После слов Браухича в зале совещаний повисла нехорошая тишина, однако ее быстро нарушил генерал Йодль.
– Мой Фюрер, я уверен, что генерал-полковник фон Клейст все это тоже отлично понимал, разворачивая свои танки на северо-запад. У него-то пока со средствами дегазации никаких проблем нет, но при этом русский контрудар поставил под угрозу линии снабжения первой танковой армии, и чтобы не повторить печальный опыт группы армий «Центр» ему пришлось предпринять энергичные контрмеры. Решение фон Клейста представляется мне единственно верным. Окруженные нами русские армии не смогут продержаться даже неделю. Они лишены снабжения и контролируют относительно небольшую территорию. В отличие от Московского котла, который при всем желании не зальешь химией целиком, здесь мы имеем дело с компактно расположенными войсками противника. При интенсивной обработке их позиций боевыми отравляющими веществами средства химзащиты и дегазации у русских быстро закончатся, а дальше им останется либо сдаться, либо умереть в мучениях. Это вопрос нескольких дней. Столько наши солдаты в Московском котле вполне смогут продержаться, особенно если им самим не придется идти на прорыв, ну а дальше, после капитуляции или уничтожения русских войск под Ржевом, внешний фронт окружения перестанет существовать на значительном участке, и танковые дивизии фон Клейста вновь развернутся на восток, а у русских уже не останется сил для того, чтобы противостоять их удару.
Гитлер оторвал руки от стола и выпрямился. На его лице отражались следы внутренней борьбы. Желание покарать генерала фон Клейста за самоуправство сталкивалось в мозгу Фюрера с логикой и аргументами Браухича и Йодля.
– Я даю фон Клейсту три дня, – наконец совладал со своими нервами Гитлер, – Мы должны стереть русских в Ржевском котле с лица земли. Я хочу, чтобы Сталин увидел на примере своих окруженных армий, что ждет его в ближайшем будущем. Он возомнил, что может на равных вести против Рейха химическую войну, и мы должны помочь ему расстаться с этими заблуждениями. Лишенные снабжения войска – отличная мишень для химического оружия, и мы обрушим на них всю его мощь. Передайте фон Клейсту приказ – ни один русский не должен выйти живым из Ржевского котла. Пусть уничтожит их химией, как крыс! Это станет хорошим уроком для всех остальных.
* * *
Дела у окруженных под Ржевом армий шли, мягко говоря, неважно. Немцы как с цепи сорвались. Клейст, соединившись с пехотными частями, оборонявшими Ржев, развернул танки внутрь кольца окружения, стремясь рассечь армию Лелюшенко надвое.
Собственно, целиком в котел попала только тридцатая армия. Остальные силы, оказавшиеся в окружении, были частями других объединений и отдельными полками и бригадами резерва главного командования. К слову, полк Цайтиуни тоже выскользнуть из котла не успел.
Воевать с большими массами танков в ходе нашего контрудара не предполагалось, так что никакого усиления противотанковыми средствами армия Лелюшенко не получила, и теперь это не замедлило сказаться. Если на прежнем направлении движения дивизий Клейста чуть не каждый куст ощетинивался навстречу немцам гранатометами, то под Ржевом у бойцов Калининского фронта имелись в распоряжении только штатные противотанковые пушки, которых вечно не хватало. Гранатометы, впрочем, в некоторых подразделениях все же встречались, но в столь незначительном количестве, что существенного влияния на ход боевых действий они оказать не могли.
Ситуация выглядела предельно знакомой. Подобных котлов за полгода войны обе стороны видели не меньше десятка. В начале битвы за Москву в этих же местах армии, окруженные под Вязьмой, сопротивлялись очень достойно и выиграли для Ставки много бесценного времени, приковывая к себе значительные силы немцев. Однако сейчас обстоятельства складывались совершенно иначе.
Немцы торопились. С орбиты это было отлично видно. Причина такого поведения противника лежала на поверхности. В Московском котле ежедневно только от холода умирало больше тысячи солдат вермахта, и с каждым часом боеспособность и боевой дух окруженных армий неуклонно снижались.
Замысел Клейста тоже вопросов не вызывал. Немецкий генерал собирался быстро разобраться с Ржевским котлом и, не беспокоясь больше о флангах, всеми силами ударить на восток на соединение со ждущими спасения камрадами. Вот только средства, которые он выбрал для борьбы с окруженными армиями, мне категорически не нравились.
Возникало ощущение, что немцы стаскивают к границам котла всю имеющуюся у них боевую химию. На самом деле, это решение выглядело правильным, по крайней мере, вычислитель прогнозировал эффект от массированного применения отравляющих веществ по лишенным снабжения войскам, как сокрушительный.
Ситуация требовала немедленных ответных действий. Не слишком интенсивные удары химическими боеприпасами по советским войскам в Ржевском котле наносились и сейчас, но пока эффект от них не превышал привычных потерь от применения снарядов и бомб в обычном снаряжении. Все-таки какие-то запасы средств химзащиты у окруженных имелись, однако, как только они закончатся, ситуация изменится, да и, судя по подготовительным мероприятиям, через сутки-двое на головы советских бойцов обрушится такой шквал боевой химии, справится с которым будет просто нереально.
К Шапошникову я явился вечером того же дня. По ходу моего доклада выражение его лица становилось все более обеспокоенным, а когда я озвучил свои выводы и предложения, маршал тяжело взглянул мне в глаза.
– Каждый раз, когда вы излагали мне план очередной операции, я не мог отделаться от мысли, что риск неудачи слишком велик, и почти всегда выяснялось, что я в своей оценке был прав, но вы каким-то образом все же умудрялись вывернуться и выйти победителем. Наверное, я упускаю что-то важное. Впрочем, вы правы, сейчас у нас все равно нет выбора.
– Я должен вылететь в район Ржевского котла уже этой ночью, товарищ маршал, иначе будет поздно. Вот только разведрейд придется совместить с проводкой конвоя транспортных самолетов к окруженным. Сесть там негде, но у пилотов ПС-84 уже есть опыт успешного сброса контейнеров с парашютами людям генерала Захарова.
– Конвоя? – приподнял бровь Шапошников.
– Так точно. Я надеюсь, ТБ-7, модернизированный под моим руководством для предыдущей операции, еще на разукомплектован?
– Нет, – усмехнулся маршал. – По запросу товарища Берии этот самолет, затрудняюсь даже назвать его тип, был передан в ведение НКВД вместе с экипажем. Насколько мне известно, он поддерживается в состоянии боевой готовности. По личному приказу наркома все доработки и новые устройства, установленные техниками и заводскими инженерами в условиях крайнего дефицита времени, еще раз проверены и при необходимости модернизированы с целью повышения надежности. Вроде как, даже усилили набор корпуса, поскольку из-за слишком сильной отдачи нештатных пушек ВЯ-23 он местами оказался на грани разрушения. Вам повезло, что немцы закончились раньше, чем ваш ТБ-7 распался на части прямо в воздухе.
– Товарищ Берия, как всегда, проявил редкую предусмотрительность, – я тоже обозначил легкую улыбку.
