– Если его использует Ирка – вообще смертельное, – доверительно нашептала ей я, не прекращая хихикать. – Стоп!
Я вовремя удержала Дуню за рукав:
– Только не проси ее продемонстрировать, как она владеет амфибрахием! Поверь, это мало кто переживет.
– Ла-адно…
Заинтригованная Дуня посмотрела в спину бодро шагающей Ирки с возросшим уважением, чего я, собственно, и добивалась. Не надо думать, что кто-то из нас лучше других, все мы хороши…
Так я себе говорила, но должна признаться: за те полчаса, пока мы с остановками на «поглазеть и покреативить» шли к пляжу, общество фантазерки Дуни меня изрядно утомило.
Наша новая знакомая без устали фонтанировала свежими творческими идеями. Она щедро населяла курортный город волшебными существами, походя пристраивая в цветущих кущах фей, в тихих скверах – дриад, в увитых зеленью руинах – драконов, а в густой тени узких проулков – злобных гоблинов с кривыми саблями и такими же зубами.
Я заранее страшилась того, что будет дальше, подозревая, что с морского берега Дуня станет высматривать русалок, а не высмотрев и оттого осерчав, в воде начнет призывать кракена.
Ирка, поначалу воспринимавшая оживленную болтовню начинающей писательницы благосклонно, долго поддерживать разговор о фэнтези не смогла. Идея переселения в нашу реальность всяческих потусторонних мигрантов ей оказалась не близка, а решительно сменить тему она не сумела. Если бы писательница позволила поэтессе прочитать хотя бы пару стишков, какой-то диалог у них получился бы, но Дуня в творческом порыве была глуха, эгоистична и безжалостна. Пару раз Ирка попыталась вклиниться в ее экспрессивный монолог с тематическими рифмами типа «во блин – гоблин» и «пир – вампир», но Дуня была неостановима, как разогнавшийся дорожный каток.
Ирка быстро выдохлась, растеряла доброжелательность вкупе с толерантностью и, оставив неукротимую Дуню вещать в одиночестве, прибилась ко мне.
– А как же великое русское слово? – не удержавшись, съязвила я. – Что, разве талант уже победил стяжательство и косность?
– В моем лице, да, победил, – поморщилась Ирка. – Нет, одно-два великих слова я бы под настроение еще стерпела, конечно, но тут же целый фонтан красноречия! Неужели я так же занудна и невыносима, когда говорю о своем собственном творчестве?
– Нет, что ты! – Я сочла нужным подбодрить подругу. – У тебя очень своеобразные стихи, их интересно слушать, весело. Взять хотя бы то, про мытье кота. Как там? «Что могут знать о ненависти люди, ни разу не купавшие кота?»
– «Кот в ванне не лежит, как сыр на блюде: вибрирует на кончике хвоста! – с готовностью подхватила подруга, охотно цитируя себя любимую. – Стремится ввысь отчаянно и страстно! Но мыльные оковы подлых рук кота, что был свободным и прекрасным, жестоко в воду погружают вдруг!»
– Пронзительно, честно, свежо, – одобрила я. – Особенно с учетом того, что кот в итоге и в самом деле становится чист и свеж. Ты еще не написала продолжение?
– Думаю об этом, – важно ответила поэтесса и действительно задумалась, в молчании шевеля губами.
Это избавило меня от необходимости продолжать разговор о поэтическом творчестве. А на болтовню Дуни, шагающей впереди, я постаралась не обращать внимания.
На подступах к пляжу мы прошли через эвкалиптовую рощу. Запах там был – м-м-м! Просто упоительный! Одна прогулка – прививка от простуды на целый год. Дыша полной грудью, я начала искательно озираться и этим встревожила Ирку.
– Что? Где? – заволновалась она, ворочая головой, как разбуженная сова.
– Смотрю, где тут принимают в почетные коалы? Я готова вступить в их ряды, – объяснила я, улыбаясь.
– В коалы? Ты? Совесть поимей! – возмутилась подруга. – В какие коалы тебе, с такой-то фигурой? В жирафы просись или в эти, как их… Фламинго!
– У меня цвет лица не настолько хорош, – притворно посетовала я. – Фламинго розовые.
– А ты походи тут полдня без шляпы – и будет тебе самый правильный фламинговый цвет, – ехидно посоветовала подружка.
– Вы о чем вообще? – влезла в нашу малоинтеллектуальную беседу Дуня, уставшая вещать в никуда.
– Да так, просто дурачимся, – отговорилась я.
На самом-то деле я не просто дурачилась, а коварно забалтывала подружку, желая ее успокоить. Слишком нервно Ирка стала «чтокать» и «гдекать», явно наш «тихий и мирный отдых» не идет ей на пользу. Надо с этим что-то делать, иначе в свою горячую точку у семейного очага подруга вернется ни капельки не отдохнувшей…
На пляже мы устроились рядом, но в воде разошлись кто куда. Я, по обыкновению, уплыла подальше, Ирка влезла на матрас и с редкой отвагой дрейфовала на полпути между берегом и буйками, а за Дуней я не приглядывала – она большая девочка, мы ей ни в няньки, ни в компаньонки не нанимались. Наша новая знакомая оказалась большой любительницей водных процедур, пауз между заплывами она не делала. Мы же с Иркой один разочек вышли на берег, чтобы позагорать, и подруга тут же продолжила допрос, безуспешно начатый ночью.
– Стрельба, – некстати напомнила она, толкнув меня горячим боком. – Рассказывай!
– Ой, да что рассказывать. – Я попыталась увильнуть, но не вышло. – Ладно, слушай. Помнишь, ты осталась стеречь чемоданы, а я пошла искать такси?
– Помню. Тогда действительно стреляли! В тебя?!
– Да с чего бы? – неискренне возмутилась я.
– Так, не виляй, я тебя знаю! Ты что успела натворить?
– Да клянусь тебе, ничего я не натворила! Или, ты думаешь, подзывать такси криком на улице считается здесь преступлением, которое карается расстрелом на месте?
– По порядку рассказывай!
– Хорошо, по порядку: я шла по улице, увидела на пустыре такси, обрадовалась, закричала, привлекая внимание водителя, и тут он выстрелил!
– Ой-ёй, это ж как ты должна была ему не понравиться, – покачала головой подруга.
– Наверное, я его напугала, – призналась я. – И помешала. Он же не один на пустыре был, там и другая машина стояла.
– Тоже такси?
– Нет, «Скорая помощь».
Ирка задумалась:
– Не понимаю… Может, у «Скорой» есть план на пациентов с огнестрелом? И, стреляя в тебя, таксист так пытался помочь коллеге? Да ну, ерунда! Расскажи толком, что они делали?
– Да ничего. – Я пожала плечами. – Стояли! В смысле, машины стояли, а водители вышли, и один другому что-то передал…
– Ага! – возрадовалась Ирка. – Это наверняка было что-то криминальное! Как выглядела эта передачка?
– Вполне невинно. Как прямоугольная коробка с ручкой сверху. Похожа на пластмассовую переноску для кошки, только вовсе без дырочек. Забыла, как называется такая ручная кладь…
– Контейнер! – Подруга первой вспомнила нужное слово. – А на нем было что-нибудь написано или нарисовано?
