— Ну как? — Сияющий Фрей повернулся ко мне в поисках одобрения.
— Гениально! — заверила я его. — Но учти, что если бы не случайность, то нас с тобой схарчил бы кархар!
— То есть как?! — опешил мальчишка.
— С аппетитом… — спокойно сообщила я, наблюдая за реакцией Корби.
Что-что, а вранье старый вояка разгадает с полпинка! После моего признания в глазах хозяина «Приюта путника» не осталось и следа недоверия, вместо этого появилось любопытство.
— И как же зовут нашу избавительницу? — поинтересовался хозяин.
— Улька!
[6]
— бодро ответила я, немного изменив прозвище, данное мне первокурсниками.
Поужинав, мы вернулись в свои комнаты. Спать не хотелось, поэтому я сняла с шеи блокнот с голубым камнем на обложке и начала записывать полученную информацию, которая тут же передавалась в Академию. Закончила я только утром. В сущности, написаны были только заметки, до полновесного отчета им было еще далеко…
За окном истерично заорал петух. На первом этаже со скрипом открылась ставня, и кто-то, пожелав горластой птице «доброго утра», швырнул в крикуна сапогом. Петух заткнулся, но утро уже было испорчено.
Умывшись и одевшись, я услышала деликатный стук в дверь.
— Госпожа Улька, вы проснулись? Пора идти.
— Сейчас спущусь! — откликнулась я, вытаскивая из сундука, заменявшего шкаф, сумку с уже начинающими попахивать останками кархара.
Этого монстра я пыталась ночью зарисовать и отправить рисунок в Академию, но постеснялась, потому что получился лохматый колобок с внушительным набором зубов и вылезшими из орбит глазами.
Спустившись вниз, я узрела Фрея, с аппетитом поглощавшего… жареного петуха. Рядом сидел хозяин и хмуро оглядывал посетителей. Мое прибытие он ознаменовал приглашением к трапезе и жалобой на постояльцев:
— Какая-то зараза очень метко кидает сапоги!
— С утра лишняя обувь наблюдалась у постояльца, ночевавшего в комнате, находящейся прямо под моей, — наябедничала я, примеряясь к угощению.
Лицо Корби просияло. Похоже, куриному маньяку достанется за безвременную кончину птички.
Покончив с едой, мы простились с хозяином и направились в город. У ворот нас встретил хмурый стражник. Денег за вход он не требовал. Странно…
Фрей рванул было вперед, но я ловко поймала его за рукав:
— Стой! Сначала давай определим трофеи. Не будем же мы целый день эту тухлятину с собой таскать! И иди помедленнее, я первый раз в Сибране.
Мальчишка послушно сбавил скорость. Мы шли по широкой улице, мощенной булыжником. По обеим ее сторонам возвышались аккуратные каменные дома в два этажа. Балкончики и подоконники были украшены всевозможными живыми цветами.
— Это Цветочная улица, — пояснил Фрей.
Следующая улица называлась Портняжной, потом мы свернули в Мастеровой переулок (мой проводник сказал, что здесь живут строители), следующий поворот вывел нас на широкую улицу Оружейников. Мальчишка постарался миновать ее как можно быстрее.
— Если отец поймает — выдерет! — пояснил он.
За улицей Оружейников находилась площадь Правителей, на которой высился губернаторский дворец, окруженный небольшим садом. У входа в здание стояла стража — два молодых лоботряса в кожаных доспехах и алых плащах. Ну почему, скажите мне, все правители так любят этот цвет?!
— Нам нужно к губернатору! Она убила кархара! — гордо заявил сын оружейника.
— Магичка? — поинтересовался парень с тонкими пижонскими усиками.
— Нет! — честно соврала я.
— Тогда че врешь? — влез в беседу второй. — Кроме магов, кархаров никто убить не может.
— А я убила…
— Слушай, детка, — с видом умудренного опытом вояки сообщил мне усатый. — Кархар — тварь слишком ловкая и быстрая. Тебя бы он разорвал в течение секунды!
— Я тоже ловкая, — пыталась я унять злость, всколыхнувшуюся от слова «детка».
— Идемте, госпожа Улька, — грустно вздохнул мой провожатый.
Ага, щас! Теперь я отсюда из принципа не уйду, пока не получу причитающееся вознаграждение.
— Где окно губернаторского кабинета?
— Третье слева на втором этаже, — машинально ответил усатый. — Эй, а тебе зачем?!
— В гости зайти собираюсь!
Зажав в зубах сумку с расчлененным монстром (фу, гадость какая!), я прыгнула на соседнее дерево, с него на следующее, оттолкнулась от ветки и в красивом пируэте влетела в открытое окно. Хвала Создателю, стол губернатора стоял в стороне! Владелец кабинета оказался на месте. Это был высокий мужчина лет пятидесяти с коротко стриженными седеющими волосами, волевым подбородком и острым взглядом ярко-синих глаз. При моем появлении на аристократическом лице появилось выражение безмерного удивления. Я прямо зауважала губернатора!
Зрелище ему предстало то еще! Растрепанная девица с грязным мешком в зубах, сидящая на дорогущем ковре. Я бы на его месте уже давно орала дурным голосом и кидалась тяжелыми предметами.
— Чем могу помочь? — выдавил он, приходя в себя.
Я с наслаждением выплюнула мешок, но ответить не успела, потому как в кабинет вломились одураченные мной охранники. Без лишних разговоров они предприняли героическую попытку нашинковать меня мелкой соломкой. Готовить я не любила, и уж тем более не любила, когда пытались «приготовить» меня, поэтому, совершив один за другим прыжки из серии «бешеная мартышка», оказалась за спиной губернатора и потребовала:
— Уберите этих психов, а то голову не отдам!
— Чью? — не понял Марбрут.
— Кархара.
— А… ну да. Опустить оружие! Можете быть свободны, — махнул он рукой.
Стражники неохотно убрали мечи в ножны и, прожигая меня ненавидящими взглядами (еще бы, я ж им всю репутацию испоганила!), вышли.
— Итак, чем могу помочь? — вернулся к нашим баранам губернатор. — Если я правильно понял — вы устранили угрозу нападения — кархара. Верно?
— Именно!
— И пришли за вознаграждением?
— Да, если испытываете желание убедиться в смерти монстра — загляните в сумку, только меня предупредите. А то эти останки уже изрядно протухли!
— Я вам верю, юная госпожа. Обманщики являются, как правило, более привычным способом — через дверь, — усмехнулся Марбрут, — Вот ваша награда.
Он достал из ящика стола мешочек с приятно позвякивающими монетами и протянул мне.
— Здесь сотня, можете убедиться.
— Я вам верю, господин губернатор. Пересчитывают пусть те, кто «является, как правило, более привычным способом — через дверь», — улыбнулась я, запихивая деньги в карман. — Пожалуй, не буду портить впечатление!
