– Сначала присядем у входа.
Я поднялась по ступенькам, показала барышне в униформе гостевую карточку и присела за ближайший к лестнице столик.
– Фу, – надулась Ирка. – Тут же натуральный проходной двор!
– Вот именно. – Я потянула ее за юбку и вынудила опуститься на стул. – Ты присядь, присядь… Это ненадолго, я уверена.
– Что ненадолго? Обед? – Подружка оглянулась на просторный зал, по периметру которого стояли столы с готовой едой. – Ну уж нет, ты как хочешь, а я твердо намерена попробовать абсолютно всё!
– Лопнешь.
– Не сейчас. Впереди еще полдник, ужин, поздний ужин, потом завтрак – Касатиков говорил, тут шестиразовое питание, и это не считая разных перекусов, которые тоже включены в оплату…
О, помяни черта – и он появится! Смотри-ка, это же наш Макс!
– А ты думала, зачем мы тут сидели? – Я встала и поспешила встретить взошедшего на крыльцо Касатикова. – Максим, привет!
– О нет! – вроде бы в рифму, но все равно не в лад вскричал Касатиков.
Его чисто умытое, гладкое, свежее, сияющее воодушевлением лицо плаксиво скривилось.
– Вижу, ты рад нам, – отметила я.
– А уж мы как рады! – Ирка моего сарказма не уловила и совершенно искренне распахнула Касатикову свои объятия. – Очень кстати – третьим будешь, тут же у них наливают что-нибудь спиртное, да?
– Вино и пиво, прочий алкоголь за свой счет. – Макс позволил себя обнять, вздохнул и старательно изобразил приятное удивление. – Вот так встреча, какими судьбами?
– Ты все узнаешь там! – Ирка потыкала пальцем в высокий потолок.
– На том свете? – удивление Касатикова перестало быть наигранным и приятным.
– Чего сразу на том свете-то? На террасе! – Ирка подхватила товарища нашего лейтенанта на буксир и потащила его вверх по лестнице. – Давайте-ка займем местечко получше, натащим туда еды и посидим по-нашему, по-русски, с рюмашками и разговорами по душам!
– Вы не отвяжетесь, да? – оглянувшись на ходу, безнадежно поинтересовался у меня Касатиков.
Это был риторический вопрос, поэтому я только мило улыбнулась, развела руками, а потом подпихнула коленкой лейтенантский тыл, чтобы Касатиков не тормозил, затрудняя наше общее восхождение.
На террасе и впрямь было здорово. Свежий воздух, простор, вид на море.
– Вот так разбежалась бы и полетела! – Ирка всплеснула руками, как чайка крыльями, и тут же сменила тон: – Живо займите во-он тот столик, а я пойду на разведку.
– Возьмешь языка? – съязвил Касатиков, послушно оккупируя угловой столик.
– Зря сомневаешься, она все возьмет: и язык, и колбаску, и сыр с икоркой. – Я тоже села. – Как там твои коллеги в России, узнали что-нибудь о нашей Лужиной?
– Почему это я должен делиться с вами оперативной информацией? – строптиво рыпнулся лейтенант.
Молодой еще, зеленый. Небитый.
– Ну, ты же хочешь, чтобы мы делились информацией с тобой?
– А вам есть чем делиться?
– А как же! – Подоспевшая Ирка бережно опустила на стол две неприлично перегруженные тарелки. – Вот, закусочки! Кто со мной за горячим? Это в зал надо идти.
– Макс пойдет, у него грузоподъемность больше. – Я быстренько взяла самоотвод.
Мне не хотелось позориться, опустошая мармитницы с жадностью Гаргантюа, а Ирка, я знала, и сама горы еды нагребет, и меня это сделать заставит. Пусть уж лучше Макс поучаствует в подружкином мастер-классе по разграблению шведского стола, он мужчина, у него кожа толще – не так легко краснеет.
– Вайн? – Едва мои друзья ушли, за моим плечом бесом-искусителем возник официант с бутылкой. – Ред, вайт? Бир?
– Ред вайн, – кивнула я, подставляя свой бокал.
Ирке и Максу напитки заказывать не стала – пусть сами выберут, что хотят.
Потягивая легкое красное вино, я с интересом наблюдала за суетой на террасе. Народ подтягивался, столики быстро заполнялись, люди с тарелками наглядно демонстрировали броуновское движение молекул, официант на розливе бесплатного спиртного сбивался с ног. А поскольку шкафчик, из которого он тягал свои бутылки, находился рядом с нашим столиком, мимо меня этот шустрый виночерпий за короткое время пробежал раз двадцать.
– Стоп! – решительно сказала я ему в двадцать первый раз. – Вайт вайн, плиз!
Нет, я не думала, что местное белое вино будет намного лучше, чем красное. Я просто хотела задержать на месте этого официанта. Пока он носился по площадке, как сдувающийся воздушный шарик, я не могла его толком рассмотреть, а у меня было ощущение, что это нужно сделать. Его корявый английский и бархатный голос почему-то показались мне знакомыми.
В самом деле, смутно знакомая физиономия… Фигуру не признаю, а вот лицо я точно видела… Когда и где?
«В детстве, в фильме «Голова профессора Доуэля», – подсказал мой внутренний голос. – Только там и было одно лицо, без фигуры.
Официант налил мне белого и снова умчался прочь.
Я улучила момент, когда парень встал у соседнего столика, и сфотографировала его на мобильный, сделав вид, будто снимаю селфи с бокальчиком, как распоследняя пафосная дурочка. Нет, ну где же я видела его лицо?
И тут вернулись Касатиков с Иркой – с едой и, как ни странно, с подсказкой. Макс поставил на стол свои тарелки и успел поймать в воздухе маслину, упавшую с переполненной тарелки Ирки, а та похвалила его ловкость, благосклонно отметив:
– Моя полиция меня бережет!
– Точно, полиция! – вспомнила я.
Этот самый официант, представившись полицейским, клеился ко мне в море! Вот же жулик!
– Ирка, видишь того парня в фартуке и с бутылками? Это он пытался со мной познакомиться в море, выдавая себя за сотрудника полиции! – проинформировала я подругу.
– Морской полиции? – не понял сюжета Касатиков.
– Я, честно говоря, род войск не уточняла, просто отшила его.
– И правильно сделала! Я бы тоже его отшила, мы женщины порядочные, не интердевочки какие-нибудь, – заявила Ирка и покосилась на Макса – оценил ли? Донесет ли до своих друзей – наших с Иркой любимых супругов?
– Да какой из него полицейский? – пренебрежительно фыркнул Касатиков. – Личико розовое, волосики гелем намазаны, бородка подбритая…
– У тебя тоже, – заметила Ирка.
– Так я на отдыхе!
– А говорил – на задании!
Они заспорили, а я пошла в обеденный зал за горячим для себя. Ни Ирка, ни Макс принесенными харчами делиться не собирались, это было понятно, даже спрашивать не стоило.
Когда я вернулась с полной тарелкой, мои друзья уже были веселы и добродушны. Я решила, что не нарушу правила хорошего тона, если приступлю уже к делу, и, погружая ложку в суп, спросила Касатикова:
