К этой работе привлекали и нас с Лизой, потому что мы обладали тем, что Бокий называл чувством противника. Педанты-криптографы считают выражение «разгадать шифр» несерьезным, дилетантским, однако мы делали именно это. Мы гадали – и угадывали! Там, где бессильными оказывались знания опытных криптографов, на помощь приходили наши особые способности. Лиза как превосходный медиум улавливала некие совершенно необъяснимые излучения, исходящие от той или иной шифрограммы. Она пересказывала содержание документа, к которому никак не могли подобрать ключ. Как правило, это подстегивало и логику, и знания, и воображение специалистов 4-го отделения. Тем же занимался и я. Нам даже удалось создать особые приемы чувственной расшифровки, основанной только на ощущениях и воображении. В трех случаях из пяти мы верно угадывали содержание шифрограмм и этим значительно облегчали работу отдела.
База шифров в Спецотделе расширялась; теперь началась массовая работа в армии по охране секрета воинской переписки. Был создан Центральный шифровальный отдел РККА. В Москву вызывали для обучения военнослужащих, которым предстояло работать в криптографических армейских подразделениях, да и сотрудникам 4-го отдела приходилось ездить в части для проведения инструктажа. Несколько раз отправлялся в командировки и я.
До сих пор помню то пьянящее ощущение свободы, которое охватило меня, когда я первый раз покинул Москву. Это была всего лишь поездка в Тульскую губернию, входившую в Московский военный округ, однако мне казалось, что я нахожусь неизмеримо далеко от Москвы и тех пут, которые держали меня в Спецотделе! Я совершенно точно знал, что не вернулся бы, никогда не вернулся бы туда, если бы не страх за Лизу, если бы не любовь к ней.
Эта моя поездка длилась всего неделю, но следующая, в Приволжский военный округ, который тогда включал Астраханскую, Казанскую, Нижегородскую, Пензенскую, Саратовскую, Самарскую, Симбирскую, Царицынскую губернии и Уральскую область, затянулась на месяц.
Она оказалась поистине роковой для нас с Лизой, потому что именно в это время у Бокия и возникла его чудовищная идея…
Потом, когда он осуществил ее и я назвал его подлецом, он только плечами пожал и сказал, что эту мысль ему подсказал Артемьев. Вернее, натолкнул на нее. Когда Бокий поделился с ним своим беспокойством, предположив, что я могу сбежать, несмотря на сопровождение, которое мне было придано и которое не спускало с меня глаз, как будто я был не инструктором из НКВД, а конвоируемым преступником, Артемьев рассказал о том, что он предпринял, чтобы я был накрепко привязан к Москве и к Спецотделу.
– Вы считаете, что Гроза настолько сильно любит Лизу, что не пожертвует ею ради собственной свободы? – недоверчиво спросил Бокий.
Артемьев помолчал, а потом ответил холодно:
– Во-первых, да. Он любит ее настолько сильно. А во-вторых, у Грозы есть некое свойство, которое у нас с вами, Глеб Иванович, начисто отсутствует.
– Какое же это свойство? – полюбопытствовал Бокий.
– Благородство души, – ответил Артемьев и вышел из его кабинета.
Когда я узнал об этом разговоре, я не чувствовал никакой признательности к Артемьеву за столь лестный отзыв. Я возненавидел его еще больше за то, что он и в самом деле натолкнул Бокия на мысль, как использовать мое всепоглощающее чувство к Лизе в собственных интересах. Хотя Бокий, конечно, был убежден, что поступает так ради высших целей! А может быть, он и в самом деле в это верил. Но как подумаешь, сколько человеческих судеб было ради этих самых высших целей изломано, становится страшно. И вообще, не зря говорят: какую власть будут насаждать родители, от такой власти пострадают их дети. Какое же будущее я приготовил для своих детей?!
Я не хочу заглядывать в него. Я хочу ошибиться…
Однако я постоянно отвлекаюсь от того, с чего и ради чего начал эти записки. Никак не могу перейти к описанию той истории, которая произошла в Сарове. Я слишком много внимания уделяю нашему с Лизой прошлому, нашей работе, Спецотделу… Наверное, это потому, что я не верю, что сам прочту своим детям эти записки и отвечу на все вопросы, которые возникнут у них. Вполне возможно, мою тетрадь найдет совершенно посторонний человек. Поэтому я пытаюсь описать ту обстановку, в которой мы жили и работали. Без этого трудно понять и настроения, которые владели нами, и оттенки наших чувств, и побудительные причины наших поступков. Спецотдел проник в нашу плоть, кровь (вот уж воистину!), в душу, завладел нашими помыслами – хотели мы этого или нет…
Восточный фронт, 1941 год
Смерть старого друга, которого он привел к гибели, но который искренне пытался его остановить, а потом спас ему жизнь, потрясла Вальтера. Да и служебные неприятности навалились. Его поспешный отъезд из Москвы выглядел как позорное, трусливое бегство… чем он по сути своей и являлся.
Теперь Вальтер был готов на все, чтобы избавиться от дурной славы! И когда первое горе от гибели Грозы утихло, он всерьез задумался о том, что про себя называл его наследством.
Вальтер поставил себе целью отыскать детей Грозы. Он знал, что Лиза Егорова, бывшая Трапезникова, от рождения обладала способностями незаурядного медиума. У Грозы его уникальный дар проявился после физической и в то же время психической травмы: еще в детстве он был поражен молнией. Его сознание, изменившееся после этого случая, получило возможность проникать туда, куда обычному человеческому сознанию нет доступа. Но какой же силой должны обладать дети этих двух людей – представители чистой, словно нарочно выведенной, оккультной породы? Да они могут оказаться поистине уникальными существами, Вальтер в этом почти не сомневался! Гроза как-то обмолвился, что Лиза верит, будто у них будет двойня, и Вальтер был убежден, что она не ошибается. Да, нужно искать не одного ребенка, а двоих! Дети пока совсем маленькие, они еще не научились понимать, какими способностями владеют, не умеют ими управлять, поэтому сейчас самое время взяться за их воспитание и обучение, чтобы направить их таланты на пользу Великой Германии.
Роль воспитателя и учителя был намерен взять на себя Вальтер Штольц. Этим поступком он хотел загладить тот вред, который причинил детям Грозы, осиротив их.
Но главной его целью было оказаться в Сарове и заполучить то, чем в свое время занимался там Гроза. Он начал писать подробные записки об этой истории, однако то ли не закончил их, то ли просто не успел передать их Вальтеру, который просто мечтал их прочесть. Из торопливого рассказа Грозы Вальтер запомнил два имени – Гедеон и Анюта, – и намерен был разыскать этих людей во что бы то ни стало. И любыми средствами добиться от них ответа на главный вопрос: где все-таки находятся мощи великого русского провидца?
Именно поэтому Штольц-младший приложил все усилия – как собственные, так и отцовские, – чтобы попасть на Восточный фронт в составе Особой части СС, сформированной из сотрудников «Аненэрбе».
Как уже говорилось, этому соединению покровительствовал лично рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. Именно он, после прихода к власти Гитлера, добился приказа арестовывать магов, астрологов, предсказателей по всей Германии, считая, что носители оккультных способностей должны быть или искоренены, или поставлены на службу рейху. Слишком сильными и опасными соперниками фюрера и его сподвижников могли оказаться эти люди, оставшись на свободе и не будучи контролируемы свыше!
