– Устроили тут Петергоф какой-то! – на ходу выкручивая край широкой юбки, ворчала Ирка, пока мы с ней шли через широкую зеленую зону к морю. – Понасовали всюду бешеных поливалок, о капельном орошении, наверное, понятия не имеют, дикие люди. Такой расход воды, столько неудобства для гуляющих!
Форсунки, включающиеся то слева, то справа от нас, в ответ на это сердито шипели и злобно плевались. Очевидно, по мнению искусственного разума, мы гуляли не в то время и не в том месте.
Приличные отдыхающие организованными колоннами в праздничном убранстве горделиво шествовали по широкой аллее вдоль ряда ярко освещенных кафе, постепенно оседая за столиками.
Я предвидела, что, закончив клеймить позором неправильную систему орошения и ее некомпетентных создателей, Ирка начнет ругать уже меня, неразумно удаляющуюся от цивилизации. Но мне необходимо было подойти к морю для частичного омовения, потому как не могла же я вступить в ряды цивилизованных гуляющих с грязными ногами! Выглядеть неряхой было стыдно.
Утешало лишь то, что не одна я тут такая. Незадолго до нас с Иркой тем же путем прошелся еще кто-то невезучий, явно тоже попавший под раздачу злокозненной поливалки. Об этом свидетельствовало обширное мокрое пятно, из которого ручейками вытекали две пары разновеликих следов.
– Надо же, похоже, тут сладкую парочку накрыло! – заметила я, наклоняясь, чтобы рассмотреть на светлой плитке темные отпечатки.
– Сорок третий и тридцать восьмой, – на глазок оценила размер следов моя подруга. – Да, точно, джентльмена с дамой подмочило. На нем были классические туфли…
– А на ней – кроссовки! – подхватила я, потому как это уже несколько походило на состязание в наблюдательности и дедукции.
– Где-то я видела уже такой рельеф подошвы, – задумалась подруга, не желая уступать мне лавры лучшего следопыта. – Сплошная сеть из звездочек с туманностью посередине…
– Блин! – с чувством вскричала я.
– Нет, на блин это не очень похоже, кружочек маленький и какой-то кривой, – возразила Ирка. – Тут скорее восьмерочка, как если бы ногой раздавили маленькую грушу или крошечную матрешку и она прилипла к подошве, закрыв часть основного рельефа… О, я знаю, это была просто жвачка!
– Блин! – повторила я, спешно выуживая из кармана мобильник. – Ты сюда посмотри! Помнишь тот отпечаток в белой гипсовой пыли на соседнем балконе? Касатиков переслал мне его снимок. Гляди!
Я сунула подруге под нос свой телефон. Ирка посмотрела на экран, на дорожку, опять на экран, снова на дорожку и согласилась:
– Да, блин! В смысле, точно! Это такой же отпечаток!
– С сеткой из звездочек и пятном-«восьмеркой» от прилипшей жвачки, – добавила я.
Мы переглянулись и сдвинулись ближе. Не сговариваясь, попятились от фонаря, в круге света которого медленно таяли чужие мокрые следы. До меня вдруг дошло, что уже стемнело, а мы в безлюдной местности. До широкой аллеи с огнями и толпами всего-то метров пятьдесят, но через лес. А впереди пустой широкий пляж и море, которое с легкостью спрячет любые следы… И тела…
Я вздрогнула, а Ирка жарко зашептала мне в ухо:
– Давай вернемся к людям, а? Кто там увидит в темноте твою испачканную ногу? Вытрешь ее влажными салфетками, у меня есть, я тебе дам. В конце концов, знаешь, лучше быть грязной, чем мертвой…
У меня тоже никакого желания продолжать прогулку в уединенной местности не осталось, так что мы тихо отступили и, не обращая внимания на шипящие и плюющиеся поливалки, прямо по лужам побежали назад – к лифту, к людям, к безопасности.
Вернувшись на охраняемую территорию отеля, пошли в бар и для снятия стресса приняли там по коктейлю. Потом еще по одному – для укрепления нервов. Затем по бокальчику для хорошего настроения.
А потом нам стало весело, страхи развеялись без следа, и Ирка вспомнила, что в расписании нашего «все включено» есть еще некий поздний ужин.
– А-атлично! – Она кровожадно потерла ладони. – Ща придем в ресторан, поужинаем и заодно прижмем к стене нашего ушлого официанта. Пусть колется, что за баба с ним по лужам рассекала!
– Думаешь, это была та самая, с соседнего балкона?
– Н-не исключено!
Увы, реализовать этот простой и смелый план не получилось.
Поздний ужин оказался мероприятием камерного характера, на него явились только самые стойкие (читай – наиболее прожорливые), немногочисленных гостей обслуживали всего три официанта, и нашего среди них не оказалось.
– Ничего-ничего, мы еще на завтрак придем, – угрожающе бормотала Ирка, медленно и вперевалку (наужиналась как следует) топая к нашему домику на ночлег.
Но утром нас обслуживал совсем другой виночерпий. Очевидно, я правильно догадалась: наш официант работал через сутки. Застать его на смене вновь мы не могли, так как забронировали номер всего на сутки и к полудню должны были его освободить.
– Продлевать не будем, – отвергла соответствующее предложение подруга, встав утром на весы. Они имелись в предбаннике душевой у бассейна. – Расследование – дело важное, но набирать по два кило за сутки – это слишком, к таким жертвам я не готова. Срочно возвращаемся к себе и немедленно садимся на диету.
– А про подозрительного официанта расскажем Касатикову, – сказала я. – Но не сразу.
– Почему не сразу?
– Нужно приберечь информацию, чтобы было что предложить на обмен, иначе Максик не захочет делиться с нами тем, что узнает от Ольги, – объяснила я, спихивая подружку с весов, чтобы прояснить масштаб своей личной трагедии. – Ох, ни фига себе, плюс кило двести! Срочно уезжаем отсюда!
Касатикову мы до отъезда звонили дважды, но он не отвечал.
Кот высказал нам все, что он думает о таких нерадивых хозяйках, не выбирая выражений:
– Мы!
– Мы очень извиняемся, – я развела руками. – Но…
– Ма!
– Мало попросить прощения, нужно еще загладить вину?
– Мо!
– Молочка хочешь?
– Мя!
– Мясо и молоко, наверное, одновременно принимать не стоит? – вмешалась Ирка и тут же нарвалась на гневное:
– Мо!
– Молчи, несчастная, – перевела я. – Видишь, мохнатый барин гневаться изволят, так ты нишкни и не мешай.
– Ме!
– Мешать не буду, – согласилась подружка, удаляясь в спальню. – Вообще сегодня на кухню выходить не собираюсь, тем более не планирую приближаться к холодильнику. Все, у меня разгрузочный день!
– Ме? – В кошачьем голосе отчетливо прозвучал скепсис.
– Мечты, мечты, где ваша сладость, – поддакнула я. – Предвижу, что разгрузочный день продлится максимум до полдника… Короче, котик, тебе мяса или молока?
– Мо!
Я выполнила заказ, выдав зверю затребованное молоко, и скоренько осмотрела квартиру. Все было в полном порядке. Али, благослови его Аллах, не только убрал в лотке, но и подсыпал в него наполнителя. У кота в одной миске была свежая вода, в другой – сухари.
