– Я его хорошо заметала, Кассиус!
– Ах, дорогая Клара, настоящему другу всегда укажет путь его сер… то есть его умение.
– Умение?! Ты следил за мной, что ли, Аркавиус?!
– Клара! Дорогая! Я тебя умоляю! – в ужасе замахал руками мэтр. – Я ж исключительно в мирных целях!.. Я же видел, что вокруг демоны знают, что творится!.. И оказался прав, между прочим!..
– Оказался, – Клара была справедлива, но на Леандру оглянулась не без смущения. – Давай-ка отложим эти разговоры до возвращения, дорогой сокурсник. Не думай, однако, что я не благодарна за помощь, не думай!..
– Я счастлив, что смог оказаться полезным, – просиял Кассиус.
– Смог, смог, – вздохнула Клара, выразительно глядя на Леандру.
По пути чародейка волей-неволей стала пересказывать лекарю всё случившееся; мэтр внимал.
– Морской див? И последние из партии провалились в земляной желудок? И выбрался наш гном оттуда, получается, весь нагой?
– Странная история, да. Но это Абраксас, так что мы с Леа туда непременно заглянем.
– Если всё это так, Клара, дорогая, то я бы советовал всё-таки хорошо оснащённую экспедицию Гильдии… – сразу же зачастил Кассиус.
– Какая экспедиция, Кас?! У нас полтора человека осталось в действующем составе! А мессир Архимаг —
– Гм, Клархен, хм…
– Да, – осеклась чародейка. – Ты прав, дружище.
Кассиус вновь просиял.
– И вы на самом деле успели вовремя, – ещё мягче продолжала Клара.
Глаза у мэтра сделались, словно блюдца.
– Спасибо. Я… был рад, что… что смог… – он краснел и запинался.
«Влюблен, – с уверенностью знатока подумала Леандра. – Влюблён по уши, а госпожа наставница не отвечает ему взаимностью. Эх, бедолага…» – отчего-то мэтра стало даже жалко.
– Погоди, – вдруг насторожилась волшебница. – Слышишь? Чувствуешь?
Тропа у них под ногами заметно вздрагивала, словно впереди по ней мчалось «branco di stalloni da corsa», стадо скаковых жеребцов, как говаривала подружка Аличе ди Дарио.
А ещё миг спустя из-за извива только что проложенной тропы вылетел ученик Юлий, совсем не похожий сейчас на «Дискобола».
– Ско! Ло! Пен!.. – он задыхался.
– Что?! – вскинулся Кассиус.
– Сколопенепе…
– Он хочет сказать – «сколопендроморф», – холодно закончила за него Клара. – Вот уж поистине везёт, как утопленникам.
Сколопендроморф. Один из самых страшных хищников Межреальности, охотящийся и на мандуков, и на ракопауков, и на тех же гигаскорпионов. Уступая последним в размере, «поистине несравним в ярости», как писалось в старинных трактатах.
Но почему тогда всё трясётся? Сколопендроморфы как раз и знамениты, и опасны именно своим несравненным умением скрадывать добычу, подбираться к ней незаметно, с тем, чтобы потом броситься на неё сзади.
– А чего ж он так топочет-то? – вслух удивилась Клара. Рубиновая шпага была уже у неё в руках.
– Да тут всё вверх дном, – процедил сквозь зубы Кассиус, заметно бледнея.
– К бою, Леа.
К бою? Ой, а что же делать?!..
– У тебя отлично выходят динамические чары, девочка. Прикроешь меня, отвлечешь его – засвети в верхнюю пару глаз чем-нибудь. А я докончу.
Ученик Юлий отчего-то нервно поёжился, виновато глядя на своего мэтра.
– А меня ты что же, совсем со счету сбросила?! – возмутился Кассиус, воинственно поддёргивая рукава. – Я тоже могу!
– Чем ты можешь?
– А чем нужно? Acus glacies38, flammam gladii39 – что?
– Никогда не имел дело со сколопендроморфами, так? – вздохнула Клара, махнув вправо-влево шпагой.
– Как это «не имел»?! Ещё как имел!
– Тогда помоги Леандре. Займись раненым, она мне нужна. Она справится лучше. Мы уже сработались.
От этой похвалы старшая адептка, вспыхнув до корней волос, про себя поклялась отдать жизнь за наставницу при первом же удобном случае.
Тропа вдруг перестала содрогаться, а потом туман впереди рассеялся и оттуда неслышной тенью вынырнул тот самый сколопендроморф.
Да, оказался он куда меньше того гигаскорпиона – не с галеас величиной, отнюдь, а всего лишь с крупную собаку. Однако двигался он слитно, неразличимо, словно перетекая из одного положения в другое; было в нём что-то кошачье, словно и не был он хоть и монстром, но ведущим свой род именно от насекомых.
Обычные сколопендры – попросту говоря, многоногие гусеницы, быстрые и подвижные – напоминали его мало. Там куда больше было «морфа», нежели «сколопендро».
Тело у него и впрямь состояло из многих члеников, но было куда короче обычного; ног всего три пары, причём третья торчала почему-то над головой. Вооружены эти ноги были жуткими серповидными клинками, часто иззубренными; вот они выдвинулись из широких сегментов, высунулись на всю длину и вновь спрятались. Морда навроде муравьиной, покрытая сплошным хитиновым щитком, но глаза – глаза спереди головы, совершенно драконьи, золотые с узким зрачком, отчего монстр и впрямь казался невероятной смесью кота и насекомого.
И, как ни странно, был красив смертоносной красотой истинного хищника.
– Это что ж за экземпляр? – услыхала Леа. Клара держала наготове шпагу, однако явно пребывала в недоумении. – Отродясь такого не видывала…
– Эй, ты, чудовище! – вдруг заорал Кассиус, выскакивая вперёд. – Прочь, сгинь, пропади!..
– Пыррр, – сказал сколопендроморф. И прыгнул.
Клара успела взмахнуть рубиновой шпагой, ткань Междумирья полыхнула, но чудовище оказалось слишком быстро, а прыжок – разом на три десятка локтей.
Ой, да ничего ж себе!
Леандра взвизг… то есть произвела ненаправленное акустическое воздействие – и наугад метнула заготовленным для «динамических чар» клубком силы.
Промахнулась – сколопендроморф изящно уклонился, и заскакал вокруг, резко меняя направления, мечась из стороны в сторону.
А потом прыгнул ещё раз – потому что neglegentes pupillam Юлий каким-то образом оказался болтающимся сбоку, выйдя из-под защиты и Клары, и собственного мэтра.
Сделавшись, таким образом, лёгкой добычей.
Сколопендроморф заметил это с редкостной быстротой. Припал к тверди Междумирья, прижимая верхние хватательные педипальпы, хвост мотнулся из стороны в сторону, скакнул к Юлию; тот замахал руками – в панике, как показалось Леандре.
– Ах ты!.. – вскинулась Клара Хюммель, и то незримое, что образует «воздух» Межреальности, загудело, затрещало, разрываемое, разлагаемое на составляющие; ослепительная сеть молний сорвалась со вскинутых рук чародейки, сложенных в непонятном, отчасти даже пугающем жесте.
