– Ушаков – предатель, Ушаков – шпион Орлова? О, теперь я все понимаю! Так вот какое было намерение! О, ваше превосходительство, – воскликнул он, обращаясь к Бередникову, – понимаете ли вы весь ужас моего положения? Я был орудием коварного плана, я стал игрушкой мрачной судьбы, но клянусь Богом, генерал, я считаю себя чистым, как ангел, в сравнении с тем, кто управлял нитями этой проклятой игры.
Бередников ничего не ответил, но незаметно пожал руку арестованного.
Аделина не поняла смысла этих слов; она все еще думала, что арест ее возлюбленного – дело рук Орлова, и пыталась снова успокоить Мировича и пробудить в нем надежду на милость императрицы.
Прибыли в Петербург. Бередников распорядился ехать в крепость, где сдал Мировича и о чем-то таинственно переговорил с комендантом.
Аделина не противоречила, так как была уверена, что все дело вскоре выяснится и заключение ее возлюбленного продлится лишь несколько часов. Она крепко обняла его и выразила напоследок надежду счастливой встречи, а затем поехала с генералом в Зимний Дворец.
Утро уже вступило в свои права, улицы Петербурга оживились, а дворцовая жизнь была в полном ходу, так как императрица вставала рано и прежде всего, просматривала корреспонденцию, поступавшую со всех концов ее империи.
Бередников был принят ею немедленно. Аделина ни на шаг не отступала от него и вместе с ним вошла в кабинет.
Екатерина Алексеевна сидела за письменным столом; рядом с ней стоял маленький столик с сервизом из севрского фарфора, так как она обыкновенно завтракала в этот час.
– Что привело моего верного и храброго коменданта ко мне в этот ранний час? – спросила она с милостивой улыбкой, но вдруг с удивлением поднялась, увидев Аделину, стоявшую позади генерала. – Вы здесь, дитя мое, что это значит? Разве вам было сделано какое-нибудь затруднение при исполнении моего приказа? – спросила она, наморщивая лоб.
– О, ваше императорское величество, – воскликнула Аделина, – помогите мне разрушить злое дело, которым хотят уничтожить мое счастье, мою любовь! Несчастный, которого я должна была привезти к вам, находится в тюрьме; о, не медлите, освободите его оттуда!
Императрица с изумлением слушала артистку и тотчас спросила:
– Он арестован, Мирович арестован? Что это значит, генерал? Разве эта девушка не показывала вам моего приказа?
– Я видел его, – возразил Бередников, – но не смел исполнить его, пока не объясню вам, ваше императорское величество, всего, что случилось. Сударыня, – продолжал он, обращаясь к Аделине, – вы видите, я сдержал слово и стою пред государыней императрицей; но то, что я должен сказать ей, вы не можете слышать; поэтому прошу удалиться и ожидать решения ее императорского величества.
– Ступайте, дитя мое, ступайте! – проговорила, в свою очередь, Екатерина Алексеевна, слушавшая коменданта с удивлением, – не бойтесь ничего!..
Несколько нерешительно и недоверчиво глядя на Бередникова, Аделина повиновалась и вышла из кабинета.
Бередников по-военному кратко рассказал все, что произошло в ту роковую ночь.
Государыня как подкошенная опустилась в кресло.
– Боже мой, Боже мой! – вздыхала она, закрывая лицо руками, – я невинна в этой крови, я ничего не знала об этом жестоком приказе.
– Благодарю Бога за эти слова вашего императорского величества, – сказал Бередников. – О, если бы только русский народ поверил им так же, как верю я.
– И как это было возможно возбудить к такому неслыханно-дерзкому поступку солдата и офицеров? – спросила государыня.
– Я этого сам не понимаю, – возразил Бередников, – непроницаемая тайна лежит на всем; подделали сенатский указ, но, как все происходило, узнает следствие; друг подпоручика Мировича, принимавший главное участие в заговоре, бесследно исчез, это был подпоручик Павел Ушаков.
– Неужели поддельный сенатский указ мог заставить взбунтоваться моих солдат? – мрачно проговорила Екатерина Алексеевна. – Что произошло бы, – тихо прибавила она, – если бы приказ был настоящий? – На один момент она, по-видимому, погрузилась в мрачные думы, в то же время, перебирая что-то в памяти, а затем сказала: – Ушаков? Ушаков? Где я слышала это имя? Не связано ли это имя с похищением моей маленькой актрисы? Да, да, так оно и было.
Она резко позвонила в звонок и приказала немедленно позвать Потемкина.
Через несколько мгновений последний уже находился в кабинете императрицы. Когда он увидел генерала Бередникова, едва заметный отблеск радости блеснул на его лице.
– Не называл ли, ты мне, Григорий Александрович, имени подпоручика Ушакова? – спросила Екатерина Алексеевна.
– Это был доверенный князя Орлова, услугами которого он воспользовался для похищения актрисы Леметр и который играл роль наперсника подпоручика Василия Мировича, ее возлюбленного.
– Так, так! – воскликнула государыня. – Теперь повторите, генерал, что сделал этот Ушаков, – приказала она Бередникову.
Генерал еще раз рассказал события ночи.
Потемкин сначала слушал спокойно, затем начал выказывать беспокойство на своем лице и, когда, наконец, генерал сообщил об убийстве несчастного Иоанна Антоновича, он громко вскрикнул и все его могучее тело затрепетало. Затем он схватил руку Бередникова и, испуганно глядя на него, спросил:
– Но где же был Ушаков, который имел приказ арестовать Мировича, прежде чем он совершит попытку привести в исполнение свой безумный план?
– Сегодня утром, – ответил Бередников, – получено известие, что его труп найден в Неве в то время, когда я покидал крепость, чтобы отвезти сюда Мировича.
– Ужасно! – воскликнул Потемкин. – Этого я не хотел… Я думал привести все к благополучному концу, но мои благие намерения разбились о дьявольскую хитрость!
– Чего ты не хотел? – строго спросила Екатерина Алексеевна. – Признавайся во, всем, так как дело слишком серьезно.
– Я прощу извинения, – сказал Потемкин, становясь на колена пред Екатериной, – я уже сказал вам, что вырвал у Ушакова тайну намерений князя Орлова похитить актрису. В то же время я узнал и о заговоре освобождения Иоанна Антоновича, нити которого находились у князя Орлова. Мне хотелось дать вам, ваше императорское величество, доказательства этого предательства и обезвредить заговор. Я дал Ушакову приказ арестовать Мировича накануне исполнения его плана и тогда все окончилось бы благополучно. О, я слишком низко оценил коварство, с которого хотел сорвать маску! Ушаков умерщвлен, и ужасный приказ офицерам был с кровавой точностью приведен в исполнение.
– И на мое имя, – глухо проговорила Екатерина Алексеевна, – страшным пятном падет эта кровь, как и кровь другого, – тихо прибавила она, – в которой мой сын потребует ответа, которая заставляет меня потуплять пред ним свой взор и из которой восстало грозное привидение в лице Пугачева. Но все равно, – выпрямляясь, воскликнула она, – на дороге императрицы не должно быть темных теней, я должна все знать, как бы от этого ни страдало мое сердце.
