Ведь если вода хлынула через порог, а суша опущена, то вода неминуемо затопит Европу, а лед всплывет. Вода понесет с собой плывущий лед. А что может устоять перед айсбергами, какая цивилизация? Это механика.
Но, оказывается, можно узнать и время катастрофы. Но об этом уже было сказано выше – примерно одиннадцать тысяч лет тому назад. То есть столько лет, сколько, согласно мифам, прошло с момента всемирного потопа, и столько лет, сколько прошло с момента гибели Атлантиды.
То есть потоп был на самом деле всемирный, и он был на памяти людей.
Он, конечно, понимал, что картина, возникшая у него в мозгу, имела логику тех связей, которые уже накопились в опыте Сапожникова, и что любая внезапная подробность может в чем-то изменить эту картину. В чем-то, но не в главном. Потому что на американском материке лошади не оказалось!
Почему же она не пришла с Чукотки, как мамонты и бизоны?
И тогда спросил Сапожников себя: а откуда известно, что мамонты и бизоны перешли на Аляску именно с Чукотки?
И тогда Сапожников понял для себя, что надо спрашивать не о том, могла ли существовать Атлантида, а о том, могла ли она не существовать?
И спросил тогда Сапожников – а откуда известно, что и человек в Америку перешел из Азии, а не из Европы? Говорят, потому, что на Чукотке и на Аляске одна культура – эскимосская, монголоидная? Но ведь эскимосским останкам в Америке тридцать тысяч лет, а в Азии двадцать тысяч. Спрашивается – кто же куда и откуда перешел?
Так почему же этого стараются не замечать? Потому что пришлось бы признать мост из Европы, то есть мифическую Атлантиду.
Ну а если на Чукотке вдруг откроют кости еще более древние, чем на Аляске? Изменится ли картина? И понял, что нет.
Все равно атлантический сухопутный мост был. И вот почему.
Люди на Аляске и люди на Чукотке были монголоиды. Спрашивается – откуда в Америке взялись индейцы? Из Азии индейцы прийти не могли – их там нет и не было. Стало быть, и индейцы могли прийти в Америку только по атлантическому мосту. Или приплыть. Но не с Чукотки.
И тогда Сапожников понял, что все вертится вокруг потопа.
Если был потоп, от которого бежали народы в разные стороны, то была Атлантида. А если потопа не было, то и Атлантиды не было.
Сапожников высказал все эти соображения, и тут бы ему остановиться, но он добавил:
– Я хочу сказать, что если бы родина монголов была Азия, то они бы пришли в Америку вместе с лошадью, так как сухопутный мост между Чукоткой и Аляской был. А вот мост в Атлантике, видимо, состоял из островов – люди приплыли, а лошадь нет. И выходит, что прамонголы пришли не из Азии в Америку и не из Америки в Азию, а из Атлантиды через Америку в Азию. И получается, что Америка для атлантов была перевалочным пунктом.
– Когда неграмотный человек берется не за свое дело… – сказал Мамаев в полной тишине.
– …Сначала в Америке появились монголы – это известно. А за ними индейцы – последняя волна переселенцев из Атлантики… Они перешли с атлантического моста, состоявшего из островов, который рушился постепенно. Может быть, это действительно была Атлантида… Тогда индейцы принесли, вернее, все время приносили в Америку остатки этой культуры… Потому что если Атлантиды не было – откуда Платон знал об устройстве индейских городов? Такое не вообразишь.
– Почему? А если это утопия? Проект идеального города?
– Чушь! Чем Платон мог соблазнить греков-демократов? Для них идеальный город был полис, демократия… а там цари, потомки Посейдона, кстати…
– Почему кстати?
– Об этом потом… – сказал Сапожников. – И тогда теснимые индейцами эскимосы стали переходить с Аляски на Чукотку, на новый для них азиатский материк, где их раньше никогда не было, и там они встретились с лошадью в азиатских степях.
– Чушь! Все вверх тормашками.
– Стали переходить на новый для них материк, спускаться на юг и скрещиваться с местными племенами и постепенно становились чукчами, якутами, японцами, корейцами, китайцами, монголами… Они расселялись все дальше на запад, пока не столкнулись с волной переселенцев с запада, которые уходили подальше от мест атлантической катастрофы и оседали на материке. И возникли новые цивилизации… всякие там шумеры, аккады, египтяне, иудеи, хетты и прочее… Поэтому евразийские кроманьонцы и не произошли от местных неандертальцев и питекантропов. На это переселение у них как раз времени хватило, несколько тысяч лет после ледника… А вот для появления современного мозга двенадцати тысяч лет мало.
– Какая странная идея, – сказал Аркадий Максимович.
– Это не идея… Это картина, которая может возникнуть из сегодняшних данных… Появятся другие данные – появится и другая картина, а не появятся – значит, картина верна. Рациональное зерно во всем этом одно – мир был един всегда и человек не мог остаться единым видом биологически, если бы он не был единым видом общественно… и нужно искать гипотезы, объясняющие это всемирное человеческое единство… Лучше какая-нибудь гипотеза, чем никакой.
– Кто это вам сказал?
– Это слова Менделеева, – сказал Сапожников.
Профессор Мамаев ничего не сказал. Он сидел, стиснув зубы, и бил себя кулаком по колену.
Но тут отпуск у Сапожникова закончился, и он уехал в Москву в свою шарашмонтажконтору широкого профиля, где работали такие же, как он, специалисты-наладчики всего того, что само автоматически не налаживалось.
А в Москве он пробыл недолго, так как они с Фроловым и Вартановым двинулись еще дальше в северную сторону, в район города Риги, но Сапожников туда ехал и не волновался уже.
Там на диспуте Толя спросил Глеба:
– Глеб, скажите честно… какую практическую пользу вам принесет Сапожников?
– Меня к нему человечески тянет, – ответил Глеб.
Все засмеялись. И ни одна душа на свете и сам Глеб не знали, что это так и есть. А сам Глеб узнал только сейчас. Он хотел пошутить и вдруг с ужасом понял, что сказал правду.
Глава 32
Рука
– Я хочу с тобой поговорить, – сказал Вартанов.
– Говори, – согласился Сапожников.
Это был последний вечер их пребывания в Саласпилсе.
Они опять приехали втроем – Фролов, Сапожников и Вартанов, опять были все вместе. Но на этот раз Сапожников приехал в Ригу по прямой своей профессии наладчика и аварийщика и был забронирован и от воспоминаний, и от потрясений души. Кроме того, с ним были еще двое со своим житейским опытом, и он мог на них рассчитывать.
Они прибыли на Балтийскую ГЭС, где строилась намывная плотина. И вчера они прощались с этим местом работы. Еще одним местом работы в жизни Сапожникова. На этот раз работа троих приезжих прошла стандартно. Стандартно спокойно и стандартно неспокойно.
Аппаратура, которую по договору их фирма должна была наладить, была налажена. Заинтересованные люди остались с ней работать. Под конец, конечно, была гонка, как всегда. То есть все прошло более или менее благополучно. И вот в последний день они запаслись едой и минеральной и расположились на моложавой траве у каких-то давних руин. И Вартанов сказал Сапожникову, что хочет с ним поговорить.
