочно-белая кожа, какой никогда не бывает у людей.
И совершенно, абсолютно нагое.
Леандра покраснела – хотя с чего бы краснеть будущей (хочется верить) Целительнице, уже бывавшей в анатомичке?
– Гном. Они изловили гнома.
Голос Клары Хюммель был поистине холоден, «как полярные льды».
– Но почему тогда не пожрали сразу?
Леа заставила себя вглядеться. Мертвецы до сих пор её, признаться, пугали.
Упала на грудь голова; короткая густая бородка цвета спелого каштана, чисто выбритый череп, покрытый руническими татуировками…
Как он угодил к мандукам? Почему обнажён?
Голова вдруг дрогнула, попытавшись подняться.
– Ай! Г-госпожа!..
– Тихо, глупая! Он жив!.. Клянусь священными браслетами, как говаривает воительница Райна… – Клара Хюммель бросилась к меланхоличному варану, принялась лихорадочно рыться в седельных сумках. – Помогай, интерн! Вот тебе первое настоящее дело! Не себя спасаем, другого!..
Леандра только и смогла, что рот раскрыть.
– Чего спишь?! – яростно прошипела госпожа мастер. – Заклятие неслышимости, живо! Диффузию запахов – остановить!.. пока вся эта кодла на нас не кинулась!..
Наверное, от страха – но с этими чарами Леа справилась. Госпожа Клара даже не похвалила, лишь кивнула коротко.
– Значится, так. – Чародейка аккуратно выложила на чистой тряпице три небольших, с фалангу мизинца, кристалла – зеленоватый хризопраз, тёмно-красный гранат, лимонно-жёлтый цитрин. – Этих бестий надо отвлечь, а потом…
– А просто сжечь? – вдруг вырвалось у Леандры. – Кольцевое воспламенение, дерево с гномом в центре…
– Ишь ты, «кольцевое воспламенение»! Какие слова-то знаем! А нужную температуру не прикинула, сколько там будет в эпицентре? Да и кроме того… тот, первый мандук весьма крепким оказался. Боюсь, не хватит мне силы всех их разом накрыть, так, чтобы сразу в пепел. На такое только мессир Архимаг и способен… Нет. Давай без экспериментов, интерн. Мандуки – тупые твари, только жрать и могут…
– А почему ж до сих пор не сожрали?
Клара недовольно скривилась.
– Сама себя спрашиваю. И ответы, интерн, мне совсем не нравятся. Нагинату держи наготове.
Леа сглотнула. В животе привольно разлёгся ледяной паук, вовсю шевеливший мохнатыми лапами.
– Не зря брала, – кивнула Клара на кристаллы. – По счёту три – динамическим заклятием – сперва зелёный, потом жёлтый и, наконец, красный – по трём фокальным точкам, право, лево и прямо! В дальний край!..
– А вы?! – испугалась госпожа интерн.
Клара мрачно усмехнулась и выразительно потащила из ножен свою шпагу.
– Почему? – прошептала Леандра, чувствуя, что сейчас самым позорным образом свалится в обморок. – Вы же маг, госпожа… молния там, огнешар… усыпить их всех…
Вместо ответа Клара молча сунула ей под нос магометр.
Стрелки метались из стороны в сторону, как безумные, прибор жалобно поскрипывал.
Потоки магии бушевали, сталкивались, смешивались, и порвали бы в клочья любое заклятие, кроме лишь самых простых.
– Вроде кольцевого воспламенения, – бледно улыбнулась чародейка. – Но на него меня не хватит, Леа, – чтобы тварей в прах, а гном бы жив.
