– Ну? – До Ирки не дошло. – Снимки сделаны в разные дни, вернее, ночи, естественно, фаза луны изменилась…
– Она не так изменилась! – сообразила я. – На фото из Аспендоса луна более ранняя, будь снимок сделан после полнолуния, щербина на лунном диске была бы с другой стороны!
– Молодец, – похвалил меня Макс. – Вывод?
– Только один: фото в Калеичи сделано раньше, чем в Аспендосе, а выложено позже.
– И что? – Подружка все еще тормозила. – Так многие делают, «Инстаграм» – не летопись, чтобы непременно в четкой хронологии картинки давать!
– А если снимки из Аспендоса были загружены последними специально, чтобы создать впечатление, будто генеральская доча пропала после посещения шоу? – возразила я. – Не в Анталье, а в тридцати километрах от нее?
– А вот это уже версия, – кивнул Касатиков. – Ее-то мы и будем проверять.
– Но как?
– Пока не знаю. – Макс пожал плечами, жесткий лен новенькой рубашки захрустел. – На месте разберемся. Для начала выясним, где именно было сделано фото.
– Этот вид снимали из какого-то открытого кафе вблизи башни Хыдырлык, тут справа виден ее каменный бок, – подсказала я. – Башня эта – одна из достопримечательностей старого города, у нее очень характерная форма, ее ни с одним другим строением не спутаешь. Вот только кафешек вблизи нее огромное количество, нужное придется еще поискать…
– Для того-то вы мне и нужны, – признался Макс. – Одинокий мужик – он ведь не станет придирчиво подыскивать идеальное место, чтобы просто выпить бутылочку пивка. А вот пара капризных фиф с претензиями и понтами…
– Это мы, что ли, фифы?! – обиделась Ирка. – Да мы вообще ни разу не такие!
– А похожи, – оглядел ее, надутую, ехидный лейтенант.
– Нет, ну для разнообразия и ради благородного сыскного дела мы, конечно, можем и покапризничать. – Я подтолкнула подружку локтем. – Трудно нам разве изобразить этих самых фиф? Ирка, дай мои каблуки, я буду идти, спотыкась, цепляясь за столики, поминутно присаживаясь и выбирая идеальный ракурс для фоточек!
– А я? – Ирка тут же потребовала роль и себе, причем не бессловесную. – А, знаю, я тогда буду ныть и критиковать твой выбор, и это позволит нам присесть и встать хоть сто миллионов раз!
– Отличный план! – Мы с подружкой стукнулись в кулачки. Сцепились колечками, зашипели.
– Похоже, это будет очень долгий вечер, – пробормотал Касатиков, но критиковать наш план осмотрительно не стал – сам-то ведь ничего получше не придумал.
Ирка выудила из бездонной торбы мои каблуки, я влезла на них – как бы встала на котурны – и сразу же вошла в роль.
Она была несложной: талантливо стервозничать и капризничать умеет любая уважающая себя особа женского пола. Не зря же нам, девочкам, мамы и бабушки еще в детстве читают сказку про принцессу на горошине…
– Туда! – решила я, указав направление повелительным жестом, и первой зашагала к красиво подсвеченной башне.
Через минуту меня догнала Ирка, в ускоренном темпе победившая бархатные завязки своих парадных босоножек. Обычно она долго возится, добиваясь симметричности бантов на щиколотках, на этот же раз накрутила их кое-как. И сразу же приобрела вид дамы со странностями и с подозрительным знанием морских узлов: мужчины, обычно застревающие взглядом в подружкином декольте, на сей раз с немалым интересом засматривались на ее ноги.
– Ты в курсе, что у тебя на правой ноге завязан четкий булинь, а на левой – тугой рыбацкий штык? – шепотом поинтересовалась я, позволяя Ирке уцепиться за мой оттопыренный локоть: четыре хромые ноги все же устойчивее, чем две.
– Морские узлы тут как-то в тему, не находишь? – ответила подружка, махнув рукой на променад.
Длинную парковую аллею с одной стороны ограничивал высокий парапет, за которым темнело море с редкими уже в этот час корабликами, а с другой – ряды столиков. Скатерти в отличие от парусов белели не одиноко, столиков было много – даже больше, чем гуляющих, поэтому горластые зазывалы с меню стояли у каждого заведения.
– Дай сюда. – Я отняла у Касатикова его мобильник и, присев за первый попавшийся столик, сверила открывшийся мне вид с фотографией в чужом телефоне. – Не то, нужно переместиться левее…
– Мне тут не нравится, идем дальше! – громко возвестила Ирка, и мы передвинулись на пару метров.
И еще на пару, и еще… Мы присаживались, вставали, шли дальше, игнорируя недовольство обманутых в ожиданиях официантов и зазывал, выбирали новое местечко, устраивались там и снова уходили.
Касатиков неспешно брел за нами, сокрушенно качая головой и подкатывая глаза, изображая страдания несчастного мужика, вынужденного терпеть закидоны глупых баб. И, кстати, обмениваясь замечаниями по поводу нашей бабской глупости с другими мужиками. При этом товарища нашего лейтенанта нисколько не ограничивало незнание им турецкого и разных прочих иностранных языков. Они удивительно легко и просто понимали друг друга – измученные бабскими капризами мужики разных стран и народов!
Некоторое время я терпела, понимая, что это часть игры, в которой у Макса своя роль. В конце концов, европейцы и американцы, настрадавшиеся от феминисток и избалованных домохозяек, действительно могли принимать фальшивые муки нашего сопровождающего за чистую монету. Когда же Касатикова сочувственно похлопал по плечу китаец, а после походя приобнял негр, я не выдержала и потребовала, чтобы Максимушка от нас не отставал. Очень уже неприятно оказалось выглядеть капризной фифой в глазах всей мировой общественности.
К счастью, к этому моменту мы определились с целью.
– Леся сидела там! – Я кивнула на столики с симпатичными клетчатыми скатерками. Окончательно сориентировалась и заняла нужное место. – Да, точно! Вот здесь!
– Уверена?
Вместо ответа я щелкнула камерой в собственном телефоне и показала лейтенанту два практически одинаковых фото – луна в другой фазе не в счет.
– Можем теперь и мы посидеть и что-нибудь выпить? – Утомленная Ирка тяжело бухнулась на стул и обмахнулась ладошкой.
– Тут только пиво, – сообщил Касатиков, успевший открыть цветную книжечку меню.
– Фи, скудноват ассортимент! А еще называется «Фантастический мир»! – Я поморщилась, потому что пиво не люблю и не понимаю.
– Кто так называется? – Ирка огляделась.
– Кафе! – Я постучала пальцем по меню. – Видишь, написано Fantastic Dünya? Дюнья – это по-турецки «мир» в значении планета, Земля.
– Ха, а я бы перевела это как «Фантастическая Дуня»! – Подружка подтолкнула меня локтем и захихикала. – Заведение, названное в честь нашей бывшей соседки! – Тут она повернулась к Касатикову, чтобы объяснить ему смысл своей шутки: – В соседнем с нами апарте жила такая чокнутая девица – по имени Дуня, по призванию – графоманка, неутомимая сочинительница фэнтези!
