– Прячется! – констатировала Ирка, отобрав у меня бинокль и посмотрев в него. – Определенно, ты права, у парня какая-то конспиративная встреча. Вот только с кем? Не разглядеть, такое дерево раскидистое, это альбиция ленкоранская, между прочим…
– Дай мне!
Я вернула себе бинокль, но даже с помощью оптического прибора пробиться в сгущающихся сумерках под сень древесной кроны не представлялось возможным.
– Поехали, – решила я. – Сейчас лифт вернется и снова отправится вниз, подберемся поближе и все увидим.
– А если опоздаем? Приедем вниз, а рандеву под деревом уже закончится?
– Резонно. – Я снова вернула подружке бинокль. – Тогда ты оставайся на месте и следи отсюда, а я поеду.
– Но…
Дискутировать было некогда – в открывшуюся кабину подъехавшего лифта уже набивались желающие спуститься к морю. Я поспешила к ним присоединиться и в самый последний момент вертким ужиком ввинтилась между двумя густо надушенными тетками в парадных нарядах. Они явно были российского розлива – и духи, и облитые ими дамы. Иностранки небось не облаяли бы того несчастного мужика, который расчихался и скривился, не одобряя густое амбре, в классическом трамвайном стиле: «Не нравится – езжай в такси!» Мужик, к несчастью, тоже оказался нашим, и понеслось:
– А ты в скотовозке езжай! Корова!
– Я корова? А ты козел! Че сюда приперся, че те дома не сиделось? Сидел бы в своем Мухосранске, деревня! Настоящие парижские духи ему воняют, видите ли! Перегар – вот твой парфюм!
М-да, что такое отдых – это каждый понимает по-своему.
Лифт уже прибыл вниз, шокированные иностранцы по стеночке выползали из него, стараясь держаться подальше от разбушевавшихся «руссо туристо», а те самозабвенно ругались. Еще чуть-чуть – и в рукопашную пойдут.
– Пардон, мадам! Пардон, мсье! – прикинувшись интуристкой (авось чужих бить не будут), я кое-как обошла сварящихся соотечественников и сразу направилась к тому самому дереву.
Поздно: под ним уже никого не было. А где же?..
Я огляделась в поисках черноволосой головы подозрительного официанта, но его уже не было видно. Упустили…
Я подняла голову и посмотрела на Ирку на мостике. Без бинокля и в сгущающейся темноте лица ее я не видела, но по активным телодвижениям поняла, что подружка пытается меня о чем-то проинформировать. Она подпрыгивала, мотала головой и размахивала руками. Ну, точно: или сигналит, или бьется в припадке. Похоже на пляску святого Витта, кстати говоря… Нет, с чего бы это Ирка в припадочные подалась, она же на редкость благоразумная особа. Наверняка у нее просто что-то важное и срочное.
Языку тела я не обучена, да и жестикулировала подружка слишком быстро и хаотично.
Как это выглядело? Представьте себе высокую трибуну, а на ней – принимающего парад орангутанга-эпилептика, некстати атакованного злыми осами. Орангутанг, понятное дело, крупный, рыжий и волосатый.
Тихо посмеявшись над собственными фантазиями, я ответила на невнятные конвульсии подружки экономными и выразительными знаками спецназа с элементами гражданской отсебятины: указала одним пальцем на себя, потом вилкой из двух пальцев на Ирку, а затем теми же двумя пальцами изобразила в воздухе быстро переступающие ножки, что означало: «Я тебя вижу, сейчас приду».
Лаконичный и четкий армейский сурдоперевод не подвел: подружка размашисто покивала и замерла, скрестив руки на груди. Мол, все поняла, терпеливо жду.
Лингвистика – сила! Это я вам как филолог говорю.
Я вернулась в лифт, поднялась наверх и доложила подруге:
– Облом, к моему приходу под деревом никого уже не было.
– Зато я видела: из-под того дерева вышли двое, наш мальчик и баба! – выпалила Ирка, изрядно гордая собой. – Ушли к морю, налево, в сторону дайверского клуба.
– Что за баба?
– Баба как баба. – Подружкин голос потускнел. – Я толком не рассмотрела…
– У тебя же бинокль!
– А у нее бейсболка! Лица под козырьком не видно, сзади в прорези белый хвост…
– В какой прорези, какой хвост?! – Мое хваленое воображение позорно спасовало.
– В прорези бейсболки, конечно! А ты что подумала? – Ирка хихикнула. – Нет, это была нормальная баба, двуногая, прямоходящая. Ростом чуть пониже нашего парня и вроде не толстая, хотя под мешковатым платьем не разберешь.
– Мешковатое платье – это местный наряд?
– Нет, просто платье. Светлое, рукав длинный, подол почти до щиколоток… На ногах кроссовки. На руке браслет с блестяшкой, вот ее я хорошо рассмотрела – бабочка из желтого металла с бесцветными камешками.
– Волосы светлые, говоришь? Хм… Возможно, это новая знакомая нашего пляжного ловеласа, он явно спец по блондинкам, – предположила я. – Парень, похоже, работает через сутки, один день в ресторане пашет, а на другой на пляже пасется, с одинокими интуристками знакомится. Давай-ка к морю спустимся? Может, у них там как раз романтическое свидание…
– Как-то нехорошо подглядывать за людьми в такой момент, – засомневалась подружка.
– Не подглядывать, а приглядывать, – поправила я-филолог. – Частный сыск и деликатность несовместимы, и вообще не время миндальничать, у нас здесь девки пропадают. Сначала генеральская дочь, потом наша Дуня… А этот жулик улыбчивый тут пляжные знакомства заводит и, кстати, зазывает на свиданку в Старый город, где обе наши потеряшки отметились! Ой, чует моя душа, он тут не сбоку припеку!
– Интуиция? Аргумент. – Ирка кивнула, и мы пошли в лифт.
Спустившись вниз, направились к тому дереву, под которым наш красавчик встречался с бабой в бейсболке. Я, конечно, не рассчитывала найти там распечатанную стенограмму состоявшейся беседы в двух экземплярах, но все же внимательно смотрела под ноги.
– Что ищешь? – поинтересовалась Ирка.
– Мало ли, вдруг у кого-нибудь из них визитка из кармана выпала, – ответила я, обходя дерево по кругу, как Кот ученый. – Было бы очень удачно найти ее.
– Или посадочный талон с записанным на нем адресом отеля, – ехидно поддакнула подружка. – Вообще идеальный вариант!
Но нет, на плешивой лужайке никакого бумажного мусора не имелось. Там вообще ничего интересного не было, только изрядно вытоптанная трава. Сырая, между прочим: на газоне время от времени работали поливалки.
Включались они, заразы, неожиданно, без всякого предупреждения, но как-то системно.
Внезапно со свистом и треском ожил гейзер, накрывший Ирку. Она завизжала и ринулась к асфальтированной дорожке, но четко по пути ее следования один за другим включились еще два фонтана, так что промокла моя дорогая подруга изрядно.
Мне повезло, я принудительного купания избежала, наверное, потому, что петляла, как зайчик, и управляющий поливалками злокозненный искусственный разум не сумел предугадать мой маршрут. Зато уже у края газона я наступила в лужу, образовавшуюся у самого бордюра, и чуть ли не по щиколотку испачкала ногу в жидкой грязи. Пришлось долго шаркать, оттирая подошву о траву, и краем глаза опасливо поглядывать на коварный газон с его временно притихшими фонтанами.
