Так что в руки светлому шеру прыгнула одетая и причесанная принцесса, а не взъерошенное пугало. Наверняка шера Исельда бы от такой вольности упала в обморок, но она же не видит!
Попрание приличий того стоило. Вот так прыгнуть из окна, и чтобы тебя поймали на лету сильные мужские руки, и не опустили на землю, а прижали, и губы нежно коснулись волос…
– Моя прекрасная Гроза, наконец-то! – В бархатном голосе отчетливо слышалось счастье, и не только в голосе – радость Люка окутывала Шу теплым и щекотным коконом. – Ты не представляешь, как я ждал этой встречи!
– Я тоже, – наплевав на все поучения шеры Исельды, как должна себя вести благовоспитанная девушка, призналась Шу. К ширхабу глупое притворство, оно – не для истинных шеров. – Люка-а…
Но почему-то вместо его радости Шу ощутила что-то совсем неуместное. Не то сомнение, не то досаду, не то стыд – одно она поняла точно: ему не нравится, когда она зовет его по имени. От этого вдруг стало неуютно, и вспомнились нотации шеры Исельды. Благородная шера никогда не навязывается. Благородная шера никогда не фамильярничает. Благородная шера держится строго и недоступно, иначе ее не станут уважать. Благородная шера блюдет свою репутацию… бла-бла-бла! Но… может быть, в чем-то она и права? И при первой же встрече позволить кавалеру – пусть даже почти жениху! – брать себя на руки и целовать… наверное, это слишком. Наверное, невеста кронпринца должна вести себя как-то иначе.
Наверное, надо слезть. Хоть и ужасно не хочется. Но надо.
Шу слегка толкнула Люка в плечо, требуя, чтобы он поставил ее на ноги. Но он не послушался, лишь прижал ее к себе крепче.
– Не зови меня этим именем, – попросил он. – Терпеть его не могу. Давай до официального представления я останусь твоим светлым шером. А ты – моей Грозой.
– Ладно… мой светлый шер.
Шу снова обвила его шею руками и уткнулась лицом в него: шелковый платок так приятно пах! И на ощупь тоже… Хотя ей ужасно хотелось ощутить не ткань, пусть и самую нежную, а обнаженную кожу. Вот здесь, где ее губы – на шее, прямо над бьющейся жилкой… и тут, где под тонким сукном френча – горячая кожа и твердые мышцы… провести бы губами и ладонями по ним…
Светлый шер прерывисто выдохнул и прижал ее к себе теснее.
А ей почему-то – совершенно неуместно! – вспомнилось, как она целовала темного шера Бастерхази. Единственный раз, когда она вообще трогала мужчину. Ну, не считать же брата, Зако или Энрике! Это совсем, совсем другое.
Но и темный шер Бастерхази – совсем другое! Он не принц. С ним можно… можно трогать его всего, можно укусить его за губу и слизнуть кровь…
Ширхаб, что за глупые мысли! Она совсем запуталась. Нельзя, ничего нельзя с темным шером Бастерхази! Он – враг, он пытался убить Каетано. Она не будет вспоминать его поцелуи, тем более когда рядом Лю… светлый шер. Да. Ее светлый шер. Только совсем распутная девица будет думать о поцелуях с другим, когда ее обнимает любимый.
И вообще, надо вести себя прилично.
– Не думай эту ерунду, – насмешливо шепнул светлый шер.
Шу вздрогнула от обжегшего ее стыда и страха: как она могла забыть, что светлый шер – менталист и запросто может слышать ее мысли! О злые боги, неужели он услышал о Бастерхази… нет… как же стыдно… Ему должно быть стыдно – лезть в чужие мысли без приглашения!
А он, вместо того чтобы раскаяться и извиниться, засмеялся. Совсем тихо и не зло, а… нежно?
– Не смейся надо мной! – упрямо потребовала Шу.
– Ну что ты, моя грозная сумрачная колдунья, я смеюсь не над тобой. И я не читаю твоих мыслей, я же не… хам какой-то.
Шу показалось, что он собирался сказать не «хам», а что-то другое. Какое-то имя. Но передумал. Почему?..
– Маленькая любопытная тучка, – он снова смеялся. – Ты совсем другая, чем в письмах.
– Это хорошо или плохо?
– Это – прекрасно. Изумительно. Невероятно.
– Ну… тогда ладно. А где твоя свита? И почему ты пришел под балкон, а не на ужин? А ты меня поцелуешь?.. Ой… – Шу залилась жаром и зажмурилась. Почему, почему она сказала это вслух?! Она же… – Я вовсе не хотела… то есть хотела… то есть…
Она замолчала, смутившись вконец. Что она несет? Что вообще с ней такое? Разжижение мозга, как грозился Кай?! О злые боги, светлый шер подумает, что она совершенно невоспитанная идиотка, и ни за что на ней не женится! Никому не нужна дура.
– Эй, твое сумрачное высочество не собирается превратиться в мышку? – Светлый шер ласково провел губами по ее волосам и глубоко вдохнул. – Ты так пахнешь… Дождем и молниями…
Шу выдохнула. Он смеется, он просто смеется. И не ставит ее на землю. Значит, ему нравится? И он ее поцелует?.. Боги, она вообще может думать хоть о чем-то еще? Хоть о том, какая у него красивая и теплая аура. Он обнимает ее не только руками – а всей сутью, и жемчужные потоки ласкают ее, вплетаются в ее собственный дар, и от этого она горит и плавится, словно ее касается не магия, а нежные мужские губы…
О боги! Он же чувствует… чувствует все ее эмоции! Что он подумает о ней?
– Ты… самая прекрасная девушка в мире, – шепнул он, его голос прервался.
И до Шу вдруг дошло: это не только ее эмоции и желания. Его сердце так же выпрыгивает из груди, как и ее, и он дышит так же быстро и неглубоко, и… этот жар, обволакивающий все тело, эта истома, дрожь, эта потребность в прикосновениях – теснее, еще теснее…
Она совершенно естественно соскользнула с его рук – в его объятия. Прижалась сама, невероятно остро ощущая жар его тела, да что там, каждую его мышцу, каждую каплю крови в его венах, каждый удар его сердца. И его желание, сводящее с ума, требующее слиться в одно целое – сейчас же, сию секунду…
– Кхм… Кхм!
Шу вздрогнула, услышав посторонний звук и одновременно ощутив, как вокруг нее сомкнулись чужие щиты, оберегая и защищая. Она едва успела подумать – как же это приятно, когда тебя готовы защищать от кого угодно и чего угодно! – как посторонний звук превратился в знакомый голос:
– Полко… кхм… – Энрике поперхнулся и продолжил: – Мой светлый шер! Какая приятная неожиданность.
– Приятно видеть столь… кхм… похвальную бдительность, – соврал светлый шер, частично опуская щиты.
Приятно ему вовсе не было, а хотелось послать капитана Герашана простым солдатским словом. Не то чтобы Шу читала его мысли – ее туда никто не звал, а взламывать ментальные блоки было бы хамством. Но своих эмоций светлый шер не скрывал, так что Шу их чувствовала почти как свои собственные.
И была с ним совершенно согласна. Какой ширхаб принес Энрике в такой момент?! Светлый шер почти поцеловал ее! Вот еще бы секунду, и…
Ей так отчетливо представилась картинка, что это было бы за «и», что колени подкосились, и пришлось крепче уцепиться за плечи светлого шера. А ему – обнять ее и медленно, медленно выдохнуть и успокоить собственные потоки, уж готовые смять и отшвырнуть досадную помеху.
