– Ты что творишь? – не одобрила мою инициативу Ирка, вырвавшаяся из переодевальной кельи на оперативный простор в разгар проводимого мною мастер-класса по несанкционированному проникновению в запертое изнутри помещение. – Курсы юных взломщиков-медвежатников – не та педагогика, за которую тебя похвалят в мусульманской стране! Ворам тут руки отрубают, ты не знала?
– Это не тут, это в Арабских Эмиратах, – возразила я, не отвлекаясь от победы над дверью. – Оп! Вуаля!
Взволнованная Гюльчатай поблагодарила меня полупоклоном и быстро юркнула в щелку приоткрытой двери, но я успела заглянуть туда и убедилась, что не зря она тревожилась за подружку: та полусидела-полулежала на мокром полу в полуобморочном состоянии. Все понятно: перегрелась в своих черных тряпках и во влажной духоте закрытой кабинки едва не потеряла сознание! Ох, если эта нация не оценит животворящей силы бикини, у нее будут большие проблемы по части женского здоровья!
Минут через десять – растущая очередь и я в ее первом ряду с тихим ропотом зверели – Гюльчатай вывела полуобморочную подружку из кабинки и, пошатываясь, повела ее под сень раскидистых кущ. Подружка уже тоже была в строгом черном наряде, и со спины гражданочки здорово походили на две грустные елки. Картина маслом «Буря в зимнем лесу»!
Сердобольная Ирка, поглядев на то, как эти двое пошатываются, точно пьяные, тяжко вздохнула и подставила обморочной деве свое могучее плечо, я же поспешила оккупировать освободившуюся кабинку.
Обморочная подружка Гюльчатай, спасибо ей, не стала принимать там водные процедуры, и на деревянном полу не было ожидаемой обширной лужи – это меня порадовало. Зато в углу я увидела тонкий шприц и закономерно усомнилась: а так ли благонравна эта закрепощенная ханум? Может, ей не подурнело, а захорошело после укольчика? Наркомания – бич современного общества, и в Турции с этим тоже беда…
Переодевшись так быстро, что благодарные граждане в очереди встретили мой выход из кабинки аплодисментами, я поспешила отыскать в тени деревьев Ирку и спросила ее:
– Как наркоманка, оклемалась?
– Наркоманка? – Подружка нахмурилась. – В смысле?
– В кабинке, где она едва не отрубилась, шприц валяется, – объяснила я.
– Правда? Знала бы – не стала бы помогать, – расстроилась Ирка. – Ну, будем надеяться, что девица не безнадежна и своевременная медицинская помощь ее спасет. Мы эту обморочную в «Скорую» загрузили, ее уже увезли.
Мне стало интересно:
– А почему ты решила, что эта обморочная – девица? Может, она бабуля столетняя? Под тряпками-то не видно…
– Подружка ее в спешке одевала, манжеты на рукавах не застегнула, и я видела ее руки – нежные, гладенькие, без морщин.
– И со следами от инъекций?
– Такого не видела, – подумав, ответила Ирка. – Может, никакая она не наркоманка. Шприц в кабинке мог оставить кто-то другой.
– И то верно. – Я не стала спорить.
Мы быстренько обсудили, должны ли ждать Дуню. Единодушно постановили, что не должны, и отправились домой, планируя еще по пути заглянуть на рынок. Уже перевалило за полдень, значит, была самая середина базарного дня – оптимальный момент для закупок овощей и фруктов.
Локальный рынок работает раз в неделю. Он возникает на обширном пустыре рано утром, чтобы бесследно исчезнуть вечером, но на протяжении всего дня довольно громко заявляет о своем существовании: торговцы в овощных рядах вопят как резаные. Один такой горлопан, стоя за крепостной стеной, сложенной из щедрых даров турецкой бахчи, так рявкнул прямо в ухо Ирке, что она отшатнулась, едва не снеся соседний прилавок с персиками:
– Что? Где? Какой карапуз?!
– Не карапуз, а карпуз, – объяснила я, с укором посмотрев на улыбающегося крикуна. – Это арбуз по-турецки. Уважаемый деятель торговли просто призывает покупать его товар. Арбузы, кстати, хорошие, не хочешь взять?
– Хочу, – согласилась Ирка, злобно зыркнув на веселого торговца. – Взять арбуз, какой побольше, и разбить у него на башке! Как напугал меня, с-скотина!
– Избаловались вы, Ирина Иннокентьевна, привыкли к цивилизованной торговле. – Я потянула подружку прочь от скомпрометированных арбузов. – А тут все запросто, в классических традициях: с криками, торгом, обвесом и карманными кражами… Кошелек держи покрепче и иди за мной, не потеряйся. Я тут бывала уже, систему знаю. Сначала поглядим, что почем, потом уже будем делать покупки.
Самые низкие цены на рынке вечером, когда торговцы готовы по дешевке распродавать остатки, чтобы поскорее вернуться домой. А самый большой выбор свежайших овощей, фруктов, зелени и прочих продуктов – утром. Обеденное время – золотая середина: и ассортимент еще достойный, и цены более чем приемлемые.
– Сколько-сколько? Три лиры? Это что же, меньше сорока рублей за кило таких роскошных персиков?! – Быстро освоившись на местном рынке, Ирка впала в раж. – Бери три килограмма! И винограда вон того, который без косточек, тоже три! Инжира два, бананов два, вот эту дыню, ту черешню, а этот дедушка что продает?
– О, такое ты точно еще не пробовала. – Я задержалась у прилавка с горкой желто-оранжевых плодов, отдаленно напоминающих крупные пупырчатые абрикосы. – Это кактусы.
– Да ладно? Я что, по-твоему, кактусов не видела? – Специалистка по декоративным растениям прищурилась, явно подозревая, что я ее разыгрываю.
Наша Ирина Иннокентьевна является совладелицей преуспевающего торгового предприятия «Наше семя».
– Серьезно, это плоды кактусов. Нет, не трогай руками!
Поздно. Ирка успела цапнуть желтый плод и тут же выронила его, болезненно ойкнув. Дедуля-продавец сокрушенно зацокал языком и с намеком поднял нож.
– Что? Теперь он меня зарежет? – встревожилась Ирка.
– Нет, он почистит для тебя этот плод, потому что голыми руками его лучше не трогать – видишь, на поверхности такие короткие волоски? На самом деле это очень тонкие иголочки, они впиваются в кожу, как занозы, и вытащить их потом нелегко.
– Это я уже поняла. – Подружка прищурилась, ногтями вытягивая из ладошки микроскопические колючки. – А плод-то вкусный?
– На любителя. Что среднее между клубникой и огурцом, но ты попробуй, раз уж представился такой случай. – Я протянула дедуле купюру, и он сноровисто загрузил в пакет пяток плодов.
– По лире за штуку? – шокировалась подружка.
– Ага, это самый дорогой фрукт на базаре. Но дома ты такого не поешь…
– Ладно, берем.
В общем, мы взяли еще и кактусы, и картошку, помидоры, стручковую фасоль, сладкий перец, абрикосы, клубнику – так нагрузились, что с трудом доползли до дома. Зато на обед у нас был такой роскошный фруктовый салат, что Ирка, полюбовавшись красотой на столе, объявила:
– Сама себе завидую! – И сделала с полдюжины аппетитных фотографий, чтобы выложить их в «Инстаграм» и тем безжалостно подразнить друзей в родной кубанской столице.
