Здесь, конечно, уже всё было подчинено именно творческой работе – конструкторской, изобретательской и научной.
По словам Татьяны Матвеевны, он нормально работать не может – «он работает всегда ненормально, как одержимый, так, что уж не вздохнуть». В самом деле, и я начинаю сознавать, что он никогда, пожалуй, не планировал отдыха, а лишь работу. И выдерживал немыслимо напряжённый ритм её, удивительным образом приспособив к нему свой организм. Редкие пятнадцать – тридцать минут отвлечения от трудов бывают для Евгения Ивановича достаточными, чтобы восстановить силы и продолжать заниматься с новой энергией. Вероятно, стопроцентная нагрузка даёт и более полную и быструю возможность отдыха. Как говорят в Абхазии: «…без работы отдых не приносит никакой пользы».
Редкостная работоспособность, неутомимость, особое душевное здоровье – всё это, вероятно, проявляется в полной мере тогда, когда человек действительно находит своё призвание, находит то единственное для себя дело, без которого немыслима жизнь. И Евгений Иванович, преданный одному делу, всегда стремился насытить творчеством каждый свой час.
Итак, в начале 50-х годов его стала занимать ещё одна проблема в горном производстве – создание отвалообразователей.
– Понимаете, в чём тут дело, – обращается ко мне Богданов. – Раздельный способ добычи золота, который утвердился на Колыме, выдвинул в области промывки песков две задачи.
Первая – нужны эффективные, переставные промывочные устройства, на которых промываются золотоносные пески. Эту проблему и решили новые цельнометаллические приборы. А вторая – нужно найти, как экономичнее, удобнее убирать промытую, переработанную породу. Особенно крупный материал, который горняки называют «галей». Так вот, сначала эту «галю» убирали вагонетками, которые тащили лошади. Позднее – бесконечные канатные откатки. Затем был сделан шаг вперёд: появились канатно-рельсовые скиповые терриконы. Но в течение золотого сезона пустой породы накапливалось всё больше и больше. Терриконик приходилось постоянно наращивать, что делалось вручную и на что уходило много леса. Значит, стоило дорого. Кроме того, обслуживали эту систему два человека в смену – шесть в сутки. Тоже много и дорого. А когда на полигоны вышли бульдозеры, то терриконы и вовсе перестали удовлетворять – были слишком малопроизводительны.
И вот в 1953 году Богданов предложил идею опорно-звеньевого ленточного отвалообразователя (стакера).
…К этой третьей нашей встрече я готовилась и знала, что беспокойному автору с теми или иными вариациями пришлось пережить те же фазы, что и в истории с цельнометаллическим прибором.
Стакер Богданова был принципиально новым типом отвалообразователя в горной промышленности. Основной принцип его заключался в том, что по мере того, как рос отвал отработанной породы, последовательно наращивались звенья стакера. Опорой для них служили ими же отсыпанные гребни отвала. Для этого каждое звено на конце имело колёсное ходовое устройство, а на гребнях укладывались дуговые монорельсы. В процессе наращивания очередное звено подвешивалось на вантовых растяжках. Процесс отвалообразования автоматизировался. Теперь не нужно было много обслуживающего персонала. Не нужно было леса.
Значительно облегчался труд горняков, и повышалась производительность. Но всё это было понято и принято не сразу. Евгений Иванович до сих пор хранит прелюбопытный отзыв технического совета Дальстроя: «…в рассматриваемом предложении новыми являются только схема установки и конструкции стакера. Как то, так и другое недостаточно продумано и имеет ряд органических эксплуатационных и конструктивных дефектов, исключающих возможность рекомендовать предложенную установку к внедрению или доработке» (из протокола № 2/54 от 22 мая 1954 года решений технического совета Дальстроя по рационализации и изобретательству).
– Я был, конечно, угнетён и возмущён. Но потом успокоился и продолжал работу. А как иначе можно было поступить? – рассказывает Богданов об этой странице своей, в общем-то, всегда бурной биографии.
Вероятно, иначе и нельзя было поступить. «Новая схема и конструкция» – разве это так уж мало для создания новой машины?!
И опять партийная организация, коллеги, товарищи поддержали неутомимого конструктора, который в то время работал на прииске «Верхний Ат-Урях». Они возлагали немалые надежды на видимый ещё только в контурах чертежей новый механизм. Начальник прииска К.А. Греков, секретарь парторганизации Иван Петрович Ухин и мастер механического цеха Николай Николаевич Бабкин были тоже среди единомышленников. И было принято смелое решение изготовить ленточный опорно-звеньевой транспортёр (стакер) собственными силами.
Автор, привычно сидя ночами в кабинете, разработал рабочие чертежи на опытный образец. Другие, тоже жертвуя личным временем, превратили чертежи в машину. Стакер был сделан в механическом цехе прииска и начал свою работу на полигоне. Но не успели создатели его обрадоваться первым успехам, последовал грозный окрик из Магадана – из технического управления главка. Смысл которого был: как?! Ослушаться, осмелиться на дерзость и дать жизнь тому, что не одобрено «сверху»?!
Немедленно выехала на «Верхний Ат-Урях» комиссия с заранее предопределённым решением: стакер запретить, авторов (то бишь виновников) наказать.
Но комиссия действительно оказалась авторитетной и в действиях своих исходила из реальности. А то, что было в реальности, оказалось достойным самой положительной оценки. И хотя со времени отказного решения прошло несколько месяцев, на этот раз мнение было противоположным: «Опорно-подвесной звеньевой стакер конструкции инженера Богданова Е.И. удачно и рационально разрешил важный технический узел промприборов – полной механизации уборки «гали» без участия рабочей силы и затрат деловой древесины (из акта комиссии от 20 июня 1954 года).
Вскоре новый механизм осмотрели и одобрили секретарь обкома КПСС и начальник Дальстроя. Был срочно проведён семинар главных инженеров приисков. А автор новшества откомандирован в Магадан. Там он возглавил бригаду конструкторов, которая приступила к срочной разработке рабочих чертежей на серийную модель. В 1955 году начался массовый выпуск стакеров на Марчеканском заводе. К золотому сезону их было изготовлено почти двести штук. Много труда и энергии вложили в освоение серийного производства опорно-звеньевых стакеров главный инженер завода А.К. Зинкевич, инженер-конструктор В.И. Гладков и весь коллектив марчеканцев. В 1956 году все прииски полностью перешли на опорно-звеньевые отвалообразователи, заменив ими окончательно скиповые терриконики.
Учёные ВНИИ подсчитали, что годовая экономия от внедрения новинки составила около миллиона рублей. Производительность труда на промывке золотоносных песков в период внедрения стакеров возросла в полтора раза.
Итак, в движении по пути технического прогресса был сделан ещё один принципиально важный шаг вперёд.
Спор был разрешён, настойчивость и энтузиазм конструктора, как говорится, вознаграждены сторицей. Новшество признано изобретением, и Богданов за создание его имеет два авторских свидетельства. Но дело не в личном удовлетворении. Более всего радует, что изобретение, сделанное почти семнадцать лет назад, по сей день не только морально не стареет, а продолжает развиваться и совершенствоваться, порождая новые производные конструкции. При раздельных способах отработки россыпных месторождений этот способ уборки «хвостов» опорно-звеньевым стакером является сейчас основным и по существу единственным на всех видах промприборов, в том числе и на гидроэлеваторных. Кроме того, ещё новые «умения» показала эта машина. Её успешно используют для образования отвалов при подземной добыче песков, начинают применять для вскрыши торфов. Дефицитные бульдозеры освобождаются от транспортных работ: из забоя горную породу подают на стакер и таким образом удаляют за борт полигона. А бульдозеры из забоя не выходят.
