Каетано и Зако тоже танцевали – в основном с графскими дочками, чем вызывали недовольство доброй половины присутствующих дам. Ведь их дочки, разряженные и напомаженные, остались не у дел.
– Благодарю, но я не танцую, – бездумно ответила Шу на что-то очень сладкое и любезное, сказанное очень сладким и любезным кавалером.
Если бы у кавалера был ментальный амулет получше, она бы, может, и согласилась. Но танцевать с тем, кто тебя боится и пригласил только ради хвастовства перед такими же, как он сам, безмозглыми жеребцами? Нет уж.
– Р-ры, – подтвердила ее отказ Морковка, и кавалера как ветром сдуло.
А рысь потерлась головой о ее руку, требуя похвалы, ласки и вкусняшки. К примеру, еще пирожного. От пирожных она готова была спасать хозяйку еще усерднее, чем от кавалеров. Потому что пирожные намного вкуснее!
С рысью и отобранной у лакея тарелочкой с пирожными Шу сбежала на террасу. Там она скормила добычу страшно довольной Морковке, немножко полюбовалась на закат и даже начала сочинять письмо для Люка… Правда, пока все варианты начинались со слов «как я хочу, чтобы рядом был ты, а не эти все лицемеры» и совершенно никуда не годились.
Она так и не успела придумать ничего достойного, когда за ее спиной отворились двери, и на террасу стали выходить гости.
– Фейерверк! Ваше высочество, фейерверк!
О злые боги. Ей же не обязательно присутствовать? Видела она этих фейерверков… Да что там, она сама может им запустить такой фейерверк, что потом год заикаться будут! От восторга, а не что вы там подумали!
Бежать, срочно бежать отсюда…
И опять она не успела. Только-только накрылась пеленой отвода глаз и собралась запрыгнуть на перила террасы, чтобы оттуда – во двор и к себе в комнаты, как толпа расступилась, давая дорогу Каетано. И брат ее, разумеется, увидел. Ведь отвод глаз был не для него, а для гостей…
– Вот ты где, дорогая моя сестра! – просиял улыбкой он.
«Спаси меня от этих пиявок!» – намного громче слов подумал он.
Пиявки прицепились к нему с обеих сторон. Одна в белом, другая в розовом. Две юные шеры Ландеха, завидные невесты, достойные самого принца. Причем ни одной из юных шер Каетано не нравится – высокомерная сволочь, надменная холодная скотина, капризный молокосос, и зачем папеньке сдался этот брак, мы и так богаты… Вот то ли дело шер Наба – и галантен, и одет по последней моде… Нет-нет, лучше Шу не будет читать их мысли, а то поубивает их ненароком.
Она мысленно передернулась. Темный шер Бастерхази преподал ей бесценный урок: убить – легче легкого, а вот исправить уже ничего нельзя. Поэтому никогда, ни в коем случае нельзя отпускать контроль. Особенно если очень хочется его опустить и устроить прямо тут, на террасе замка Ландеха, грозовую аномалию.
Что ж, зато светлый шер Люка научил ее другому, не менее полезному – дипломатическим уловкам. Не зря же он ей рассказывал о переговорах то с Ледяным Лердом, то с сашмирскими раджами, то вовсе с древними призраками. Самое главное, у него же получалось никого не поубивать! Значит, и у Шу получится.
– Дорогой брат, – Шу протянула к нему руки, и Кай немедленно воспользовался возможностью оторваться от обеих пиявок. – Такой прекрасный вечер, не правда ли? – С невинной улыбкой она крутанулась на месте, взмахом юбок оттесняя и графа, и его дочек, а взглядом приказывая Зако: держи второй фланг. И, взяв брата за руку, похлопала ресницами. – Составь мне компанию.
Граф Ландеха поклонился и отпустил ей очередной комплимент. По его тону и улыбке никто бы не догадался, что ему отчаянно хочется сбросить капризную принцессу с террасы вниз, прямо на мощеную брусчаткой подъездную аллею. Она поломала ему такой прекрасный план! Наверняка юный Каетано уже почти влюбился в одну из его дочерей, ведь он в своем захолустье и не видел благородных девиц! Надо всего лишь подтолкнуть немного, и…
На этом месте графских размышлений на террасу явились Энрике с Белочкой и перегородили все оставшиеся подступы к Каетано. Совершенно, совершенно ненамеренно! Просто так получилось. И на юбку графской дочке – старшей, кажется, – Бален наступила случайно. Случайно наступила и случайно порвала.
– Ах, какая досада! Простите, милочка, я иногда бываю так неуклюжа! – невинно улыбнулась Бален.
Конечно. Кто может быть более неуклюж, чем мислет-ире? Разве что лесная кошка на охоте.
– Так мило с вашей стороны устроить фейерверки! – Шу улыбнулась графу Ландеха. – Велите принести кресла, мы сядем здесь. Мой дорогой брат утомился в дороге.
Очертив взмахом руки половину террасы, Шу заодно отбила желание заходить за черту у всех, включая самого графа. Даже у слуг – бывает, чуть перестаралась. Зато никого не убила. А что бедным слугам после того, как они все же переступили черту и поставили затребованные кресла, будут несколько ночей сниться кошмары… ну… даст им по серебряной сестрице потом, завтра.
– Как же они все мне надоели, – шепотом пожаловался Каетано. – Пожалуй, я не рискну что-то пить или есть в этом доме, еще нальют приворотного, проснусь завтра женатым на одной из кукол Ландеха.
– Не нальют, – Шу фыркнула.
– Я думал, ты скажешь «не проснешься», – уже не так сердито ответил Каетано.
– Если завтра кто-то и не проснется, это точно будешь не ты, братец.
Остаток вечера, включая ужин, они провели вместе – прикрывая Каетано от посягательств юных и не очень шер. По счастью, к ужину вышел и дру Бродерик – наставник юных высочеств во всевозможных науках. Дру Бродерик так живо заинтересовался фейерверками, что графу Ландеха волей-неволей пришлось весь ужин вести беседу с ним. А всем известно, если гном в кого вцепится, его не оторвать даже лебедкой. Вот и дру Бродерик, сверкая глазами и потрясая рыжей, заплетенной в семь косиц бородой, заболтал графа напрочь.
Шу даже немножко графу посочувствовала. Сквозь смех. Потому что они составляли совершенно изумительную пару! Ученый наставник в честь торжественного ужина надел парадное национальное облачение, яркостью и пестротой не уступающее «историческому» наряду графа, а количеством нашитых самоцветов его превосходящее раз в двадцать. К тому же его заткнутая за пояс ритуальная кирка блестела и сияла, словно выточенная из цельного алмаза.
Но, честно говоря, на смех уже не оставалось сил. Единственное, на что Шу хватило после ужина – это проводить Каетано до его покоев, осмотреть их на предмет ядовитых цветов и гадюк под подушкой… и упасть без сил на его кровать.
– Я буду спать тут, – заявила она, прикрывая глаза. – А вы с Зако идите в мои комнаты. Да, и если придет дру Бродерик объяснять, что я опять вела себя безответственно, пошлите его к ширхабу от моего имени.
На мгновение повисла недоуменная тишина, но тут же Энрике распорядился:
– Идем. Капризы девушки – святое.
– Именно, – кивнула Шу, не открывая глаз.
Она даже не почувствовала, как верная Бален, поминая ширхаба, стягивает с нее туфли и платье, а потом накрывает одеялом и уходит в смежную комнату.
