То, что я называю камнепадом, – вовсе не дождик из камней. Когда скорость ветра превышает четыреста километров в час, он поднимает в воздух не только пыль, но и щебёнку, которую обрушивает на всё, что попадается на пути. Я лично находил после урагана камни величиной с кулак. При столкновении с несущимся с громадной скоростью снарядом такой массы, сминается металл и разлетается в осколки прочнейший пластик. Временные человеческие укрытия и машины – обычные или усиленные, превращаются в бесполезный хлам, что и произошло здесь с геологами несколько часов назад. Подобные ураганы в тропиках часты и регулярны, поэтому тут почти нет птиц, а мы лишены возможности использовать в тропических широтах атмосферные летательные аппараты.
Местная фауна хорошо приспособилась к подобным катаклизмам. Одни, задолго предчувствуя его приближение, убираются с пути бури, другие зарываются под землю. Кстати, больше половины представителей фауны Фенебры ведёт норный образ жизни…
Этот ураган оказался не из самых сильных и длился относительно недолго. Размер камней, увязающих в силовом поле Машины и соскальзывающих на землю, не превышал трёх-четырёх сантиметров. Всё время каменной бомбардировки мои гости, несмотря на усталость, оставались в рубке, рядом со мной. Орсам сидел на кресле второго пилота, Зета на откидном стульчике возле панелей компьютера, Товий с Грэхемом, для которых в рубке сидений не хватило, устроились просто на полу. Я понимал их – они инстинктивно старались быть ближе к тому, кто способен был их защитить, хотя настоящей защитой служил вовсе не я, а моя Машина.
Под силовым зонтиком царили покой и тишина, если не считать тихого, уверенного урчания силовой установки Машины и легкую дрожь корпуса, когда удары урагана оказывались особенно сильны. Постепенно охватившее моих гостей напряжение и страх начали спадать. К ним приходило осознание того, что в Машине они полностью защищены. К тому времени, когда фронт грозы умчался, с наветренной стороны Машины образовался вал из щебёнки высотой по колено. Теперь можно было трогаться, о чём я и сообщил спутникам. Только сейчас они окончательно поверили, что им ничто не грозит.
– Как пройдёт наш маршрут? – спросил Орсам.
– Откуда я могу знать? – удивился я. – Я никогда не бывал в тех местах. У меня есть конечная точка и снимки поверхности планеты, которые много лет назад сделал автоматический зонд. Они, конечно, достаточно подробные, но вы должны понять…
– Я понимаю, – нетерпеливо перебил он меня. – Но хотя бы примерно вы представляете?
– Действительно весьма примерно, – согласился я. – Если хотите – взгляните сами.
Я вывел карту на экран и прочертил пальцем мерцающую линию от той точки, где мы сейчас находились, до пункта назначения.
– Примерно так, – пожал я плечами. – Но на самом деле всё может выглядеть совершенно иначе.
Некоторое время Орсам внимательно изучал изображение.
– Что это? – показал он пальцем.
– Плато, – сказал я. – Оно не имеет названия, если хотите, можете его сами придумать. Конец нашего маршрута находится на плато. Боюсь, нам придется штурмовать довольно высокую стену.
– Боитесь? – уцепился он за слово.
– Подъём будет не очень комфортным, но этот путь самый короткий. Обогнуть стену и подняться там, где удобнее было бы проще, но намного дольше. Велик риск того, что мы не успеем к открытию «норы». Впрочем, я ещё не решил до конца, как поступить…
– Нет-нет! – воскликнул он с неожиданной горячностью. – Нам нужно именно так!
– Нам?
Он взглянул на меня довольно хмуро. Как в начале встречи.
– Мы должны оказаться на плато как можно раньше, оно является целью… нашей экспедиции. И «нора», через которую мы попали на планету, должна была открыться именно там. Я не понимаю, почему расчёты оказались неверными…
Честно говоря, я тоже этого не понимал. Расчёты появления «норы» – проблема тонкая, но техники научились решать её предельно точно.
– Вам хорошо заплатят, если мы окажемся на плато как можно скорее.
Я не могу назвать себя богатым, но в деньгах не нуждаюсь. Денег, как я считаю, у меня вполне достаточно для того, чтобы не говорить о них с малознакомыми людьми.
– Меня вполне устраивает то, что я получаю за свою работу, – сказал я.
– Вы получите в четыре раза больше, если всё пройдёт удачно.
Взгляд его сверкал непонятным возбуждением, я чувствовал: сейчас он не приемлет никаких возражений, и не собирался спорить попусту. Только дело в том, что лишь один я выбираю маршрут для Машины и никто не может указывать мне, как это следует делать. Плато? Может быть. А может, и нет, и деньги Орсама тут ничего не решают. Может быть. Я так ему и сказал, ожидая новой вспышки, но Орсам неожиданно увял.
– Как вы оказались на Фенебре? – задал я вопрос, который давно уже вертелся у меня на языке. – И вообще, кто вы такие?
В силу моей профессии я общаюсь с людьми лишь периодически. Я к этому вполне привык, но не стану утверждать, что совсем уж не скучаю по себе подобным. Может, потому, не утомившись от общения, я ощущаю их эмоции особенно остро и теперь, еще до того, как Орсам начал мне отвечать, я уже знал, что он намерен мне солгать.
– Нас наняла компания, чтобы разведать месторождения кларкита, – ответил он. – Когда мы обнаружили, что оказались далеко от расчётной точки, то попытались вернуться к «норе» до того, как она закроется, но буря не позволила нам этого сделать. Мы не представляли, с чем придётся здесь столкнуться. Думаю, не знали этого и те, кто нас сюда послал…
В принципе, всё правдоподобно. Гоняющиеся за кларкитом компании такое иногда делали. Добыв при помощи подкупа или иным способом предварительные данные, забрасывали свои команды на открытые объекты до официального оглашения результатов разведки и объявления аукционов. Они действовали на свой страх и риск, и закон это не запрещал. Иногда авантюристам сопутствовала удача. Иногда – нет, как сейчас. Это было похоже на правду, кларкит на Фенебре действительно был, но всё же я чувствовал, что Орсам лжёт или, по меньшей мере, не договаривает. Интересно, почему? В любом случае за спасение группы нанявшей их компании придётся выложить кругленькую сумму. Разумеется, не мне, а Управлению, на которое я работал.
– Вам стоит отдохнуть, – сказал я. – Вы можете выбрать любое место.
Вообще-то для подобных гостей на борту Машины предназначено две каюты. Каждая – на два места, но в случае необходимости после небольшой трансформации может принять и третьего, и четвёртого. Третья каюта – моя. Но в такие тонкости я их посвящать не стал, предложив все три на выбор. Эти несколько дней я могу провести и в рубке. Как ни странно, они заняли только одну каюту, разместившись там вчетвером. Впрочем, их отношения меня совершенно не касались. Пора было начинать движение к пункту назначения, туда, где через несколько дней откроется «нора». Я убрал зонтик, поднял якоря и плавно послал Машину вперёд.
