– Здравствуй, светлый шер, – поприветствовало его самое юное привидение Риль Суардиса, шагнув с семейного портрета.
На этом портрете молодой и счастливый Тодор Суардис танцевал, держа за руку пустоту. А Зефрида Суардис-Тальге танцующей походкой шла по наборному паркету галереи, лукаво улыбаясь Дайму. Разумеется, ни ее голоса, ни шагов бездарные шеры не услышали – так и продолжали обсуждать лошадей.
– Потанцуй со мной, Дамиен Брайнон. Здесь так скучно, даже не с кем поговорить. В Башню Заката никто не заходит, здесь меня никто не видит. В Суарде совсем не осталось истинных шеров. Не считать же эти недоразумения, – кивнула она в сторону Шампура и протянула Дайму руку.
Дайм усмехнулся про себя: о темном шере Бастерхази королева предпочла забыть – как всегда.
– Благодарю за честь, ваше величество.
Он склонился и поцеловал призрачные пальцы.
– Это я благодарю тебя, Брайнон. Я ужасно скучаю по своему мужу, но ему еще рано ко мне. И я еще не сделала то, что… Ах, где же музыка? Я хочу танцевать!
Зазвучал призрачный оркестр: тихо, на грани слышимости, и вместе с музыкой галерея наполнилась шелестом платьев, шорохом туфель по паркету, дыханием и звоном бокалов. А Дайм повел королеву в столь любимой ею вельсе. Именно ее Тодор и Зефрида танцевали на портрете.
– Не вздумай обидеть мою Шуалейду. – Приблизившись к Дайму в очередном па и обдав его потусторонним холодом, королева погрозила тонким, затянутым в кружево пальцем. – И не отдавай ее Люкресу. Моя дочь достойна лучшего, чем стать племенной кобылой.
– Ни за что, – почти честно ответил Дайм. То есть совсем честно, но только на вторую просьбу, больше похожую на приказ.
– Ты запутался в интригах, Брайнон. Смотри, как бы не проиграться в прах.
Королева укоризненно покачала головой и растворилась.
А Дайм пожал плечами: проиграть в интригах? Не на того напали. И занялся графом Сильво. Небольшое ментальное сканирование – самый верхний слой, кратковременная память…
Ага! Вот оно.
Шампур как раз думал о том, не разбегутся ли его приятели, увидев, кого он решил вызвать на дуэль. Но здравую мысль «а не пора ли и ему тоже разбежаться, пока не поздно» заглушила жгучая ревность. Оказывается, Ристана вчера сказала о возможном браке с Дюбрайном – вскользь, скорее чтобы услышать от любовника заверения в вечной любви, восхищении и преданности. Шампур бы забыл о вспышке ревности через полчаса, но тончайшая ало-фиолетовая нить не позволила. Ювелирная работа!
Но зачем, зачем?! Бастерхази прекрасно понимал – Дайм увидит эту нить и… Или нет? Возможно, если бы не предупреждение Альгредо, Дайм бы и приглядываться не стал. Он слишком привык не принимать бездарных всерьез.
– Зря, очень зря, Брайнон, – послышался голос королевы. – Магия уходит из мира. И если ты хочешь продолжить дело отца и вернуть божественное благословение людям, тебе придется очень постараться.
– Дело отца? – переспросил Дайм.
Конечно, ему приходило в голову, что император не просто так плодит бастардов, но таким способом вернуть в мир кровь Драконов? Бред собачий.
А вновь возникшая перед ним королева приложила пальчик к губам, а затем вложила руку в его ладонь. Снова зазвучала музыка. Королева увлекла его в танец – и к выходу из галереи, мимо ничего не подозревающего Шампура и его приятелей. Пели скрипки и гобои, звенели бокалы, Зефрида кокетливо улыбалась, и Дайму на миг показалось, что бал настоящий, что он вернулся на десяток с лишним лет назад, когда только познакомился с прекрасной королевой Зефридой и ее не менее прекрасной падчерицей Ристаной…
– До встречи, Дамиен! – Привидение засмеялось и исчезло вместе с заклинанием невидимости, оставив Дайма у дверей галереи в той же позе, что Тодор на портрете.
Вот только на этот раз музыку слышал не только Дайм. И на его появление Шампур с приятелями отреагировали мгновенно.
– Ваша светлость изволит танцевать с Маской? – Шампур уверено шагнул к Дайму.
Его приятели замешкались: такого противника они никак не ожидали.
– Не с вами же, любезный шер Сильво, – усмехнулся Дайм, обрывая ало-фиолетовую паутину, опутавшую Шампура.
– Почему бы и не со мной?
Шампур демонстративно положил руку на эфес шпаги, но Дайм словно бы этого не заметил. Он правдоподобно удивился:
– О, Сильво… Не знал, что вы питаете ко мне нежные чувства. Какой приятный сюрприз!
Шампур чуть не споткнулся на ровном месте: он определенно ожидал какой-то другой реакции. Точно не радостной улыбки, словно Дайм сто лет мечтал об этом признании. Да и последние ало-фиолетовые паутинки растаяли. Но не ревность, о нет, ревность Шампура была самой настоящей! Вот только до него внезапно дошло, каким идиотом он выглядит перед собственными же приятелями.
Шампур нахмурился, набрал воздуха для протеста…
– Что, неужели я ошибся? Ах, какая досада, а я так надеялся на сонет! – Дайм укоризненно покачал головой. – Нехорошо, сиятельный шер, очень нехорошо так обманывать чужие ожидания.
Шампур почти отмер, почти вытащил шпагу из ножен, но его приятели внезапно заржали, как призовые лошади.
– Сонет… Сонет!.. – простонал кто-то из них, и Шампур вздрогнул.
А Дайм подмигнул ему и снова исчез под пеленой невидимости. Ну в самом деле, не драться же с юным влюбленным идиотом! Ревнивым идиотом. Добрые боги, это же надо – ревновать Ристану…
И только перед самыми королевскими покоями до Дайма наконец-то дошло, что хотел сказать Бастерхази этой эскападой.
Ревность. Это – ревность. Бастерхази ждет их шисом драного разговора начистоту.
Ему не все равно, что думает о нем Дайм.
«Нехорошо, мой светлый шер, очень нехорошо так обманывать мои ожидания», – почти услышал Дайм голос с отзвуками рокочущего пламени.
И шис знает, почему Дайму вдруг захотелось улыбаться. Наверное, это все танец с Зефридой… или Шампур с сонетами вместо шпаги.
Глава 4
Чудовище без красавицы
…вернется кровь Темного Хисса в Бездну, а кровь Светлой Райны – в Светлые Сады, и пребудет Равновесие до скончания времен.
Катрены Двуединства
22 день холодных вод, Суард
Рональд шер Бастерхази
Светлый шер Дюбрайн оценил подарочек по достоинству. Увидев его улыбку, Роне невольно улыбнулся в ответ, но зеркало деактивировал. Нечего светлому шеру знать, что Роне за ним наблюдает. Да и о том, что у Роне по всему дворцу удобные точки слежения – тоже.
А вот тянуть дальше не стоит. Сейчас отличный момент, чтобы наконец-то разрешить недоразумение. Целых два недоразумения, будь они неладны. И ради этого Роне даже готов наплевать на то, что виконт Седейра привез из Сашмира. Если информатор не врет, речь идет о бумагах Андераса, самого близкого к Ману Одноглазому человека. Возможно, в этих бумагах скрыто нечто очень и очень интересное. А возможно – и нет…
