— Ты не понравился Доктору, — скрипуче произнёс Бенито. — Он тебя не пригласил в дом.
— Да, — вздохнул Кайман. — Но он меня и не прогнал. Верно?
Зомби подумал.
— Верно. Не прогнал.
Сталкер прислонился затылком к стене дома и закрыл глаза.
26
Мышка,
дом Доктора на Болоте
За стенкой звучали голоса. Девушка села на кровати, спустила ноги на пол. Ноги были босые, пол гладкий и холодный, кровать жёсткая и узкая — вовсе даже не кровать, а медицинская кушетка. И запах здесь был медицинский, характерно резкий, безошибочно наводящий на мысль об уколах, лекарствах и прочих неприятных вещах…
А кстати, «здесь» — это где? И как она сюда попала?
Последнее, что Мышке помнилось, больше походило на горячечный бред, чем на явь, — жуткая морда кровососа, окровавленные щупальца и взгляд, изучающий её с холодным любопытством. Мышку передёрнуло. Кошмар — да, но никак не сон. Она потянулась к горлу, ткнулась кончиками пальцев в жирную мазь. Картина понемногу вырисовывалась. Она жива, кровосос её не прикончил. Её подлечили. Кто? Надо полагать, Доктор. И «здесь» — это дом Доктора на Болоте.
Голоса зазвучали громче. За стенкой о чём-то спорили. Интересно, сколько времени она проспала? Или, точнее, провалялась в отключке? Наверное, не так уж много, раз всё ещё темно. Между прочим, где тут включается свет?
Жёлтая полоска пробивалась из-под двери, позволяя различить смутные контуры предметов, но не более того.
Мышка поднялась на ноги, не удержалась и шлёпнулась обратно на кушетку. Здрас-сте пожалуйста! Мы так не договаривались. Она снова встала, на сей раз придерживаясь за соседний шкаф.
Пол холодил ноги. Девушка медленно пересекла комнату, приоткрыла дверь. За дверью обнаружился крошечный коридорчик, совершенно пустой. С потолка бесприютно свисала на проводе голая электрическая лампочка. На свету Мышка обнаружила, что одета в больничного вида пижаму, предсказуемо не подходящую ей по размеру. Штанины и рукава были небрежно подкатаны.
Ладно, пижама так пижама. Искать сейчас другую одежду бессмысленно. Вот в зеркало бы глянуть — это да. Стоя в проёме распахнутой в коридорчик двери, Мышка обвела взглядом комнату. Кушетка, стол, шкаф, рукомойник. Какие-то неопознаваемые предметы под чехлами в углу — медицинская аппаратура, наверное. Дальнюю часть помещения отгораживала ширма. Зеркало могло бы располагаться над рукомойником, но фиг вам, пустая стенка. Ну и чёрт с ним. Всё равно ей вряд ли понравится то, что она там увидит.
Из коридорчика другая дверь вывела девушку в коридор побольше. Она свернула налево — голоса стали громче, затем ещё раз налево — и оказалась на пороге довольно большого, ярко освещённого помещения. Это явно была столовая, она же гостиная.
За длинным обеденным столом сидели Кайман, Можай и незнакомый Мышке пожилой мужчина, щуплый и невысокий — понятное дело, по сравнению со сталкером и проводником, а не с ней самой. Седые волосы были стянуты на затылке в куцый хвост. Надо полагать, это был Доктор. Он обернулся на появление девушки, и Мышка поразилась — у Доктора были совершенно прозрачные голубые глаза, какие бывают у очень маленьких котят или фанатичных проповедников. Облик легендарного врачевателя довершали широкий лоб с залысинами, усы и короткая седая бородка. Он смотрелся ровесником Мышкиной бабушки, то есть ближе к шестидесяти, но сколько лет ему было на самом деле? По отношению к легендам это обычно вопрос бессмысленный.
— Так-так, позвольте ваш пульс, барышня… Вполне, вполне. Прошу к столу. Украсьте собой наше скучное мужское общество…
Доктор ухватил Мышку за руку жёсткими сильными пальцами, подвёл к длинной скамейке и усадил рядом с собой. — Чаю?
Девушка молча кивнула, затем спохватилась:
— Спасибо! То есть, спасибо, что вы мне помогли. И да, спасибо, я выпью чаю.
Доктор отлучился в кухню, вернулся с чайником и чашкой — как видно, снятой с дальней полочки специально для гостьи. Чашка была маленькая, зато на ней красовалась огромная роза, ужасная, как кочан капусты, страдающий краснухой. Доктор придвинул поближе к Мышке пластиковую тарелку с раскрошившимся печеньем и самыми разными конфетами, в бумажках и без.
— Белый чай? — с надеждой спросил он. — Или… какой вы предпочитаете?
— Мне всё равно, — безжалостно разрушила Мышка его иллюзии. — Я в чае не разбираюсь.
— Тогда белый, — решил Доктор. — Только самые кончики молодых чайных листьев, собранные на рассвете, прежде чем выпадет роса… Вы оцените. У женщин тоньше вкус.
Бледная жидкость, оказавшаяся в результате у девушки в чашке, пахла несвежим сеном и выглядела точь-в-точь, как обычный пакетик, залитый кипятком в третий раз. Мышка вздохнула и потянулась за сладостями. Судя по всему, женщины в доме Доктора появлялись редко, а то и никогда, и он отвык с ними обращаться — но явно хотел сделать Мышке приятное. Ничего, шоколадные конфеты могут примирить с любым чаем.
Вполоборота к девушке сидел ещё один незнакомый ей мужчина, какой-то весь скукоженный и перекошенный — наверное, очень больной пациент. Мышка не стала к нему присматриваться, чтобы не смущать страдальца.
Кайман кивнул девушке через стол и подлил себе в чайную чашку коньяка из стоящей перед ним бутылки. Похоже, сталкер имел свой метод улучшения чая. Вид у Каймана был усталый и непривычно взъерошенный.
— Ну что, Док, — хрипло сказал он, — ты обещал рассказать про пацана, когда Мышка очнётся? Вот, она очнулась. Рассказывай.
— А… да, конечно.
Доктор повернулся к Мышке всем корпусом. Крупные морщины на его лбу сошлись к переносице — Доктор вспоминал.
Девушка нахмурилась. Оказывается, Кайман успел уже поговорить с Доктором о её брате, рассказать их историю, задать вопросы. А она, о чём она думала с момента пробуждения? Пижама, зеркало, чай, конфеты… Как маленький ребёнок, только о тех предметах, которые непосредственно попадались ей на глаза. Словно она ещё не вполне очнулась от сна, причём не вполне естественного, под действием лекарств. Ну конечно же! Какой-нибудь укол, очередное противоядие, оттого и мозги до сих пор как в тумане. Она сильно ущипнула себя за ладонь — очнись, Мышонок! Слушай внимательно! Возможно, ты сейчас узнаешь то, за чем пришла в Зону.
— Он жил у меня несколько месяцев, — сказал Доктор. — Может, полгода. Я никогда не отмечаю даты. Возраст… тут я тоже не силён. Сам он сказал, что ему двенадцать, хотя выглядел младше.
— Он… — перебила Мышка. У неё вдруг сильно заколотилось сердце. — Как его звали?
— Э-э-э… — Доктор смущённо почесал кончик носа. — Мы с ним играли в персонажей из книг. Я звал его Робин Гуд, потом осталось просто Робин. Хотя нет, сперва я назвал его Робинзоном. Из Робинзона тоже, знаете ли, Робин получается.
— Он жил у вас полгода, и вы так и не узнали его настоящего имени? — возмутилась девушка. — Но что он рассказывал о себе? Откуда он пришёл и, главное, куда потом делся?
